ну, не то чтобы неприязнь. Но, по крайней мере, относился к нему с подозрением. Марсен допускал, что он просто может чего-то не знать о холодном кофе. Но малодушно оставлял эксперименты и открытия на вечное «потом». Из этого правила, однако, было одно-единственное исключение. И тут Марсену снова повезло – он был в Ленхамаари. А он считал, что спасти холодный кофе может только настой морской мяты. И даже не просто спасти, а превратить любую невнятную бурду в чудодейственный эликсир. Который, в свою очередь, вполне пригоден для спасения придурковатых звукомагов.

До определённого момента казалось, что единственный столик, стоявший на улице, слишком мал для двоих. Стало быть, если сесть и как следует вытянуть ноги, никто не захочет посягнуть на личное пространство. Неплохое пристанище. По крайней мере, пока не кончится кофе. А потом можно было придумать ещё что-нибудь.

Правда, тут Марсен просчитался. Если находить дружественные кофейни у него получалось без проблем, то с предугадыванием человечьей натуры всё было куда сложнее.

Впрочем, возможно, просто некоторые представители человечества обладают чутьём иного рода – умеют появляться именно в тот момент, когда их присутствие гарантированно всё испортит.

– Сеньор, простите, вы же не возражаете, если я сяду здесь? – Вежливо осведомился представитель человечества.

Марсен внимательно изучил его физиономию. Затем медленным плавным движением подтянул ноги.

– Не возражаю.

Представитель человечества выглядел лет на двадцать. Мелкие черты лица, длинные русые волосы, собранные в хвост, джинсы и коричневая футболка с принтом неопределённых цветов. Таких представителей человечества можно за день встретить сотню, а потом не вспомнить, кого из них ты видел несколько раз.

К ним вышла бариста, поздоровалась, спросила, чего желает молодой человек. Молодой человек ткнул пальцем в одну из верхних строчек. Дождался, пока бариста уйдёт, и обратился к Марсену:

– Сеньор, я ведь не ошибаюсь, это вас зовут Вигге Марсен?

Ну вот.

– К сожалению, не ошибаетесь. – Марсен вздохнул так тяжко, словно за ношение этого имени его ежедневно, с самого детства, порицала общественность.

– Я вас искал, сеньор, весь день искал, – серьёзно сказал он. – Меня зовут Тобиас.

– У вас ко мне дело, Тобиас? – дружелюбно спросил Марсен.

Тот кивнул.

– Да, сеньор, и очень срочное.

Перед тем, как поднять глаза на Тобиаса, Марсен слегка шевельнул пальцами левой руки, расслабленно лежавшей на столике. Тобиас это, судя по всему, заметил. Кстати, он, хоть и побледнел, растянул губы в улыбку:

– Сеньор, – негромко сказал он, – сеньор, не стоит, я вовсе не хотел вас ничем обидеть. Это же очень глупо – драться с вами один на один, уж я-то знаю.

– Обидеть? – Задумчиво переспросил Марсен. – Меня? Гармония с вами, Тобиас, я и не подумал, что вы собрались меня обижать. Договорить-то я вам позволю в любом случае.

Тобиас усмехнулся и отвёл глаза.

– Значит, вы меня узнали, сеньор. Тогда, конечно, вы и остальных запомнили, так ведь? Или это…

– Вас, ублюдков, я ни за что не забуду, – перебил Марсен, не переменившись ни в лице, ни в голосе. – Очень легко запомнить рожи, в которые дважды посылал демпферы. Мой тебе совет – не трать время на вежливость и попытки меня задобрить. Говори, зачем явился, а потом незамедлительно исчезни.

– Не надо так, сеньор, – Тобиас с улыбкой покачал головой, – вы же не ударите безоружного, а я перед вами – всё равно что хомячок перед лисой.

– Не ударю, – мягко согласился Марсен. – Но если ты считаешь это способом манипуляции, то зря. Хочешь познать полный, сокровенный смысл выражения «плясать под чужую дудку»?

– Сеньор, – Тобиас усмехнулся почти снисходительно, – это просто несерьёзно, сеньор. Я отлично знаю свои права, и если вы их не знаете, то я напомню – такое использование Мелодии Духа запрещено и преследуется по закону.

– Неужели? – изумился Марсен. – И что ты сделаешь? Заявишь в полицию?

– Заявлю, – безмятежно, в тон ему ответил Тобиас. – У них на меня ничего нет.

– Да нет же, глупенький, – почти ласково ответил Марсен. – Ты не пойдёшь в полицию, потому что… я попрошу тебя не ходить.

У Тобиаса слегка дёрнулась голова.

– Может быть, даже вообще больше никогда никуда не ходить, – добавил Марсен, внимательно следя за ним. – Ну, так что ты хотел мне сказать?

Нервозная самоуверенность Тобиаса несколько зачахла.

– Мы хотели попросить вас больше не мешать нам, сеньор, – жалобно приподняв брови, начал он. – Нам очень жаль, что вообще приходится вас беспокоить, правда, очень жаль. Но что тут поделать, кто же мог подумать, что вы тоже так любите гулять по ночам. Вы и ваши маленькие друзья, да? Как говорится, старое поколение и новое. А мы ведь совсем конфликтовать не хотели, просто вас тут так давно не было… Мы как-то уже привыкли считать, что это наш город.

Марсен молчал, улыбаясь краешком рта, и Тобиас продолжил:

– Мы понимаем, мы всё отлично понимаем, днём ужасно жарко, даже странно, что так мало людей, которые сообразили гулять ночью. Вас-то мы просто не признали, сеньор, а то нипочём бы не стали вас злить. Мы отлично знаем, что вы сделали для нашей страны, уж мы-то не из тех, кто считает вас предателем родины! – Он восторженно хлопнул ладонью по столу.

Такие вещи делаются в расчёте на то, что собеседник вздрогнет от неожиданности. Довольно нелепо и даже опасно проделывать нечто подобное в разговоре со звукомагом. Но Марсен не шевельнулся, продолжал сидеть, отрешённо глядя в никуда.

– А это я всё, собственно, к чему, сеньор, – Тобиас облокотился на стол и немного подался вперёд, – мы ведь очень стараемся вас не беспокоить. Вы уж нас не трогайте, будьте любезны, мы же не знаем, где вы нынче гуляете. Вот и попадаемся иной раз, совсем не специально. А то совсем как-то нехорошо получается, в самом…

Ему пришлось прерваться, потому что Марсен вдруг прижал палец к губам и тихо сказал:

– Помолчи.

В раскалённом пространстве разлилась негромкая, нежная мелодия флейты. У Тобиаса расширились глаза.

– Сеньор, – упавшим голосом сказал он, – сеньор, но я ведь… вы ведь…

– Мне кажется, я просил тебя помолчать.

Он умолк, с ужасом следя за тем, как пальцы Марсена гладят воздух.

– Уличный музыкант, – пояснил Марсен, когда музыка стихла. – Сегодня очень жарко. Он ходит по улицам и гоняет ветерок. Я решил немного ему помочь. Правда же, так лучше?

Снова сложил руки на коленях, откинулся на спинку стула и улыбнулся во весь рот:

– Дурашка.

– Ох, сеньор, – с чувством выдохнул Тобиас, – вы меня прямо напугали. Так я продолжу?

– Конечно, – кивнул Марсен, весело щурясь на солнце.

– Так вот, – протянул Тобиас. – Мы тут подумали, вы же,