– Дело в том, что Ники нашел себя в гостиничном бизнесе, – вспоминал Эверет Лонг. – «Сыном» в семейном бизнесе был он, а не Баррон. И он хотел знать, с чего вдруг Баррон заинтересовался этим бизнесом. Раньше он не проявлял к этому интереса, а почему вдруг теперь?

Эта ожесточенная конкуренция между братьями вовсе не означала, что между ними существовала неприязнь. Они глубоко и искренне любили друг друга. Тем не менее всю жизнь между ними шло соперничество.

Однажды Баррон без предупреждения явился в кабинет Конрада и попросил у него работу в корпорации «Хилтон». Конрад, конечно, готов был рассмотреть его желание.

– Для начала я могу предложить тебе работу на сто пятьдесят долларов в неделю, – сказал он.

– Ты что, шутишь? – удивился Баррон.

– Ничуть. Я считаю, это справедливо. Сам я начинал с пяти долларов в месяц, но, думаю, тебе мы можем предложить жалованье повыше, – подмигнув, сказал он. – Кроме того, с этой суммы начинал Ники, и ты тоже можешь начать с любого отеля по своему выбору.

Баррон недоверчиво уставился на отца:

– Но Ники холостой, а у меня семья. У нас есть уже один ребенок, и жена ожидает второго. Так что речь идет о содержании трех человек. К тому же мне нужен повар… Да, и еще няня. Выходит, папа, мне нужно содержать целых пять человек!

Конрад только покачал головой, поражаясь безрассудности сына, считавшего, что он вправе иметь не только собственного повара, но и постоянную няню. Впрочем, он сам так воспитал сыновей, в доме всегда был штат слуг, выполнявших повседневную работу. Так что удивляться было нечему. Однако Конраду всегда было трудно примириться с тем, как рос он сам и как он растил своих сыновей, и с тем, чего они ждали от жизни в результате такого воспитания.

– Даже не знаю, что тебе сказать, Баррон. В нашей корпорации все начинают со 150 долларов в неделю, и ради тебя я не могу менять этот порядок.

– Ну а я не могу работать за такие деньги, – вставая, заявил Баррон. – Мне нужно 1000 долларов в месяц, значит, 250 в неделю.

– Извини, сынок, ничем не могу тебе помочь. – Конрад тоже встал и пожал сыну руку. Баррон уже собрался уходить, когда отец сказал: – Если хочешь зарабатывать тысячу в месяц, желаю удачи. Но если ты спустишься с облаков на землю, приходи ко мне, и мы всегда можем поговорить.

– Конечно, – сказал Баррон, явно оскорбленный.

После ухода Баррона Конрад снова уселся в кресло и усмехнулся:

– Что ж, парень хотя бы попытал счастья.

Но Баррон добился того, чего хотел, – он стал зарабатывать минимум тысячу долларов в месяц, создав со своим другом компанию «Вита-Пакт цитрус продактс» по торговле цитрусовыми. Эта компания существует до сих пор, хотя Баррон давно уже продал свою часть акций. При этом он довольно быстро вошел в этот бизнес. «Конрад очень радовался успеху Баррона, – вспоминал один из родственников Хилтона. – Он всегда рассчитывал, что оба сына когда-нибудь станут участвовать в гостиничном бизнесе, и то, что Баррон так быстро встал на ноги в новом для него деле, вызывало у Конрада восхищение». Как сам Конрад писал: «Мне было приятно думать, что если они с женой добились большего успеха, чем мои мать и отец, значит, он унаследовал частицу предприимчивости и делового чутья Гуса».

А вот Ники не знал, как отнестись к неожиданному успеху Баррона. Конечно, он был доволен, что Баррон остался в стороне от гостиничного бизнеса. С другой стороны, Баррон стал самостоятельным, женатым человеком и зарабатывал больше, чем Ники. Да еще заработал уважение Конрада за то, что пошел своим путем, а не зависел от отцовских щедрот. Ники любил брата и желал ему добра, однако с тех пор конкуренция между братьями стала еще острее.

В июле 1947-го новобрачные Баррон и Мэрилин Хилтон приехали в Нью-Йорк и остановились в отеле «Рузвельт». Однажды у них в номере раздался телефонный звонок. Согласно позднее данным показаниям Баррона, звонивший спросил мистера Хилтона, и, когда он сказал, что мистер Хилтон у телефона, человек завел речь о расследовании, которое он вел.

– Как вы велели, сэр, я занимался делом, о котором мы говорили, – сказал звонивший.

Сначала Баррон ничего не понял.

– О чем вы говорите?

– О расследовании, сэр. Ну, о расследовании, которым я занимаюсь в связи с вашим разводом.

– Минутку, – сказал Баррон. – Видимо, вы хотели поговорить с моим отцом, а не со мной. Я Баррон Хилтон.

– То есть вы не Конрад Хилтон?

– Нет, я его сын, Баррон.

– О, в таком случае прощу прощения. – И звонивший положил трубку.

Телефонный звонок явно встревожил Баррона. Мэрилин молча слушала разговор мужа. Заметив его растерянность, она подошла и села рядом на кровать.

– В чем дело, дорогой?

– Сам не знаю, – озабоченно сказал Баррон. – Видимо, отец нанял детектива расследовать какие-то факты, связанные с его разводом с Жа-Жа.

– Вот как? – недоуменно сказала Мэрилин. Не было ничего странного, если супруг нанимал детектива во время развода, но после него? И почему он держит это в тайне? – Интересно, в чем тут дело.

– Не знаю, – сказал Баррон. – Я прервал разговор. Он думал, что говорит с Конрадом Хилтоном.

Поразмыслив, Мэрилин спросила с чисто женской интуицией:

– Думаешь, это как-то связано с Франческой?

– Нет, не думаю, – покачал головой Баррон. – Или все-таки связано?

Ни он, ни Мэрилин не могли не понимать, что Франческа была зачата в то время, когда Конрад и Жа-Жа противостояли друг другу в бракоразводном процессе, жили порознь и едва общались друг с другом.

– Сама не знаю, – сказала Мэрилин. – Но тебе лучше поговорить об этом с Конрадом.

– Наверное, – согласился Баррон, хотя ему было неприятно обсуждать ситуацию, сложившуюся у отца в конце его второго брака. Он даже не мог представить, как заговорить с отцом-католиком на эту щекотливую тему.

И Баррон не стал обсуждать с Конрадом этот звонок, просто поставил его в известность, что ему по ошибке позвонил какой-то частный детектив. Позднее Баррон объяснял: «Я подумал тогда, что еще неизвестно, касалось ли это расследование рождения Франчески. Но это так и осталось мне неизвестным. Отец никогда не говорил мне об этом расследовании».

– Пап, ты только взгляни на эту девушку! – сказал Ники Хилтон.

Было лето 1949-го, и Конрад Николсон Хилтон-младший с отцом сидели в его кабинете особняка Бель-Эйр. Конрад занимал место за своим огромным столом, а Ник расположился в солидном кресле напротив.

– Я должен с ней познакомиться, – сказал двадцатитрехлетний наследник и протянул отцу фото, аккуратно вырезанное из газеты.