– Асгар! Асгар!..

– Я здесь, – отвечает тот.

– Беги по взводам, передай, чтобы выдвигались. Командирам взводов передай: поднимать ребят. Скажи, чтобы первым выступил первый взвод, за ним второй и третий. Вперед!

Асгар закидывает за спину автомат и убегает. Хусейн говорит мне:

– Строй своих ребят и веди на перекресток. Ждите, пока соберутся взводы, и будьте готовы выступить, когда мы подойдем.

Я строю спецгруппу и веду ее вперед. Окопы почти опустели, а если кто-то в них и остался, то ободряют нас:

– Аллах да пребудет с вами!

– Во имя имама Али! Задайте им жару!

У перекрестка я командую нашей колонне сесть. Здесь – груда ящиков пустых и полных боеприпасов, здесь еда, и тут же трупы. Несколько трупов сложены в ряд и покрыты полосатыми бело-зелеными одеялами, короткими, поэтому ноги и головы торчат. Я говорю громко:

– Ребята! Вы с помощниками добейтесь такой слаженности, чтобы каждый из вас, гранатометчиков, этой ночью был как целый взвод.

Никто ничего не отвечает. Я сажусь впереди колонны, и Таги присаживается рядом. Он худой, лицо бледное и как бы светящееся, борода не настолько отросла, чтобы прикрыть этот цвет его кожи. Глаза его словно два черных угля. Спрашивает меня нарочито басовитым голосом:

– Что это там горит?

В его зрачках отражается догорающая санитарная машина.

– Не знаю, – отвечаю я. – Тут много всякой техники было, что-то, наверное, загорелось от взрыва.

Оглянувшись на трупы, он спрашивает:

– Это наши ребята?

– Не думаю, – отвечаю я. – Скорее всего, они из тех, что с утра воевали за это укрепление.

– После полудня было прямое попадание мины в окопы роты «Абес». Двое парней стали шахидами.

– Да? – говорю я. – Не знал.

– Кстати, – спрашивает он, – один из ваших также погиб, как его звали?

Голос Таги похож на голос молодого петушка, впервые пробующего петь: корябает уши.

Мы слышим приближающийся шум пехотной колонны. В бликах огня вижу Хейдара, а за ним, между камышами и насыпью, выдвигается колонна. Он твердо командует:

– Двигайтесь вперед, выдвигаемся.

Встав, я командую своим:

– Внимание, спецгпруппа… Шагом марш!

Наша маленькая колонна встает и идет следом за Хейдаром. Вокруг шеи его завязан платок. Он идет впереди, твердо ставя толстые, мясистые ноги. Я следую ему в затылок. И мы проходим мимо трупов. Догорающая машина вдруг вспыхнула ярче, осветив их. Мой взгляд рассеянно скользит по ним и вдруг натыкается на старика и останавливается. С усов старика свисают капли свернувшейся крови, глаза его открыты и как бы смотрят на меня, равнодушно. На виске его рана…

Навстречу едет пикап, в кузове его стоит боец и кричит сверху водителю:

– Стой, вот они!

Машина остановилась, и приехавшие на ней хлопочут вокруг трупов.

– Бери за ноги!

– Раз-два, взяли! – отвечает другой.

И слышен стук тела о дно кузова.

– Еще раз – взяли!

– Осторожно, осторожно… Вся его кровь на меня льется, эй! Чего ты делаешь?

Хейдар идет небыстро, размеренно. На озере поднялись волны, и отражения огней раздробились. По обеим сторонам от нас – вода. Сзади слышен шум: бежит колонна. Кто-то, видимо, командир, кричит:

– Ускорились, строй не ломаем!

Они нас обгоняют. Другая колонна догоняет нас шагом. В темноте ее бойцы – как призраки, и постоянно слышно глухое бряцанье и стук оружия о тело.

– Бери вправо! – командует Хейдар. – С ними не смешиваемся!

Мы идем по правой стороне шоссе, другая колонна – по левой. Навстречу едет машина, как раз между двумя колоннами. Всё накрыла пугающая тишина, рождающая тяжкие мысли. Иногда выстрелы разрывают тишину, и над водой летят красные трассирующие пули. Вдали слышен гул танковых моторов.

– Ребята, держимся плотнее к шоссе.

Мы пришли полкилометра. В лицо мне дует холодной влагой, а тело покрыл холодный пот. Кто-то бегом догоняет нас. Это Асгар. Говорит что-то на ухо Хейдару.

– Ребята, будьте осторожны!

По ту сторону фронта блеск минометного выстрела освещает небо, и у меня падает сердце. Невольный страх давит меня. Я весь обращаюсь в слух, и вдруг слышу свист подлетающей мины. Хейдар кричит:

– В сторону от шоссе!..

Я бросаюсь на землю. Красный быстрый свет летит ко мне из воды, но, не успев достигнуть меня, исчезает. Грохот взрыва бьет по барабанным перепонкам. Вода фонтаном поднимается вверх и льется на нас. Я уткнулся лицом в шоссе и закрыл обеими руками голову. Всё стихает, я в изумлении и страхе гляжу на воду и слышу как бы шум дождя, постепенно перестающего. Поднимаюсь на колени, но мужества встать прямо не хватает. Сзади кричат:

– Носилки! Санитары!

– Есть потери, давайте носилки!

– Дай мне медицинскую сумку, быстрее!

Впереди меня поднимается с земли фигура Хейдара. В нос бьет запах гнилой рыбы. Я хочу встать, опершись рукой о землю, но рука попадает на что-то скользкое. Оно дергается, и я отдергиваю руку. Существо это прыгает, и я сталкиваю его ногой в воду. Хейдар командует:

– Вперед!

Я не знаю, столкнул ли я в воду это существо, но я встаю на ноги… Однако чувство такое, будто на мне тяжкий груз, я не могу выпрямиться. И так, в полусогнутом состоянии, гляжу вокруг и в сторону противника…

– Насер, шагай вперед!.. Спецгруппа – вперед!

Мы выбираемся на шоссе. Нас обгоняет машина с выключенными фарами – скрывается в той стороне, где передовая. Мы идем медленно. Нас две колонны, по обеим сторонам шоссе. Ноги месят песок и глину. Шоссе всё тянется вперед. Глаза наши следят за передовой, за вспышками выстрелов. Пока дошли до конца шоссе, выдохлись полностью. Сбоку от шоссе горят несколько машин, и иногда в них взрываются боезаряды, пламя разлетается в стороны. Перпендикулярно шоссе – новый укреп-район, войдя в который, мы больше не видим воды. Кругом сухо. Кто-то кричит издали:

– Здесь не останавливайтесь, скорее уходите. Пристреляно!

Воздух наполнен вонью сгоревших шин. А землю словно вспахали.

– Быстрее отсюда! – командует Хейдар.

Вслед за ним мы сворачиваем налево. Здесь множество окопов, кругом навалены боеприпасы для гранатометов. Движемся дальше вперед. Здесь тоже окопы, в них много бойцов, они вглядываются в нас:

– Ребята, какой батальон?

– Этого нельзя говорить!

– Аллах в помощь, мы сутра с ними сражаемся!

– Этой ночью вы должны их сделать!