Лит нахмурился.

– Я обидел вас.

Нелл нервно крутила пуговицу на лифе амазонки.

– Не так сильно, как могли бы, – призналась она. Лит шагнул к ней, но Нелл жестом остановила его. – Я вижу, вас не слишком радует мысль о печальной участи, которая уготована мне, если я приму ваше предложение.

Маркиз бросил на спутницу тревожный взгляд.

– Совсем не радует.

– О-о, – протянула Нелл.

Лит махнул рукой и снова шагнул к Нелл.

– Я не смог подобрать нужных слов. Мне никогда раньше не доводилось делать порядочным женщинам неприличные предложения.

Маркиз взял руку Нелл в свои.

– Никогда?

В его глазах зажглись искорки озорства.

– Не буду лгать и утверждать, что я вообще не делал подобных предложений женщинам, но эти дамы не были добродетельными.

– Понятно.

Нелл не стала освобождать руку. Они оба были в перчатках, тем не менее ее сердце учащенно билось от волнения. Смущение делало маркиза еще более очаровательным. Таким очаровательным, что Нелл не могла отказать ему.

Он крепко сжал ее руку.

– Вы знаете, как сильно я вас хочу?

Нелл облизнула пересохшие губы.

– Думаю, что нет. – Она намеренно провоцировала его. – Ваше предложение необходимо подкрепить поцелуями.

Лит усмехнулся.

– Я не хочу, чтобы вы приняли поспешное решение.

– Думаете, что ваши поцелуи совсем лишат меня ума?

В его горле завибрировал смех.

– Не знаю, как мои, а вот ваши поцелуи определенно лишают меня рассудка.

Нелл удивленно взглянула на него.

– Правда?

– Правда. – Лит взял ее вторую руку. – Помните визит Бертона? Вы не представляете, каких усилий стоило мне сосредоточиться на обсуждении ситуации в Лондоне. И тогда я понял, что меня не волнует судьба нации, меня волнуете вы.

– Но, милорд…

– Когда мы наедине, зови меня Джеймс.

Странно, но эта просьба смутила Нелл больше, чем предложение стать любовницей маркиза.

– Я не смогу называть вас так…

– Ты странное существо, – негромко промолвил Лит и наконец поцеловал Нелл.

Поцелуй показался ей сладким, как мед, но длился недолго.

– Если ваши поцелуи не будут прерываться, я не смогу сказать вам «нет».

Тем не менее Лит выпустил ее из объятий.

– Тебе нужно подумать о последствиях.

Нелл нахмурилась.

– Если я буду думать о них, то скажу «нет».

Отчаяние мелькнуло в его серебристых глазах, и это удивило Нелл. Она не подозревала, что ее слова могут так сильно огорчить маркиза.

– Ты никогда не выйдешь замуж, если отдашься мне.

– У меня нет на примете мужчины, за которого я хотела бы выйти замуж, – поспешно ответила Нелл.

Маркиз покачал головой.

– Это не значит, что его никогда не будет. Я не хочу, чтобы ты сожалела о своем решении.

Почувствовав внезапный холод, Нелл сложила руки на груди.

– Если вы продолжите говорить в подобном духе, я приду к убеждению, что мне ни в коем случае нельзя быть вашей любовницей.

Лит невесело усмехнулся.

– Вполне возможно, что так оно и есть.

– Зачем же вы предлагаете то, чего не следует делать? – язвительно спросила она.

– Потому что меня постоянно мучают мысли о тебе. Если ты не станешь моей, я сойду с ума.

В его словах не было романтики, Лит говорил так просто и деловито, как будто обсуждал продажу скота. Но пылкий взгляд свидетельствовал об искренности влюбленного.

Он показал рукой на пенек.

– Сядь и выслушай меня. Тебе нужно знать, во что ты ввязываешься.

Нелл вдруг подумала о том, что этот мужчина действительно может стать ее любовником, и покраснела до корней волос. Если это произойдет, ее жизнь кардинально изменится, а планы разоблачить маркиза рухнут.

Нелл не знала, что делать. Если бы она и в самом деле была добродетельна, то пришла бы в ярость от нескромного предложения лорда. Но Нелл не испытывала ярости, она была заинтригована.

Лит смотрел на нее с непроницаемым выражением лица.

– Я состоятельный человек и буду хорошо относиться к тебе, – наконец заговорил он. – Ты ни в чем не будешь нуждаться, я осыплю тебя подарками.

Да, он был готов многое дать Нелл, но только не счастье семейной жизни. Маркиз никогда не будет принадлежать ей. Между ними установятся свободные отношения, и эти отношения продлятся до тех пор, пока Лит не потеряет интереса к ней. И тогда они расстанутся.

От горькой правды у Нелл вдруг стало тяжело на душе. Что же ей делать? Она была порядочной девушкой из хорошей семьи, а не куртизанкой. Могла ли Нелл отдаться мужчине, зная, что он бросит ее, как ненужную вещь, как только она надоест ему? Маркиз Лит мог предложить женщине из социальных низов только свободные отношения. Он никогда не возьмет ее замуж.

Вопрос сводился к тому, влечет ли Нелл к Литу настолько сильно, что она готова нарушить правила приличий и поставить крест на своей репутации?

Нелл в общем-то, как все обычные женщины, мечтала о замужестве, о детях, о крепкой семье. Но если она станет любовницей маркиза, то должна будет навсегда распрощаться с мечтами о домашнем очаге, уюте. С мечтами о будущем.

Комок подкатил к ее горлу. С детства Нелл была окружена заботой и любовью. Отец, мать, отчим, сестра – все искренне любили ее. Но изо всех ее родных в живых остался только отчим. Если Нелл станет содержанкой Лита, то ей придется порвать с Уильямом Симпсоном. Он никогда не простит ей падения.

– Я куплю дом на твое имя, – продолжал маркиз. – У тебя будет свой экипаж, лошади, модный гардероб. Я запрещаю тебе носить серые платья!

Нелл не слышала его, она думала об отчиме. Как он переживет ее позор после позора и смерти Дороти? Да, Нелл было очень трудно свернуть с прямого пути на кривую дорожку. Но мужчина, который стоял сейчас перед ней, мог заставить ее сделать это.

– Ты будешь ежемесячно получать кругленькую сумму на расходы, – говорил маркиз.

Ей нужно было что-то сказать. Лит мог расценить ее молчание как безоговорочное согласие. Однако Нелл еще не приняла окончательного решения. Ее мучили сомнения. Она боялась разделить горькую участь Дороти.

– А если у нас родятся дети? – наконец спросила Нелл.

Тень пробежала по лицу маркиза, и он снова начал постукивать себя по бедру рукояткой хлыста.

– Я обеспечу их будущее. Но пойми меня правильно: жизнь незаконнорожденных отпрысков – не сахар. Даже такой высокопоставленный человек, как герцог Седжмур, вынужден был страдать из-за того, что законность его рождения ставилась под сомнение.