– Уверен.

– Ты мог бы отличиться. Сдашь меня Авдееву, он тебе объявит благодарность. Получишь очередное повышение и прибавку к зарплате.

– А если я этого не хочу?

– Тогда у тебя будут проблемы.

– Шутишь? Я уже весь в этих проблемах…

– Это да. Но не все еще потеряно. Я могу просто уйти, а ты вернешься к Авдееву, скажешь, что упустил меня. Ты же не мог знать, кто я такая. Ведь я действительно работала в «Персее», ты мог познакомиться со мной по незнанию. Он твой отец, он тебя простит…

– Что?! – Кирилл ошалело уставился на Юлю. – Он мой отец?!. Ты в своем уме?

– Нет. У меня даже справка есть, что я психически ненормальная, – усмехнулась она. – Самая настоящая справка. На мое настоящее имя… Но Авдеев действительно твой отец. А ты что, этого еще не понял?

– Я должен был это понять?

– Он знал твою маму еще до твоего рождения…

– Мою маму до моего рождения знали многие, и что?

– Но эти многие не делали тебя помощником генерального директора, не поднимали тебя так высоко, как поднял тебя Авдеев. Ты должен был понять, что он готовит тебя на свое место…

– На свое место? Меня?.. Ну, да, была у меня однажды такая мысль… И маму мою он знал… Но все это догадки…

– А ты никогда не замечал, что чем-то похож на Авдеева?

– Да нет, не похожи мы…

– Глаза у вас очень похожи. Только у тебя глаза еще не совсем потерянного человека, а у него уже нет души, так, жалкие остатки…

– Это все слова.

– В детстве я очень любила играть в одну игру. Когда родители уходили, я обшаривала квартиру в поисках чего-нибудь интересного. Ты уже знаешь, что я ненормальная. Но к моему больному интересу присоединился еще и деловой интерес. Мы были в гостях у твоей мамы, тебя куда-то вызвали, и она потом уехала. Мне хватило часа, чтобы обыскать ее квартиру. Должна же я была знать, чем она дышит… – сказала Юля с полной невозмутимостью на лице, но при этом вдруг покраснела.

– И что?

– Я нашла копию заключения генетической экспертизы на отцовство… Еще свежее заключение, апрель две тысячи седьмого года…

– То есть по этому заключению Авдеев – мой отец?

– Я скажу тебе, где лежит это заключение, ты сам все прочтешь…

– Нельзя мне ехать к маме. Нельзя.

– Почему нельзя? Ты можешь бросить меня и поехать к ней. Или сразу к Авдееву. Расскажешь все, как было. Тебе даже не придется врать…

– Но я не хочу к нему.

– Он же твой отец.

– Моего отца убили… Возможно, его убил Авдеев…

– Тебе видней.

– Да, это он его убил… Может, он ревновал его к маме… Я не знаю…

– Не знаешь – и не говори.

– Ты убила Германова, ты убила Шагаева, ты убила Портнова, ты убила Витаева. Ты должна убить и Авдеева?

– Да, я должна его убить… Я должна отомстить… Но я боюсь.

– Авдеева боишься?

– Нет, саму себя… Если я его убью, мне больше некому будет мстить. Что, если после этого я свихнусь окончательно? Если я отомщу, то ненависть может сойти на нет. Тогда у меня не будет стимула держать себя в руках, меня понесет. И унесет… Я боюсь…

– Тогда пусть Авдеев живет.

– А ты знаешь, как он с твоей матерью переспал? Может, он изнасиловал ее так же, как и мою! А если он и отца твоего убил? – Юля держалась, держалась и вдруг стала выходить из себя. Могло показаться, что за его семью она переживала больше, чем за свою. – И ты говоришь, пусть живет?

– Но я не знаю, как было с моей матерью. И насчет отца только догадки…

– Как он погиб?

Кирилл собирался с мыслями, чтобы ответить на этот вопрос, но сзади прямо на проезжей части шоссе остановился черный джип, из которого вышли трое в черных костюмах.

Кирилл узнал этих людей. Один из них был тем самым охранником с утиным носом, который не позволил ему прослушать разговор Авдеева с Мухановым. Этот громила приближался к машине с левой стороны, а его напарник вместе с водителем взял в прицел Юлю, которая уже открыла правую дверцу, чтобы выйти к ним.

Из машины Кирилл вышел вместе с Юлей. У нее был спецназовский ствол, спрятанный в рукав, у него – травматический пистолет, который не стоило даже вынимать из кобуры, ведь утконосый мог обладать боевым оружием. Пиджак у него расстегнут и правая рука в предстартовом положении – чуть что не так, и он полезет за пистолетом.

– Парень, давай без глупостей! – важно, басовито сказал громила. – Поехали, Аркадий Васильевич зовет.

Мимо проезжали машины, и на фоне этого шума Кирилл не расслышал выстрелы из «ПСС», зато до его слуха донесся вопль подраненного человека. Утконосый тоже отреагировал на звук, виновником которого стала Юля, рванулся к ней, выдергивая на ходу пистолет. Но Кирилл не позволил ему обогнуть машину спереди; он атаковал утконосого и ударил его по ноге, по внешнему изгибу колена.

От удара громила немного просел, а Климкин нанес второй удар и выбил из его руки пистолет. Но на этом удача изменила ему. Обезоруженный «утконос» не собирался сдаваться, он ринулся на противника и ударил его кулаком в голову. Кирилл уклонился, но тут же нарвался на повторный удар в челюсть. В глазах у него потемнело, в них запрыгали какие-то красные искры с запахом крови, голова закружилась, возникло непреодолимое желание опуститься на землю и лежать, лежать. Но он все-таки остался на ногах и даже смог блокировать очередной удар. Но следующую за этим порцию хлебнул полной ложкой. Громила ударил его ногой в живот, и сильная боль согнула тело вдвое. В этот раз Кирилл не смог удержаться на плаву, опустился на землю, а «утконос» замахнулся снова. Еще бы мгновение, и тяжелая нога окончательно втоптала бы его в асфальт. Но громила сам вдруг взвыл от боли. Сначала он опустился на колено, потом рухнул на бок и закрутился волчком, хватаясь за простреленную ногу.

– Как ты? – спросила Юля.

Перед глазами у Кирилла все плыло, но все-таки он хорошо рассмотрел ее, и в сознании запечатлелся героический образ, схожий с Жанной д’Арк в латах, со знаменем и щитом… Но чувство гордости за свою жену почему-то не возникло. Гораздо лучше она смотрелась бы на кухне – в фартуке и за плитой. И с ангельской улыбкой на лице. Она бы приготовила ужин, они бы открыли бутылочку французского вина, а после легкого возлияния устроили бы такое же романтическое возлежание… Но нет, вся эта идиллия где-то далеко и, возможно, утеряна навсегда.

– Да как-то не очень, – потирая отбитую челюсть, сказал Кирилл.

Не так уж он хорош в рукопашном бою, как хотелось бы. Но зато удар умеет держать. Другому бы «утконос» челюсть сломал, а у него без перелома. Во всяком случае, первое впечатление было именно таким.

– Давай за руль! – оглядываясь по сторонам, распорядилась Юля.