На втором этаже аптеки было пусто, и, судя по всему, давно туда никто не заходил – моя знакомая сидела спиной к прилавку и смотрела милицейский сериал по барахлящему телевизору.

– Добрый вечер. Будьте добры, как обычно.

Как обычно, я сунул ей две купюры – одну за лекарство, вторую «за спокойствие». Проблем с этим никогда не возникало, и лишних вопросов мне не задавали. Бабуля подсуетилась и вручила мне два блистера валиума.

Смагин был легок на помине и позвонил мне, не успел я выскочить на улицу. На его вызов у меня стоял звонкий собачий лай.

– Ты до сих пор не дома? – тихо и тяжело проговорил тесть. – Таня тебе не звонила?

– Не звонила, – удивился я. – Она сегодня планировала к подруге ехать на вечеринку, я и не ждал от нее звонка. А что? Я, кстати, только что купил ваши лекарства.

Мне показалось, что я услышал, как Смагин пожевал губы. Новость о лекарстве сбила с него ворчальный тон.

– Ладно, ничего. Завтра тебе в Институт к девяти.

– У меня завтра выходной, – робко возразил я.

– Приезжай, очень надо. Вадим хочет поговорить с нами.

– Кстати, насчет Вадима! – осенило меня. – Я был…

– Завтра.

Смагин не любил долго говорить по телефону.

Оставалось только вздохнуть – не судьба выспаться – вернуться в машину и с минимальным ущербом запарковать ее во дворе.

– Даже туда добрался? – удивился Долинский, услыхав про деятельность нашего начальника охраны в «Горячей точке». – Вот жук-олень!

Мы втроем ожидали Вадима Васильевича в ректорском кабинете.

Разумеется, я не стал раскрывать при тесте цели визита в клуб. Сказал, что заезжал проведать старую знакомую, тем более о моей дружбе с Юлией Викторовной и так знали все. Смагин молчал и слушал, даже не кивая. Складывалось впечатление, что ему вообще нет дела до бизнеса, будь он легальный или нелегальный. Теперь, еще и под валиумом, он казался даже более молчалив, чем обычно.

Вадим Васильевич опоздал на десять минут и извинился за пробки, приземляясь к столу. Начальник охраны по-прежнему катался на своем возрастном оливковом «Фольксвагене», как и в день нашего знакомства.

– Все в порядке, – ответил Долинский. – Что вы хотите нам рассказать, Вадим Васильевич?

Тот просто сиял.

– Начну с интересного. У нас расширение поля работы. Наши люди установили контроль над несколькими крупными ночными клубами и реализуют товар там. В их число входит и «Горячая точка», которую вы наверняка знаете. Я встречался с тамошними…

Я пропустил мимо ушей то, что Вадим говорил дальше. Я понял, как и Долинский с тестем, – мы крепко завязаны на нем. Проникновение криминалитета в ИПАМ не остановить, и наркотиками это не ограничится. Наверняка дальше в ход пойдет скупка краденого, проституция и прочие плюшки.

Смагина, впрочем, эта мысль не так тревожила. Он ощущал опасность происходящего, но слишком сильно любил деньги, а доход это все должно приносить хороший.

– Презентую вам новый вклад в наше общее дело, – Вадим толкнул мне барсетку – Надеюсь, Фонду эти средства пойдут на пользу.

Барсетка прокатилась по столу и приплыла прямо мне в руки. Мы с Долинским заглянули в нее и обомлели: там лежали пять долларовых пачек. Пятьдесят тысяч!

– Надеюсь, вы не будете вникать в подробности, откуда это у меня? – вполне серьезно осведомился он. – Это ни к чему. Эти деньги – аванс, подарок и поздравление с наступающим Новым годом, три в одном. Я получил их от инвесторов, которые верят, что мы их отобьем.

– Что мы должны делать? – Долинский был не на шутку встревожен. – Мне кажется, вы и сами превосходно справляетесь с этим бизнесом. Я не вижу необходимости вам делиться с нами. Или вы хотите чего-то большего?

Смагин молчал и смотрел в стену – он закинулся валиумом перед самым приходом Вадима Васильевича.

– Да, я хочу большего, – ответил Вадим. – Мое руководство жаждет познакомиться с нашей командой. У них интерес к некоторой собственности, находящейся в ведении ИПАМ, в особенности – к земельным участкам. Плюс есть несколько интересных предложений по другим схемам.

Дела принимали более серьезный оборот, чем я себе до этого представлял…

Перед самым Новым годом пришел черед Настиного повышения. Джихад не терпелось назначить свою любимую студентку (не считая меня, разумеется) доцентом, и она протянула этот вопрос на предновогодний Ученый совет.

Как я, наверное, упоминал, я тоже входил в совет в качестве заместителя заведующего выпускающей кафедрой. Естественно, среди всех я самый молодой, но меня это мало задевало – моя компетентность на уровне профессуры, если не выше[25]!

– Ты подготовил речь в поддержку своей любимой женщины? – ехидничал Илья за обедом в «Эгоисте».

До совета оставалось часа полтора, я собирался спокойно поесть и изучить повестку дня, но этот обормот напросился со мной и теперь надоедал тупыми вопросами.

– Джихад сама все скажет, я тут ни при чем, – я пытался отмахнуться и открыл папку, но друг захлопнул ее перед носом.

– Не забудь сказать, что у нее есть два огромных плюса! – лыбился он. – И не забудь руками показать! Главное, не на себе!

– Да что ты идиотничаешь, в самом деле?! – я разозлился. – Нет покоя от дурака. Дай почитать повестку дня. Или ты нарочно мне мешаешь?

– А если и да? Коля, мне скучно.

– В «Грифон» езжай и поработай.

– Успеется, – улыбался друг. – Там все как часы крутится.

– К Инне поезжай.

– Инна занята делами твоего Фонда и настойчиво просила не трогать до вечера…

– Съезди в «Горячую точку», развлекись!

Илья на удивление спокойно махнул рукой и поморщился:

– Не, сам не поеду. Там, конечно, было неплохо, но пиво у них какое-то дурное. У меня так голова болела наутро, я тебе передать не могу…

Пиво? Какое нафиг пиво?

Это все, что отложилось в памяти у Виноградова после сауны? Или он Ваньку валяет?

– Как будто в пиве счастье, – как бы невзначай проронил я, пытаясь проследить за его реакцией, – или для тебя это главное?

– Нет, конечно, главное – это компания, – праведно-спокойным голосом ответил Илья, – но ты ж со мной не поедешь, а кто в сауну ходит в одиночку?