— Не думай об этом, — шепнул он, укладывая меня. — Просто ошиблись номером.

Он замер надо мной, его глаза были полузакрыты, и я притянула его к себе. Наши губы встретились. Я почувствовала, как он входит в меня, и пальцами впилась в его спину. Что-то затрепетало внутри меня, словно попавшая в силок птица. Его теплота излилась в меня, отчего перед глазами все поплыло. Я обвила его ногами и вцепилась зубами в плечо.

Но еще долго после того, как мы в изнеможении повалились на измятые покрывала и он заснул, положив руку мне на грудь, эхо телефонного звонка звучало в моем сердце. Мне было страшно.

Утром меня разбудил шум крыльев. Раскрыв глаза, я увидела, что на окне сидит голубка. Наверное, ночью Дмитрий раскрыл окно, потому что птица пристроилась с внутренней стороны окна, мерным воркованием настойчиво заставляя меня проснуться. Я откинула одеяло и впустила в уютное тепло кровати прохладный утренний воздух. Веки Дмитрия задрожали и поползли вверх, его рука скользнула мне на бедро.

— Розы, — пробормотал он и снова провалился в глубокий сон.

Я затолкала его руку обратно под одеяло и махнула рукой в сторону птицы.

— Кыш!

Однако она лишь вспорхнула с подоконника и перелетела на комод. Ее оперение было цвета магнолии, и она совсем не боялась меня. Я расставила руки и стала причмокивать, пытаясь приманить ее к себе, но она полетела в коридор. Сняв висевший на дверном крючке халат, я кинулась за ней.

И неярком утреннем свете мебель, которая вчера выглядела такой домашней и уютной, вдруг стала казаться строгой и аскетичной. Я окинула взглядом голые каменные стены, полированное дерево, не понимая, в чем заключается перемена. Птица уселись на лампу и, трепыхая крыльями, потеряла равновесие, из-за чего колпак чуть не слетел с подставки. Я закрыла дверь в коридор и распахнула одно из окон. Оно выходило на живописную улочку, мощенную булыжником. Между двумя каменными домиками была зажата булочная. Рядом с дверью, закрытой москитной сеткой, был прислонен велосипед, внутри горел свет. Через пару минут из булочной вышел мальчик с пакетами хлеба и руках. Он положил их в корзину, приделанную к рулю велосипеда, и уехал. Из двери выглянула женщина в платье в цветочек и шерстяной кофте и посмотрела вслед мальчику. В морозном воздухе ее дыхание превращалось в облачко пара. Голубка, проскользнув над моим плечом, вылетела в открытое окно. Я проследила за ее неровным полетом. Она поднималась все выше и выше над крышами домов, пока не растворилась в голубом небе.

Снова неожиданно зазвонил телефон. Я сняла трубку. Это была Амелия.

— Позови Дмитрия! — произнесла она в своей обычной приказной манере, однако это внезапное вторжение меня не рассердило, а озадачило. Ее голос звучал как-то напряженно, будто она задыхалась.

Дмитрий как раз шел ко мне с недовольным заспанным ли-I (ом, натягивая на ходу пижамную куртку. Я передала ему трубку.

— В чем дело? — спросил он хриплым голосом.

Было слышно, что Амелия начала что-то быстро говорить, но слов разобрать я не смогла и подумала, что она, наверное, организовала завтрак в отеле «Китай» или что-то в этом роде, чтобы не дать нам с Дмитрием спокойно насладиться первым утром семейной жизни. Мне захотелось затопить камин, и я огляделась вокруг в поисках спичечного коробка. Спички лежали на книжной полке. Я уже готова была чиркнуть спичкой, когди случайно бросила взгляд в сторону Дмитрия. Его лицо стало белым как мел.

— Успокойся, — говорил он в трубку. — Никуда не уходи, он, возможно, позвонит.

Дмитрий положил трубку и посмотрел на меня.

— Вчера ночью Сергей сам уехал на машине и не вернулся.

Я почувствовала боль, словно сотни иголок вдруг вонзились мне в ладони и ступни. В любое другое время я бы не стала так волноваться, решив, что Сергей после вчерашнего праздника отсыпается где-нибудь в клубе, но сейчас обстановка изменилась, В Шанхае было опаснее, чем когда бы то ни было. Гражданская война привела к тому, что город наводнили шпионы коммунистов. За последние несколько недель произошло восемь убийств китайских и иностранных предпринимателей. Страшно было представить, что Сергей мог попасть в руки коммунистов.

Мы с Дмитрием перерыли чемоданы, которые собирали слуги. Но там была лишь летняя одежда да пара легких курток. Мы накинули их, но как только вышли на улицу, холодный, пронизывающий до костей ветер ударил в лица, незащищенные пальцы и мои голые ноги. Я едва сдерживала дрожь, и Дмитрий обнял меня за плечи.

— Сергей никогда не любил водить машину, — сказал он. — Не понимаю, почему он не разбудил слугу, чтобы его отвезли туда, куда ему надо было попасть. Если у него хватило ума выехать за границы Французской концессии…

Я обняла Дмитрия за талию, не желая даже думать о том, в какую беду мог попасть Сергей.

— Кто звонил вчера ночью? — спросила я. — Амелия?

Дмитрий вздрогнул.

— Нет, это была не она.

Я почувствовала, что меня начинает трясти. Страх черным облаком опустился на нас, и мы шли в полном молчании. На глаза накатывались слезы. Первый день после свадьбы должен был стать самым счастливым днем в моей жизни, но вместо этого оказался полон печали.

— Будет тебе, Аня, — наконец сказал Дмитрий, ускоряя шаг. — Наверное, он заснул где-нибудь в клубе. И все эти мысли о трагедии совершенно напрасны.

Парадная дверь была заперта, но мы обнаружили, что открыт боковой вход. Дмитрий провел ладонью по косяку, следов взлома не было. Мы с улыбкой переглянулись.

— Я знал, что мы найдем его здесь, — спокойно произнес Дмитрий. — Амелия по телефону говорила, что звонила в клуб с самого утра, но никто не брал трубку. Если Сергей выпил вчера лишнего или покурил перед сном опиум, он мог и не услышать пшика.

В вестибюле до сих пор стоял умопомрачительный запах роз. Я прижалась лицом к покрытым росой лепесткам, упиваясь ароматом, который пробуждал приятные воспоминания.

— Сергей! — громко позвал Дмитрий.

Ответа не последовало. Я выбежала в зал и пошла рядом с Дмитрием по периметру танцевальной площадки. Наши шаги разносились эхом по огромному помещению. Мне было очень грустно, и я не могла понять почему. В офисе не оказалось никого. Там все было на своих обычных местах, кроме телефона. Он валялся на полу. Корпус аппарата треснул, а шнур был закручен вокруг ножки стула.

Мы обыскали ресторан, заглянули под каждый столик, поискали за стойкой бара. Затем прошли в кухню и туалеты, даже вылезли по узкой лесенке на крышу, но никаких следов Сергея не обнаружили.

— Что дальше? — спросила я Дмитрия. — По крайней мере, теперь мы знаем, что это Сергей звонил нам.

Дмитрий в задумчивости почесал подбородок.

— Я хочу, чтобы ты пошла домой и ждала меня там, — сказал он.

Я смотрела, как Дмитрий спускается по каменным ступеням и останавливает рикшу. Я знала, куда он собирается ехать. В самые злачные районы концессии, где меня когда-то ограбили, лишив ожерелья матери. Если он не найдет Сергея там, то отправится в район, который называется Западная Шахматная Доска, где смрад опиума никогда не выветривается из узких переулков, где за фальшивыми фасадами магазинов торговцы наркотиками выставляют на продажу свой товар.