Я обмотала пояс вокруг талии и застегнула его, чувствуя расцветающий под кожей румянец. Моя рука провела по краю арки, скользя пальцами по промасленному дереву. Я стояла на верху лестницы и глядела на корабль. Даже побитая штормом «Мэриголд» была прекрасна. И в каком-то смысле я буду по ней скучать.

Внизу раздались крики мужчин, когда Хэмиш развернул трап. Он сунул руку в карман кителя и протянул мне сложенный пергамент.

– Карта. Город довольно большой.

– Спасибо, – я взяла пергамент, улыбаясь проявлению редкой доброты.

– Будь осторожна там, – сказала Уилла, уперев руки в бедра.

Солнце осветило ожог на ее лице, сделав его кроваво-красным, однако ее кожа уже заживала. И теперь, когда Крейн был на дне моря, я задалась вопросом, начнет ли заживать и та часть внутри Уиллы, которую нельзя было увидеть.

– Непременно.

Ее рот скривился в усмешке.

– Почему-то я тебе не верю.

Падж протянул мне руку, и я приняла ее. Он пожал мне ее один раз.

– Удачи, ныряльщица.

– Спасибо.

Позади него Остер одарил меня одной из своих непринужденных улыбок.

– Фейбл, – Уэст прошелся по палубе. Его рубашка заколыхалась в порыве ветра, когда он остановился передо мной.

– Спасибо, – сказала я, протягивая ему руку.

Каковы бы ни были его мотивы, Уэст пошел на риск, позволив мне подняться на «Мэриголд». Если я никогда больше его не увижу, мне бы хотелось, чтобы он знал, что я это понимала.

Уэст не протянул руку в ответ. Он нервно переступил в ноги на ногу, и его взгляд блуждал по сторонам, избегая моего лица.

– Куртку всегда носи застегнутой, нож прячь так, чтобы до него можно было легко дотянуться. Не продавай свои инструменты, даже если тебе будет нечего есть. И не спи на улице, – он поднял мне капюшон и натянул его на голову, пока я застегивала пуговицы до самого горла. – Не привлекай к себе внимания. В этом городе лучше быть никем, чем кем-то.

Уэст хотел что-то еще добавить, но передумал. Я снова подняла руку, ожидая, что он пожмет ее, и на этот раз он так и сделал. Его пальцы обхватили мое запястье, а мои – его, и я посмотрела ему в глаза.

– Спасибо, Уэст, – мой голос был тихим.

Он не пошевелился. Казалось, он даже не дышал. Я попыталась отпустить его руку, но Уэст сжал пальцы, удерживая меня на месте. Пульс на моем запястье участился, когда он притянул мою руку к себе, и шрам, вырезанный на моем предплечье, выглянул из-под рукава.

– Я серьезно, Фейбл, – выдохнул он. – Будь осторожна.

Его пальцы разжали мою руку, и я отступила назад, чтобы между нами было больше пространства. Мое сердце бешено колотилось в груди. Я опустила взгляд на палубу, и поднялась на боковые ограждения, и ухватилась за лестницу. Уэст наблюдал, как я спускаюсь по веревочным ступеням, раскачиваясь на ветру. Как только мои ботинки коснулись переполненного причала, что-то врезалось мне в бок. Я полетела вперед, цепляясь руками за корпус корабля, чтобы не упасть в воду.

– Осторожней! – мимо меня пронесся широкоплечий мужчина с ящиком рыбы на плече. Он даже не оглянулся.

Я протиснулась в толпу, опустив рукав куртки, чтобы убедиться, что моя рука со шрамом прикрыта. В этом порту, который по меньшей мере в шесть раз превышал размеры гавани Дерна, кипела работа. Я проверила карманы у множества людей, пока добиралась до главной дороги, ведущей в город.

Я в последний раз оглянулась на «Мэриголд». Она была пришвартована на одном из последних причалов. Ее деревянный корпус сиял теплым золотом меда. На квартердеке стоял Уэст, скрестив руки на груди, и смотрел на меня.

Я встретилась с ним взглядом в последний раз, надеясь, что, даже если я не сказала ничего вслух, он все равно все понимал.

Я была перед ним в долгу. Была обязана ему всем.

Он наблюдал за мной еще мгновение, прежде чем наконец развернуться и уйти с палубы. Я облегченно выдохнула, несмотря на резь в глазах.

Я попала в реку из торговцев, кружащихся друг вокруг друга на трапе, который вел к берегу Сероса, где располагался Уотерсайд. Экипажи, которые только что причалили, уже поднимались на холм, где в городских тавернах их ждала временная компания и бутылки ржаного виски.

Аванпост Сейнта располагался в Пинче – жалкой лощине, где не жил и не занимался бизнесом ни один уважаемый человек. Почти все, кто называл это место своим домом, выжили благодаря покровительству Сейнта, а это означало, что Сейнту многие обязаны. Это была одна из причин, благодаря которой он смог построить все, что у него было. Он знал, как поймать людей на крючок.

Меня снова толкнули плечом и отбросили назад, и я, споткнувшись, ударилась о столб. В моей голове пронеслась мысль, подобно тихому шепоту, когда мой взгляд упал на начищенные сапоги, выглядывающие из-под края сапфирового пальто.

Я подняла глаза, и хаос на причале отошел на второй план, все вокруг застыло вместе с моим замершим сердцем. Дыхание обжигало мою грудь, мой разум мчался сквозь поток воспоминаний, которые нахлынули, накрыв меня с головой.

Мужчина оглянулся через плечо, проходя мимо меня; его угловатая челюсть была плотно сжата.

Это был он. Это был Сейнт.

Торговец, который построил империю. Отец, который бросил меня. Человек, который любил мою мать с яростью тысячи безжалостных штормов.

Он моргнул, и его глаза сверкнули под шляпой всего на мгновение, прежде чем он снова устремил взгляд на причал.

И как будто не заметив меня, он продолжил идти.

Он видел меня.

Он видел меня и точно знал, кто я. Это было понятно по тому, как сжался его кулак, когда Сейнт оглянулся через плечо, по играющему желваку на его челюсти, когда его глаза встретились с моими. Он узнал меня.

Сейнт знал, что я добралась до Сероса, и он знал почему. Так же как я знала, почему он продолжал идти как ни в чем не бывало. Я никогда не нарушала обещания, которое дала ему. Ни один человек в Узком проливе не знал, что я его дочь, если не считать Клова, и Сейнт не стал бы в открытую показывать, что он меня знает. Он не стал бы рисковать, чтобы кто-нибудь заинтересовался мной.

Сейнт исчез в толпе портовых рабочих. Его шаги были ровными, когда он направился к большому кораблю, заходящему в бухту, с его гербом на носовом парусе.

Я плотнее натянула капюшон. Мое дыхание сбилось, горло горело, а глаза щипало от слез. Потому что он выглядел так же. Как такое было возможно? Он остался точно таким же красивым, суровым мужчиной, каким был в нашу последнюю встречу.

Прозвенел колокол, возвещая об открытии дома торговли, и я развернулась и оперлась одной рукой о столб. Сейнт должен был встретиться со шкиперами своих прибывших кораблей, прежде чем вернется на свой пост в Пинче. И когда он прибудет туда, я буду его ждать.