— Моя, — пожал плечами Никита.

— Хорошая! — искренне восхитилась я и села внутрь, удобнее располагаясь на комфортном кожаном сидении.

Никита обошел машину, сел за руль. Этот автомобиль очень подходил парню — брутальный брутал на брутальной машине, девчонки, наверняка головы теряют. Прямо как я сейчас.

— Это было мечтой моей юности — такая машина, — пояснил Ник. — Практически все заработанные деньги в Европе я откладывал на нее, — парень постучал по рулю и плавно тронулся, — и на бизнес.

— А как же инвестор? Можно же было деньги на машину пустить в кондитерскую.

— Понимаешь, я — шеф–повар. Я далек от всех административных проблем и ведения бизнеса в принципе. А инвестор дал своего управляющего, чему я был рад.

— Тогда понятно. А ты сейчас ты где живешь, также с родителями?

Никита вел автомобиль спокойно и уверенно, без лихачеств и высоких скоростей.

— Нет, — ответил Ник и взял паузу. Я уже думала, он не ответит, но парень продолжил.— Родители развелись еще до моего отъезда заграницу. Мать вернулась обратно в Тюмень, там оставалась ее мать — моя бабушка, за ней нужен уход. А у отца здесь новая семья, новая жена — моя одноклассница и их двухлетняя дочь, моя сестра.

— Нихрена себе, — шокировано брякнула я.

— Да уж, — кивнул головой Никита, не отрываясь от дороги.

— А ты видишься с ними? — спросила я.

— С кем именно? — уточнил парень.

— С матерью, с семьей отца.

Никита опять завис ненадолго, но я не стала допытываться у человека — и ежу понятно, что темя скользкая.

— Все сложно, Лер.

— Не сомневаюсь в этом.

— Отец замутил с моей одноклассницей на выпускном, представляешь? Развелся с матерью практически и сразу женился на ней. Я не видел никого из его новой семьи уже несколько лет. А с мамой созваниваемся, она обещала приехать на открытие.

— А почему ты не видишься с семьей отца, они что, не хотят поддерживать с тобой связь? — уточнила я.

— Нет, — у Ника заходили желваки. — Это я не хочу поддерживать связь. Не могу простить отца. Я знал, что он и раньше изменял матери. И мать знала. Я ненавидел его за эти предательства, ненавидел себя, потому что ничего не мог поделать, ведь был еще школьником, был зол на мать, что та просто закрывает глаза. А сейчас отец постоянно зовет в гости, толи вину пытается загладить, толи создать иллюзию одного большого и счастливого семейства.

— А тебе не интересно, как выглядит твоя маленькая сестра? — спросила я и пожалела, потому, что Никита напрягся и зло закусил губу. — Прости, пожалуйста, что лезу не в свое дело.

— Я не на тебя злюсь, просто эта тема болезненна для меня. Отвечу на твой вопрос — конечно, я бы хотел познакомиться со своей сестрой.

— Но пока что ты не можешь переступить через свою гордость и простить отца?

— Понимаешь, для меня предательство — недопустимо. А он предавал мать и не один раз. Умом я понимаю, что они взрослые люди и сами живут свою жизнь так, как хотят. В конце концов, и мама могла уйти от него в любое время, он ее не держал. Это одна из причин, почему я любил бывать у вас дома — ваши с Сёмой родители обожают друг друга, распространяя эту любовь и на вас, а я, как вампир подпитывался этим и мечтал о том, что однажды и мои мама с папой так заживут.

— А как сейчас у твоей мамы дела?

— Она продолжает работать переводчиком. Кажется, что она не держит зла на отца, по крайней мере, я от нее не слышал негатива в его адрес.

На этой ноте мы подъехали к моему дому. Мне было грустно за всех них — жаль мать Никиты из–за предательства, самого Никиту, потому что он не познал родительской любви так, как мы с Сёмой.

Парень припарковался, вышел из машины и начал обходить ее, чтобы открыть мне дверь, а я, пользуясь секундным одиночеством, тяжело вздохнула и покачала головой.

Ник открыл дверь и протянул мне руку, она была теплой, сухой, а ладонь шершавой. Я хорошо помню, как эти руки гладили мои бедра и нежно щекотали шею.

— Я бы пригласила тебя в гости, но думаю, это не уместно, — я встала напротив Никиты, грустно улыбнулась и пожала плечами, по–прежнему, не вынимая свою руку из его.

— Хочу, чтобы ты знала. Ты дорога мне и будь моя воля, я бы сейчас посадил тебя в машину, увез к себе в квартиру и больше никогда не выпустил бы оттуда…

— Попахивает патологией, — я улыбнулась одним уголком рта.

— Точно, — согласился Ник. — Чего конкретно ты боишься? Осуждения общества или родителей? Того, что моя дружба с Семеном пострадает или что ты разочаруешься во мне, думая, что я недостаточно серьезен для тебя?

— Все совсем не так. Тебе всего лишь двадцать пять лет. Вся жизнь впереди, гуляй — не хочу. А я нагулялась уже, понимаешь? Мне хочется стабильности. Сегодня я смотрела на тебя в ресторане и видела, как чуть ли не каждая женщина, находящаяся с тобой в одном помещении, облизывала тебя.

— Какая разница, кто смотрит на меня? Важно то, на кого смотрю я. Ты видела, куда я смотрел весь вечер?

— Видела. На меня, — тихо ответила я.

— Именно. Понимаешь, я не вижу их, тех о ком ты говоришь. Я вижу тебя. Твои чуть волнистые волосы и зеленые глаза с черными крапинками, — Никита коснулся моего виска и продолжил, — вижу твои губы и то, как ты облизываешь их, — чуть тронул нижнюю губу, — вижу твои красивые и аккуратные пальцы и родинку на безымянном. Твою шелковую шею, на которой бьется жилка, — опустил руку и положил ее на шею, а я прикрыла глаза. — Я вижу, как напрягаются твои соски, — я сглотнула. — Вижу, как ты хочешь меня, вижу твой страх и смятение. Я вижу, что ты, как трусливый заяц пытаешься спрятаться не только от меня, но и он себя самой. Тебе нужно время, я понимаю и дам тебе его. Но знай — я буду ждать