С Серёжей мы договорились, что он заедет за мной примерно через час после того, как я провожу Катю, но из-за того, что Власов опаздывал, существовала вероятность их столкновения, что ещё больше заставляло меня нервничать и дёргаться.

Наконец, я увидела из окна спальни дочери, как серебристый БМВ Марка припарковался у дома и его хозяин грациозной походкой направился в дом, на ходу взъерошивая непослушные волосы всей пятернёй. От вида этого жеста сердце пронзила тонкая игла боли, связанная с воспоминаниями. Я резко задёрнула штору и спустилась вниз как раз в тот момент, когда входная дверь открылась и дочь бросилась на шею Марку с радостными приветствиями.

– Ты готова, малышка? – ласково проговорил мой бывший муж, и Катя утвердительно закивала.

Мне же снова стало не по себе, хотелось срочно выпроводить Власова с порога моего дома, с глаз долой из сердца вон, лишь бы только не ощущать, как медленно сползает защитная плёнка с моего израненного сердца, обнажая глубокую рваную рану.

– Вещи наверху, – глухо проговорила я и направилась в кухню. В горле как-то резко пересохло и мне захотелось выпить стакан освежающей и дарящей жизнь воды. Я услышала шаги поднимающегося наверх Марка и вернулась в гостиную, чтобы попрощаться с дочерью.

– Веди себя хорошо, малышка, – напутствовала я, – слушайся папу. Не забывай чистить зубы перед сном.

– Хорошо, мамочка, – улыбнулась моя дочь, а я ещё раз порадовалась, как благотворно повлияли занятия в логопедической группе на её произношение звука «р». – Я буду звонить тебе утром и вечером, а ты, если захочешь поговорить со мной, звони в любое время.

Я обняла Катюшу и боковым зрением заметила приближающегося к нам Власова с сумкой в руке.

– Я буду скучать по тебе, зайка, – ласково промямлила я, сжимая свою дочь в объятьях и боясь расплакаться от нахлынувшей грусти. Ещё никогда я не расставалась с моим ребёнком больше, чем на день.

– И я, мама, – ответила малышка и поцеловала меня в щёку. Она была так счастлива, предвкушая весёлую поездку, что я постаралась запрятать подальше свои тоскливые ощущения и порадоваться предстоящему детскому празднику души.

– Нам пора, – холодно проговорил Марк.

Я выпустила дочь из объятий и поднялась с корточек, избегая смотреть на Власова. Он взял маленькую ручку Катюши в свою и направился к выходу.

– Удачи, – тихо пожелала я, и Марк, обернувшись, также тихо ответил:

– Спасибо.

Некоторое время я так и простояла, не двигаясь, погружённая в свои мысли и ощущения, которые мне однозначно были не по душе. Сердце продолжало давать о себе знать ноющей тупой болью, а я не могла понять, какие же чувства сейчас испытываю на самом деле. Из ступора меня вывел автомобильный гудок и, выглянув в окно, я увидела подъехавшую к дому машину Сергея.

– Ты чего такая хмурая? – спросил Серёжа, когда мы мчались на максимально допустимой скорости вдоль трассы по направлению Санкт-Петербурга.

Я вздрогнула от неожиданности, видимо, задумалась. Интересно, сколько я вот так просидела неподвижно?

– Просто устала, да и чувствую себя немного не в своей тарелке из-за разлуки с Катей, – это было правдой лишь наполовину, но не рассказывать же Волкову, что я никак не могу отойти после встречи с Власовым. Каждый немногочисленный раз, когда мне приходилось сталкиваться с Марком лицом к лицу, я была выбита из седла, все мои мысли путались, голова заполнялась ненужными и болезненными воспоминаниями, а израненное сердце некстати напоминало о своём существовании не только в роли перегонщика крови.

– Всё будет в порядке, – подбодрил меня парень, – к тому же, когда-то это должно было случиться. Мне казалось, Катя радовалась перспективе провести время с отцом?

– Да, она-то радовалась, это я нагоняю на себя тоску, – попыталась улыбнуться я. – Я всё время переживаю из-за того, что Марк не сможет ухаживать за ней так, как нужно. Вдруг он накормит её фастфудом или забудет одеть панамку на солнцепёке…

– Вероника, это уже попахивает маразмом, – фыркнул Серёжа. – Власов, конечно, негодяй, но он не маленький мальчик, он справится со своей дочерью, не волнуйся.

– Я надеюсь на это, – угрюмо пролепетала я и снова уставилась в окно.

Когда мы прибыли в Рускеалу, было уже далеко за полночь. Я так устала, что даже не осилила осмотреть дом, в котором нам предстояло провести выходные. Серёжа скинул багаж на пол гостиной и устало развалился на диване, а я поднялась наверх и буквально плюхнулась на розовое покрывало гостиничной постели. Тревога не покидала меня и я достала телефон из сумки и набрала короткое сообщение: «Вы приземлились?». Ответа не последовало и я, в ожидании весточки, усилием воли заставила себя подняться и пройти в ванную. Как бы я ни устала, не могу лечь спать с нечищеными зубами, но на большее меня вряд ли хватит. Выходя из ванной, я услышала громкий храп, раздающийся снизу. Бедняга Серёжа, вымотался за рулём и уснул прямо на диване в гостиной. Зайдя в комнату, я снова бросила взгляд на экран мобильного и сердце как-то странно ёкнуло, когда на нём высветилась информация о принятом сообщении. Не знаю, почему я так нервничала, но убеждала себя, что из-за отсутствия новостей о дочери. «Всё хорошо, мы уже разместились в отеле, Катя спит».

От сердца вроде отлегло, во всяком случае, оно перестало так часто и гулко колотиться изнутри о рёбра. Я разделась и залезла под одеяло. Новое место, чужая кровать и незнакомый вид за окном мешали мне успокоиться и погрузиться в Царство Морфея. Нужно подумать о чём-то приятном, например, о завтрашнем дне. Завтра мы с моим верным другом отправимся покорять горные красоты, сначала на фуникулере, а потом и на лошадях. Я вообразила, как сижу верхом на коне, он плавно передвигает ногами, а я подстраиваюсь под его размеренные движения и одновременно любуюсь пейзажем…

Утром я проснулась от резких ощущений в области глаз. Я попыталась разлепить веки, но мои глаза тут же пронзила острая боль. Первые секунды и испугалась этих чувств, но уже через минуту сознание стало проясняться, и я поняла, что это всего лишь солнечные лучи, нагло ворвавшиеся в комнату сквозь незашторенное окно и устремившиеся аккурат мне в лицо. Я села на кровати, щурясь и прикрывая веки ладонью. Затем резко вскочив с постели, я подошла к окну и залюбовалась видом из него. Солнце ещё не поднялось настолько высоко, чтобы опалить всё вокруг своим всепоглощающим жаром, но в горах этой высоты было достаточно, чтобы осветить насыщенные ярко-зелёным цветом поля и луга, кромки вековых деревьев и оставшийся на самых высоких точках призрачный снег. Улыбка поселилась на моём лице от созерцания этого великолепия, а настроение поднялось до небывалых высот. Наверное, впервые за последние полгода мне захотелось напевать первую пришедшую в голову песню, что я и не преминула сделать.

Я запорхала по спальне, приближаясь к шкафу и извлекая из него огромное белоснежное гостиничное полотенце. Пританцовывая, я направилась в ванную и приняла тёплый душ. Тело отлично отдохнуло во время сна, и я чувствовала невероятный прилив сил, руки жаждали действий. Облачившись в короткие джинсовые шорты и белую майку, я аккуратно спустилась вниз под аккомпанемент в виде храпа развалившегося на диване парня. Серёжа выглядел так мило и трогательно во сне, что я невольно залюбовалась. Длина дивана не могла вместить весь рост парня и его ноги свисали с подлокотника, указывая носами кроссовок в разные стороны. Одна его рука покоилась под головой, вторая же безвольно свисала на пол. Лицо Волкова выглядело очень умиротворённым и даже детским, что никак не вязалось с громкими звуками, вылетающими из приоткрытого чувственного рта.