— Я — полицейский. Детектив. Следуйте за кэбом.

— Детектив? — оживившись, с интересом переспросил возница.

— Трогайте, — поторопил его Питт уже в отчаянии. — Вы потеряете его.

— Не потеряю! — воскликнул кэмбен, мгновенно с энтузиазмом включаясь в игру. — От меня в Лондоне еще никто не уходил.

Понукая лошадь и обгоняя один за другим экипажи, он направил кэб вслед за экипажем судьи в восточную часть Лондона, где находилась Керзон-стрит. Однако вскоре маршрут изменился. Что-то подсказывало Питту, что сегодня он узнает о судье Карсуэлле нечто не совсем предсказуемое и отнюдь не невинное.

Он сидел, выпрямившись и глядя не только вперед, но и по сторонам. Кэб минул Вестминстерский мост и свернул на юг, в район Ламбета.

На Вестминстер-бридж-роуд предзакатное солнце освещало прогуливающиеся пары. Женщины были одеты в легкие платья нежных тонов. Жара спала. Питт гадал, кому предназначались подарки, купленные Карсуэллом. Замужней ли дочери, которую он видел на фотографии в доме судьи? Она могла жить в южном районе через реку. Но Карсуэлл поехал бы к ней позднее, с женой и в собственном экипаже, а не один в кэбе.

Оба экипажа свернули на Кенсингтон-роуд, где тоже было много прогуливающихся в открытых экипажах лондонцев. Торговцы едой заполнили тротуары, расхваливая пирожки, жареных угрей, мятную воду, фруктовый шербет и бутерброды. Цветочницы предлагали букетики цветов и такие мелочи, как спички, мешочки с душистой лавандой, маленькие куклы. Играл шарманщик, и звуки шарманки на предвечерней улице неожиданно смягчили яркость и грубость толпы на торговой улице, грохот колес по мостовой и цокот копыт.

Кэб остановился, возница доверительно нагнулся к Питту.

— Ваш пассажир вышел, сэр, — сказал он тихо. — Он в кофейне левее от нас.

— Спасибо. — Томас выбрался из кэба и расплатился с возницей. — Большое спасибо.

— Кто он? — спросил возница. — Убийца?

— Не знаю, — честно признался инспектор.

Кэб, нанятый Карсуэллом, уже уехал. Следовательно, судья намеревался пробыть в кофейне какое-то время.

— Еще раз благодарю, — повторил Питт и отпустил крайне огорченного и разочарованного возницу. Тот неохотно тронулся, все еще оглядываясь на полицейского и надеясь увидеть что-либо интересное.

Томас, улыбаясь, расстегнул сюртук и совсем снял галстук, а затем вошел в кофейню.

Здесь было тепло, даже немного душно и шумно. Слышался стук чашек и шелест шелковых юбок дам; пахло свежим кофе, пирожными и сахарным сиропом. Стены были увешаны яркими театральными афишами, временами слышались громкие взрывы смеха.

В правом углу за столиком Эдисона Карсуэлла радостно приветствовала стройная миловидная девушка с пышно взбитыми русыми с медным отливом волосами, завитки которых на стройной шее были творением самой природы, а не рук кокетки. Несмотря на юность, в лице девушки был характер, она была оживлена, ее широко открытые чистые глаза сияли. Питт решил, что ей было чуть более двадцати лет.

Карсуэлл смотрел на нее, чуть сдерживая улыбку. Вручая ей подарки, он как бы сам предвкушал ее радость — об этом говорил его взгляд, устремленный на нее. Девушка тут же быстрыми пальцами принялась снимать оберточную бумагу с зонта, бросая на Карсуэлла счастливые взгляды, и когда наконец последние остатки бумаги оказались на полу, она с нескрываемым восторгом посмотрела на зонтик в руках, а затем на шляпку в коробке и потянулась за ней.

Невольно коснувшись ее руки, Карсуэлл словно хотел удержать ее от того, чтобы она тут же не примерила шляпку. Девушка, покраснев, улыбнулась, осознав свою неосторожность, и опустила руку.

Томаса поразила необыкновенная нежность на лице Карсуэлла, и он на мгновение почувствовал себя не детективом при исполнении обязанностей, а тем, кто подглядывает в замочные скважины.

Питт продолжал наблюдать за ними еще с полчаса. Они сидели, сблизив головы через стол. Покупки лежали на полу, у ног девушки. Они то разговаривали серьезно, то негромко смеялись. В манерах девушки не было ни кокетства, ни наигранности. Общение двух людей, хорошо знающих один другого и испытывающих взаимную привязанность. У них, казалось, было много общего, они понимали друг друга и дорожили этим пониманием.

Когда Карсуэлл поднялся и, попрощавшись с девушкой, ушел, Питт не последовал за ним. Он поспешил отвернуться, чтобы тот случайно не бросил взгляд в его сторону. Но судья не глядел ни направо, ни налево; он все еще улыбался, легким шагом выходя на улицу. Томас, расплатившись, тоже вышел и проводил взглядом Карсуэлла, направившегося к Вестминстерскому мосту, где, видимо, рассчитывал найти кэб, чтобы вернуться домой. К тому времени, очевидно, его походка потеряет свою легкость, а с лица сойдет мечтательная улыбка.

Спустя несколько минут покинула кофейню и девушка. Питт поджидал ее на тротуаре. Она не стала искать кэб, а пошла по тротуару, прижимая к себе подарки. Девушка шла быстрым легким шагом и временами, казалось, была готова даже подпрыгнуть от радости, если бы не боялась привлечь внимание.

Вскоре девушка перешла через улицу и, минуя шарманщика, дала ему монетку. Тот сказал ей что-то веселое, почтительно приложив палец к шляпе, словно знал девушку, и его шарманка заиграла еще громче. Девушка свернула на Сен-Олбанс-стрит и вскоре остановилась перед домом номер 16. Вынув из сумочки ключ, она отперла дверь и вошла внутрь.

Питт остался стоять на тротуаре, разглядывая дом, ничем не примечательный — самый обыкновенный, небольшой, узкий по фасаду, без палисадника, во всяком случае со стороны улицы, достаточно респектабельный на вид, даже если в нем нет слуг, отвечающих на звонок. В таких домах живут мелкие клерки, торговцы, служащие банков или же содержанки достаточно обеспеченных людей, могущих себе это позволить.

Почему в таком случае свои свидания Карсуэлл назначает не здесь, а в других местах, где можно лишь беседовать и в крайнем случае держаться за руки?

Бесспорным ответом могло быть то обстоятельство, что девушка живет не одна. Она или замужем, хотя кольца на ее руке не было, или живет с родителями, братом или сестрой.

Питт повернулся и зашагал обратно на Кенсингтон-роуд. Ему ничего не стоило придумать банальную историю и выведать у владельца лавки на углу, что бедняжка миссис Хиллард прикована недугом к постели и в доме номер 16 с нею живут мисс Феофания Хиллард и ее брат мистер Джеймс, очень воспитанные молодые люди, аккуратно платящие по всем счетам. С ними никогда не было никаких неприятностей.

Питт поблагодарил разговорчивого лавочника и ушел с тяжелым чувством на душе. Он пошел пешком по направлению к мосту, чтобы взять там кэб и отправиться домой. Но, даже увидев пустой экипаж, Томас не остановил его и продолжал идти. Он ждал, когда наконец в нем улягутся вспыхнувшие гнев и разочарование, а пешеходная прогулка поможет этому. Все, что он узнал, могло грозить трагедией: немолодой респектабельный мужчина, женатый и имеющий взрослых дочерей, решается завоевать благосклонность юной и красивой девушки дорогими подарками. Он предпринимает рискованные поездки в другой конец Лондона, чтобы преподнести их своей избраннице, к которой питает искренние чувства. Гораздо меньшим проступком считалось бы посещение борделя. В этом случае от людей можно было ожидать большего понимания, и едва ли кто-нибудь стал бы грозить шантажом за это; тем более вряд ли это привело бы к убийству. Кроме того, Феофания Хиллард не похожа на такую девушку, а шляпка и зонт обычно не те подарки, которые дарят за полученные или обещанные услады. Это скорее знак искренней привязанности. Но если всё так, то зачем такие предосторожности, зачем так далеко ехать, пугаясь случайно замеченных знакомых? Ведь Карсуэлл чуть не попал под экипаж, скрываясь от него. И почему местом свидания стала кофейня на Кенсингтон-роуд, куда запросто мог зайти ее брат? Возможно, он тоже не знает о связи своей сестры и настроен решительно против нее?