Существо двигалось быстро, смертоносно и проворно. Старые, потускневшие доспехи походили на вторую кожу, состоящую из помятых металлических пластин. Чудовищные рога торчали из огромного шлема, под которым виднелась потертая маска, скрывающая бо́льшую часть сгнившей, покрытой шрамами, грубой кожи. Глаза светились кроваво-красным светом, руки сжимали огромный направленный на Далласа меч, словно продолжение рук, тянущихся к жертве.

Разум снова говорил Далласу, что это всего лишь игра, как и тогда, когда он был в воде. Выбравшись из прибоя, он услышал Куинн и побежал по песку на сладкий звук ее голоса. А потом увидел ее. Свою любовь. Она была для него всем. Такая красивая, сильная, умная, она радостно бежала навстречу ему. Вот что он запомнил больше всего. Радость. Которую Куинн доставляла ему все эти годы и которую испытывала сама. Никто — и ничто — никогда не сможет отнять ее у Далласа. Он помнил, как они с Куинн встретились на пляже, как отчаянно их тела льнули друг к другу. Они были так рады, что живы, здоровы и что снова вместе. Он мысленно сказал ей, что будет ждать ее. Однажды она тоже окажется в океане, испуганная, потерянная, ее станут швырять волны. Но она найдет берег и, выбравшись на горячий песок, будет искать его, пока они не обретут друг друга вновь. И снова будут вместе. На этот раз навсегда.

Навечно.

Все происходило стремительно, за считаные секунды, но для Далласа это походило на замедленную съемку. И в тот жуткий момент ужаса, смятения, неверия и, наконец, осознания, он отпустил Куинн и почувствовал, как она ускользает от него.

В следующее мгновение существо стояло уже прямо перед ним, глядя на него сквозь дождь своими жуткими кроваво-красными глазами.

* * *

Скользя вокруг зияющего входа в туннель и опасаясь, что в любую секунду из него может что-нибудь выскочить, Херм собрал ружья. Повесил одно на плечо, а другое взял в руки. По крайней мере, он сможет использовать его в качестве дубинки.

Куинн приостановилась, лишь чтобы поднять топор, который выронил Джино, затем снова побежала к джунглям.

Херм изо всех сил пытался догнать ее, но она за считаные секунды убежала слишком далеко. И уже успела углубиться в джунгли, еще до того, как он добрался до них. Несмотря на пульсирующую боль в груди, ничего не видя через мокрые от дождя очки, он ковылял за Куинн по грязи сквозь заросли.

* * *

Харпер смотрела, как Даллас поднимает мачете, но меч уже пришел в движение. Плавно, с нечеловеческой скоростью лезвие взмыло вверх, повернулось и ринулось вниз наискосок, затем снова непрерывной дугой вверх и вниз, разрубая Далласа в два приема.

Горячая кровь брызнула Харпер в лицо, проникая в рот и обжигая глаза.

Выронив мачете в грязь, Даллас упал на колени. А затем вперед, на руки, выпуская новый фонтан крови.

Харпер сморгнула кровь и дождь.

Даллас попытался встать, но не смог. Он сказал что-то, но из-за шума ветра она не смогла разобрать, что именно.

Существо расставило пошире ноги, вскинуло меч, затем снова опустило его. На этот раз одним яростным махом, отделяя голову Далласа от тела.

Голова укатилась, оставляя кровавый след. Все еще открытые глаза с неверием и ужасом смотрели в вечность, а тело рухнуло в кровавую грязь.

Харпер закрыла глаза и стала ждать, когда лезвие заберет и ее тоже.

* * *

К тому времени как Херм добрался до маленькой поляны и увидел сидящую под деревом Харпер, Куинн уже стояла сгорбившись, на коленях рядом с телом Далласа. Она содрогалась от рыданий.

«Господи, — подумал Херм, — у него… нет головы».

— Родной, — всхлипывала Куинн. — Мой дорогой… любимый муж…

— Нет. — Херм приблизился к ней, переполняемый эмоциями.

Слезы ужаса, ярости и боли навернулись на глаза, и он закрутился вокруг, выискивая того, кто это сделал. Харпер знала. Эта тупая, бесполезная маленькая сучка знала. Как и раньше, она знала.

— Нет! Ублюдок, нет!

Харпер просто сидела, таращась перед собой, словно залитый кровью манекен.

Куинн поднялась на ноги, держа топор в окровавленных руках. Мокрые волосы прилипли к лицу. В ее некогда прекрасных глазах что-то изменилось. Сейчас там поселилось нечто бушующее, холодное, злое и бессердечное. Нечто, готовое сражаться. Убивать без пощады и сожаления. Она снова посмотрела на Херма, который стоял с глупым видом, не зная, что сказать или что сделать, затем углубилась на несколько шагов в джунгли.

Ярдах в сорока от поляны, на небольшом холме, стояло и наблюдало за ними сквозь тяжелый ливень существо. В одной руке оно держало меч, в другой — человеческую голову.

Жуткий, первобытный крик прорвался сквозь джунгли.

Лишь когда существо скрылось в густом кустарнике, Херм осознал, что кричала Куинн. Наклонившись вперед, она кричала на существо с такой яростью, которой он никогда еще не встречал у людей. Дикий взгляд, с губ длинными нитями свисает слюна, и вся Куинн залита кровью мужа.

Дождь продолжал лить.

Херм довольно жестко схватил Харпер за запястье и рывком поставил на ноги. Она не сопротивлялась. От прежней Харпер почти ничего не осталось, поэтому она ничего не могла делать, кроме как стоять на месте подобно кукле.

— Куинн, — позвал он.

Когда та не ответила и не повернулась, он позвал снова, на этот раз громче.

— Куинн!

На этот раз она повернулась, в ее налитых кровью глазах сверкал все тот же взгляд.

— Нам нужно уходить.

— Я пойду за ним.

— Нет. Ты погибнешь.

По выражению лица Куинн ясно читалось, что ей все равно.

— Ты нужна нам, — сказал ей Херм. — Ты нужна Джино.

Куинн снова повернулась к джунглям, ничего не сказав.

— Мы должны…

— Возвращайся, Херм, — сухо произнесла она. — Возьми эту дуру, которая стоила жизни моему мужу, и возвращайся к Джино.

— Я не оставлю тебя здесь одну.

Внезапно она упала на колени перед телом Далласа, будто не могла больше сдерживать себя, и, склонив голову, разрыдалась.

В тот странный нереальный момент внутренний раскол, который давно назревал в Херме, тоже завершился. Теперь ничто не имело значения. Важны были лишь самые первобытные инстинкты. В некотором смысле Херм и остальные не отличались от того существа. И, возможно, так даже лучше, поскольку это необходимо, чтобы выжить. Жизнь — неважно, как долго они смогут за нее цепляться, — была единственным, что у них осталось.

Теперь они — дикари, и ничего больше.

Херм вытер глаза от дождя и оглядел Харпер с ног до головы. Ее грязное, мокрое и изношенное бикини почти ничего уже не прикрывало. Свободной рукой он грубо схватил ее за одну грудь, сжал и встряхнул.