– Уверена, он поймет.

– Но ты же говорила, что ему надо будет уйти пораньше?

– Да. Ему к четырем на работу.

– В праздник?

– Он работает в День благодарения, чтобы взять выходной в Рождество. Сама знаешь, он шериф. Ему не так просто получить выходной.

– А кто же останется с Джоной?

– Я. Возможно, отвезу его домой. Папа скорее всего к шести уже уснет, и тогда мы с Джоной уедем.

– Так рано?

– Не волнуйся, мы же пробудем у вас весь день.

– Ты права. Я ужасно волнуюсь. Нервы не выдерживают, – вздохнула Морин.

– Поверь, мама, все обойдется.

– А другие дети там будут? – спросил Джона.

– Не знаю, – пожал плечами Майлз. – Наверное.

– Мальчики или девочки?

– Говорю же, не знаю.

– А… а сколько им лет?

– Да не знаю я! Непонятно, будут ли вообще дети, и, если честно, я забыл спросить.

Джона нахмурился.

– Но если, кроме меня, других детей не будет, что мне тогда делать?

– Смотреть по телевизору футбол.

– Ску-у-учно, – протянул Джона, наморщив нос.

Майлз притянул к себе сына, сидевшего рядом.

– Мы все равно не пробудем там целый день. Мне нужно на работу. Посидим немного, ведь люди были так добры, что пригласили нас. Невежливо уходить сразу после еды. Но может, мы сумеем немного погулять или что-нибудь придумаем.

– С мисс Эндрюс?

– Если хочешь, чтобы она пошла с нами.

– Хочу.

Джона уставился в окно, на сосновый лесок, мимо которого они проезжали.

– Па… как по-твоему, там будет индейка?

– Уверен. А что?

– И у нее будет такой же странный вкус, как в прошлом году?

– Хочешь сказать, что тебе не понравилась моя стряпня?

– Вкус был странный, – упрямо повторил Джона.

– Вовсе нет.

– А по-моему, да.

– Может, мама мисс Эндрюс готовит лучше, чем я.

– Надеюсь.

– Это ты так меня достаешь?

– Типа того, – ухмыльнулся Джона. – Но вкус действительно был странный.

Майлз подъехал к двухэтажному кирпичному дому и припарковался рядом с почтовым ящиком. Судя по газону, кто-то в этой семье обожал садоводство. Вдоль дорожки высажены анютины глазки, приствольные круги деревьев засыпаны сосновыми иглами, а на земле лежат только те листья, которые опали с вечера. Сара откинула занавеску, выглянула в окно и помахала рукой. Через несколько минут она уже открывала входную дверь.

– Вот это да! Выглядите впечатляюще! – воскликнула она.

Майлз рассеянно потрогал узел галстука.

– Спасибо.

– Я говорила о Джоне, – подмигнула она, и мальчик победно глянул на отца. Сегодня на нем были синие слаксы и белая рубашка. Выглядел он таким чистеньким, словно только что вернулся из церкви.

Он сразу обнял Сару. Та, словно фокусница, вытащила из-за спины набор игрушечных машинок и вручила Джоне.

– А это для чего? – спросил он.

– Просто хотела, чтобы тебе было с чем поиграть, пока ты здесь. Нравится?

Джона уставился на коробку.

– Здорово! Па… смотри! – воскликнул он, поднимая коробку повыше.

– Вижу. А ты сказал «спасибо»?

– Спасибо, мисс Эндрюс.

– Не за что.

Как только Майлз подошел ближе, Сара приветствовала его поцелуем.

– Это я так, дразнилась. Ты тоже прекрасно выглядишь. Просто не привыкла видеть тебя в костюме и при галстуке. Да еще средь бела дня.

Она пощупала лацкан его пиджака.

– Пожалуй, я могу и привыкнуть к такому.

– Спасибо, мисс Эндрюс, – пропищал он, подражая сыну. – Вы тоже неотразимы.

Так оно и было. Странно: чем больше он узнавал ее, тем красивее она становилась, причем в любом наряде.

– Ну, идем в дом? – спросила Сара.

– А ты, Джона?

– Там есть другие дети?

– Извини, только взрослая компания. Но все они – славные люди, и очень хотят с тобой познакомиться.

Джона кивнул и снова уставился на коробку:

– А можно ее открыть?

– Если хочешь. Она твоя, делай с ней все, что угодно.

– И во дворе с ними тоже можно играть?

– Конечно, – кивнула Сара. – Поэтому я их и купила…

– Но сначала, – вмешался Майлз, – зайдем и познакомимся со всеми. И если ты захочешь поиграть во дворе, постарайся не испачкаться.

– Ладно, – охотно согласился Джона и, судя по выражению лица, честно вознамерился выполнить отцовский приказ. А вот Майлз не питал относительно этого никаких иллюзий. Семилетний мальчик, играющий во дворе? Хорошо, если он хотя бы сохранит относительно приличный вид!

– Тогда идем! – велела Сара. – Только хочу предупредить…

– Насчет твоей матушки?

– Откуда ты знаешь? – улыбнулась Сара.

– Не волнуйся, я буду безупречен, и Джона тоже, верно?

Джона кивнул, не отрывая глаз от машинок.

Сара взяла Майлза за руку и прошептала:

– Я беспокоюсь не за вас двоих.

– Вот и вы! – вскричала Морин, выходя из кухни.

Сара подтолкнула Майлза локтем. К его удивлению, оказалось, что Морин совершенно не похожа на дочь. В отличие от блондинки Сары почти седые волосы Морин перемежались редкими темными прядями. Сара была высокой и стройной, Морин начинала полнеть. Летящая походка дочери составляла разительный контраст с тяжелыми шагами матери, слегка раскачивавшейся на ходу. Поверх голубого платья на ней был надет белый передник. Подходя, Морин протянула руки с таким видом, словно приветствовала долгожданных друзей.

– Я так много слышала о вас обоих! – воскликнула она, обнимая сначала Майлза, а потом Джону. – И так рада, что вы пришли! Как видите, у нас полон дом народу, но вы оба – почетные гости.

Похоже, она действительно была на седьмом небе.

– А что это такое? – заинтересовался Джона.

– Это означает, что все тебя ждут.

– Точно?

– Да, сэр-р-р-р.

– Но они меня даже не знают, – наивно напомнил Джона и, оглядев комнату, немного смутился под направленными на него взглядами.

Майлз ободряюще сжал его плечо.

– Очень приятно, Морин. Спасибо за приглашение.