– И все равно я хочу выйти. Засиделась дома.

– Хорошо. Предлагаю немного погулять, а потом я схожу на ферму.

Флоранс ухмыльнулась, натянула сапоги, надела пальто, шапку и шарф и подошла к входной двери еще до того, как Джек успел надеть свои веллингтоны.

– Собирайся, копуша! – торопила она Джека.

– По-моему, мадемуазель, у вас небольшое перевозбуждение после вынужденного безделья.

– Небольшое?

Джек открыл дверь. Флоранс в лицо пахнуло морозным воздухом. Снег еще не успел утратить белизну и чистоту. Обрадованная Флоранс с наслаждением вдохнула в себя холод и направилась в сторону заливного луга. Окрестный покой передался и ей. Впервые за долгое время в мозгу не мелькали тревожные мысли.

– Нет, сюда мы не пойдем, – возразил Джек. – Заливной луг под снегом – весьма опасное место. Снег все присыпал, а под ним может быть лед или какая-нибудь коряга.

– Накануне болезни я ходила туда гулять. Правда, тогда был только иней. На ручье я видела забавную птичку. Она ныряла под воду за пропитанием. Я назвала ее нырком.

– Так это оляпка.

– Ты уверен?

– Опиши, как она выглядела.

– Толстенькая такая птаха с белой грудкой.

– Точно оляпка. Ее иногда еще называют водяным дроздом. Давай прогуляемся по дороге. Там безопаснее. Держись за меня. – Джек взял ее под руку. – Пока я хожу на ферму, загляни в мою книжку о птицах.

Ветви придорожных деревьев гнулись под тяжестью снега. Сама дорожка была целиком занесена снегом, а с одной стороны ветер намел большие сугробы. Небо было синее и безоблачное. Солнце делало снег ослепительно искрящимся. Воздух, казалось, состоял из крошечных холодных кристалликов.

Флоранс и Джек медленно шли к вершине холма. Из ноздрей вылетали облачка пара. Ветер поднял снежную пелену и куда-то понес. Не дойдя до вершины, они повернули назад. Флоранс шла впереди. Пока Джек любовался зимней долиной, она слепила снежок и крикнула:

– Сражение на снежках!

Снежок Флоранс пролетел в нескольких дюймах от уха Джека. Джек засмеялся, слепил свой и бросил в нее.

Игра понравилась. Они слепили еще по снежку и одновременно бросили. Джек промахнулся, а Флоранс попала ему в грудь. Она побежала, увязая в снегу. Джек быстро ее догнал, схватил за руку, и они оба повалились в глубокий сугроб, смеясь и выплевывая снег. У Джека порозовели нос и щеки, а глаза сверкали. Флоранс снова ощущала на лице его дыхание. Сердце колотилось. Она вслушивалась в окружающее снежное безмолвие и ждала. Это было мгновение неопределенности… потом Джек быстро отряхнулся и встал.

Глава 21

На следующий день в дверь постучали. Открыв, Джек увидел посыльного, принесшего телеграмму. Взяв ее, он позвал Флоранс.

– Тебе, – сказал он, но Флоранс, увидев посыльного в окно, уже сбегала по ступенькам.

С бьющимся сердцем она надорвала кромку бланка. Никогда не знаешь, радость или горе принесет тебе телеграмма.

– Боже мой! – радостно воскликнула Флоранс. – Какая замечательная новость! Элиза родила.

– Когда?

– Два дня назад. Девочку. – Флоранс залилась веселым смехом. – У нас с Элен появилась племянница. Представляешь? У нас племянница!

Джек улыбнулся, обрадованный известием.

– Даже не верится, – призналась Флоранс. – Я должна немедленно написать Элизе, поздравить ее и рассказать о снеге.

– Ты писала сестрам, что нашла работу?

– Да, в предыдущем письме.

Элен была немало удивлена, что Флоранс по-прежнему находится в доме Джека, но Джеку незачем знать об этом. Флоранс хорошо помнила то письмо. Она писала сестрам о тишине и покое в здешних краях, намеренно подчеркивая, что Джек в Мидоубруке практически не появляется. На тот момент это было сущей правдой. Рассказала она и о просьбе Клодетты заняться поисками их таинственно исчезнувшей тети Розали. Флоранс не утаила от Элен, что встреча с матерью закончилась ссорой, но в следующей же строчке написала о положительных изменениях в характере Клодетты.

Закончив поздравительное письмо Элизе, Флоранс танцевала вокруг, все еще переваривая замечательную новость. Произошедшее казалось ей чудом.

– Я теперь тетушка! – восклицала она. – Я тетушка!

А потом она заплакала.

– Будет тебе, – сказал Джек, привлекая ее к себе. – Тут радоваться надо.

Он обнимал Флоранс за талию, вглядываясь в ее лицо, а она смотрела в его глаза, полные понимания, и вдруг почувствовала что-то внутри. Еще не зная, чтó это, она опять засмеялась и заплакала, как ребенок, которому не совладать с захлестнувшей его радостью и та неудержимо переходит в слезы.

– Джек, я так жалею, что меня сейчас нет рядом с ними. Мне до боли жаль.

Джек снова обнял ее, теперь за плечи:

– Знаю. Новорожденный ребенок. Новая жизнь. Это важное и знаменательное событие для семьи, когда хочется быть рядом с близкими. В такие моменты особенно остро чувствуешь разлуку.

– Да.

– Думаю, нам надо отпраздновать это событие портвейном, – сказал Джек, отходя от нее.

– У тебя есть портвейн?

– Припрятал в надежном месте. И смотри, что мне дал Ронни. – Джек протянул ей жестяную коробку. – Это рождественский кекс. Ронни снабдил нас курочкой, полудюжиной яиц, четырьмя ломтями бекона и кусочком сыра. А еще он поделился хлебом, картошкой, яблоками и овощами.

На этот раз Джек отказался принимать это в подарок и расплатился продовольственными талонами. Особенно порадовали Флоранс овощи; те, что посеяла она, сейчас находились под снегом. В отсутствие Джека она питалась овсянкой и зимней капустой, принесенной Глэдис, изредка позволяя себе яичницу. Флоранс давно не видела такого обилия еды.

– Сегодня я устрою праздничный ужин в честь рождения племянницы, – заявила Флоранс.

– Давай дождемся вечера и посмотрим, как ты себя будешь чувствовать, – предложил Джек.

Флоранс кивнула, но не прислушалась к его словам. Энергия била в ней через край. Казалось, она способна подняться на самую высокую гору. Пожалуй, не на гору. Лазанья по Пиренеям ей хватит на всю оставшуюся жизнь.

Прошло совсем немного времени, и она вдруг почувствовала изрядную усталость, словно провод, питавшей ее силой, вдруг выдернули из розетки. Джек растапливал камин в гостиной. Флоранс сказала ему, что ненадолго вздремнет, и отправилась к себе.

Она полностью разделась, облачилась в ночную рубашку, легла и мгновенно заснула. Когда Флоранс проснулась, за окном было уже темно. Ощупью найдя выключатель ночника, она включила свет. Лампочка была тусклой и освещала лишь пространство возле кровати. Флоранс зевнула. Сколько же она проспала? Она нашарила шлепанцы, надела толстый махровый халат и направилась к лестнице, но остановилась наверху и принюхалась. Жареная курица. Джек жарил курицу.

– Привет, соня, – сказал он, когда она появилась на кухне.

– Извини. Думала, прилягу на часик.

– Ничего страшного.

– Кажется, ты говорил, что не умеешь даже яйца варить.

– Я говорил, что могу их только жарить.