«А! – радостно закричала я. – Пятьдесят шесть!» После этого я начала наизусть зачитывать директору таблицу умножения.

Директор смотрел на меня с полным непониманием.

«Он не понимает, что ты ему говоришь, – объяснила мама. – Говори медленней».

Директор задал мне еще несколько вопросов, которые я снова не поняла. После маминого «перевода» я отвечала, но на сей раз меня не понимал директор. Потом он задал несколько вопросов Брайану, с которым произошла точно такая же история.

Директор решил, что мы с Брайаном не только отсталые, но и с дефектами речи, поэтому поместил нас в класс для детей, испытывающих сложности в учебе.

«Вы обязаны сразить всех своим интеллектом, – говорила мама нам с Брайаном на следующий день перед началом учебных занятий. – Не бойтесь быть умнее всех остальных».

Ночью прошел сильный дождь, поэтому, когда мы с Брайаном вышли из автобуса перед школой, то попали в огромные лужи и мгновенно промочили ноги. Я осмотрелась в поисках игровой площадки. В Эмерсон я научилась хорошо играть в тетербол[40], и поэтому рассчитывала своими умениями удивить здешних одноклассников. Однако я не увидела перед школой игровой площадки.

Погода стояла довольно холодная. Мама распаковала наши купленные в магазине уцененных товаров Финикса пальто. Я заметила, что на моем пальто спороты все пуговицы, на что мама сообщила, что это мелочи по сравнению с тем, что пальто сделано во Франции из 100 % шерсти. Стоя вместе с Брайаном перед школой в ожидании звонка, я сложила руки на груди, чтобы никто не заметил, что на моем пальто нет пуговиц. Дети посматривали на нас, шептались, но не подходили к нам близко, потому что пока не поняли, кто мы такие, стоит ли нас бояться или можно безнаказно обижать. Я думала, что в Западной Виргинии живут только белые, но среди школьников оказалось очень много черных детей. Я заметила одну черную девочку с волевым подбородком и глазами цвета миндаля. Девочка улыбнулась мне, я улыбнулась в ответ и только потом поняла, что в ее улыбке не было ничего доброжелательного. Я сильнее запахнула пальто и снова сложила руки на груди.

Я уже ходила в пятый класс, поэтому специальные предметы преподавали разные учителя. Первым был урок истории Западной Виргинии. Я очень любила историю и ждала, когда преподаватель задаст вопрос, на который я могу ответить. Однако весь урок учитель тыкал указкой в карту штата и просил учеников назвать все 55 округов, из которых он состоит. На втором уроке нам показывали фильм о футбольной игре школьной команды, прошедшей несколько дней назад. Учителя не представили нас с Брайаном классу. Казалось, что точно так же, как и их ученики, они не знали, что с нами делать.

Следующим уроком был английский для группы отстающих учеников, в которую нас с Брайаном определили. В самом начале занятия учительница мисс Капаросси объявила всем о том, что на свете существуют люди, которые считают, что они лучше, чем все остальные. «Эти люди настолько уверены в своей гениальности, что считают, что не обязаны следовать правилам, установленным для всех. Такие ученики даже не предоставляют школе справку о своей успеваемости». Она посмотрела мне прямо в глаза. «Те, кто считает, что так себя нельзя вести, поднимите руку», – сказала она.

Все, кроме меня, подняли руки.

«Так, я вижу, что одна ученица несогласна. Давай-ка объяснись», – попросила меня учительница.

Я сидела на втором ряду с конца. Все сидящие передо мной ученики повернулись в мою сторону и уставились на меня.

«Недостаточно информации для того, чтобы прийти к такому выводу», – ответила я.

«Ах, вот как? – сказала мисс Капаросси. – Вот так у вас говорят в больших городах наподобие Финикса?» В ее устах название города прозвучало, как «Фииииникс». С издевкой в голосе учительница продолжила: «Недостаточно информации для того, чтобы прийти к этому выводу».

Весь класс взорвался от хохота.

Я почувствовала резкую и острую боль между лопатками. Я обернулась и увидела, что на последнем ряду сидит та самая черная девочка, которую я заметила перед школой. В ее руках был остро отточенный карандаш, которым она меня только что уколола, а на лице презрительная улыбка.

Во время перерыва на обед я хотела найти Брайана, но четвероклашки занимались по другому расписанию, и он был еще в классе. В полном одиночестве я села за стол и начала есть сэндвич, который Эрма приготовила нам в то утро. Сэндвич оказался безвкусным и жирным. Я приподняла верхний кусочек белого ватного хлеба и обнаружила, что внутри сало. Ни мяса, ни сыра, ни овощей, ни майонеза, ни кусочка соленого огурца. Однако я продолжала медленно жевать, чтобы остаться в кафетерии, а не выходить на улицу. (Все вышли, и в кафетерии осталась только я.) Появившийся уборщик, который начал переворачивать стулья и ставить их на столы, сказал, что мне пора идти.

На улице в воздухе висел туман. Я поплотнее закуталась в пальто. Ко мне подошли три девочки во главе с той, которая уколола меня карандашом. За ними подошли другие, и я оказалась окруженной.

«Ты думаешь, что ты лучше нас?» – спросила черная девочка с миндальными глазами.

«Нет, – ответила я, – я думаю, что все одинаковые».

«Значит, ты думаешь, что ты такая же умная, как я?» – спросила девочка и ударила меня. Я не подняла руки, а только плотнее держала их сложенными на груди, и девочка заметила, что на моем пальто нет пуговиц. «Эй, у нее пальто без пуговиц!» – закричала она. Казалось, что этот факт давал ей индульгенцию делать со мной все, что угодно. Девочка ударила меня в грудь, и я упала. Я попыталась встать, но девочки принялись меня пинать. Я закатилась в лужу и пыталась отбиваться ногами и руками. Остальные ученики окружили нас плотным кольцом для того, чтобы учителя не видели, что происходит.

После нашего возвращения домой родители поинтересовались, как прошел первый день в новой школе.

«Все было в порядке», – лаконично сказала я. У меня не было желания выслушивать очередную мамину лекцию о силе позитивного мышления.

«Вот видите? – сказала мама. – Я же вам говорила, что одноклассники вас хорошо примут».

Брайан и Лори тоже не хотели отвечать на вопрос о том, как прошел их день. Разговор не клеился.

Террор продолжался каждый день. Высокая черная девочка, которую звали Динития Хевитт, с улыбкой ждала меня после школы. Я ела свой «сэндвич» как можно медленней, но приходил уборщик, поднимал стулья на столы и говорил, что я должна идти. Я выходила на улицу с высоко поднятой головой, где меня уже ждали Динития и ее команда.

Они называли меня бедной и грязной, и мне было сложно с ними спорить. У меня было всего три платья, купленных в магазинах уцененных товаров. Эти платья я носила так часто, что от стирок они полиняли и износились. И они все равно были грязными от гари и сажи. Эрма разрешала нам мыться только один раз в неделю. Она наливала немного воды в ушат, разогревала ее на плите, и в ней должны были мыться все дети нашей семьи.