Чилдресс как ни в чем не бывало продолжал:

– Как бы то ни было, мы не можем всюду бегать за мистером Декером с целью проследить, чтобы он действовал в рамках закона. А потому наш департамент действительно официально запретил ему участвовать в расследовании. Но он этой просьбе не внял. У нас не было иного выбора, кроме как заключить его под стражу, и именно поэтому мы сегодня находимся здесь.

Дикерсон вроде поколебался, но продолжал упорствовать:

– Однако насколько я помню, именно детектив Декер пару лет назад раскрыл дело по ужасной перестрелке в Берлингтонской средней школе?

– Да, это так, – кивнул Чилдресс. – И наш департамент объявил мистеру Декеру благодарность за его работу по этому делу, а я аплодировал ему стоя, вместе со всеми. Здесь нет ничего личного, так как я большой поклонник мистера Декера. Но за мной департамент, которым нужно управлять, и я не могу сидеть сложа руки и смотреть, как он наносит ему ущерб.

– Хорошо, я вижу вашу позицию.

– Ваша честь, – вмешалась Бейли, – это всего лишь слушание по делу о залоге и шанс для мистера Декера заявить о своей невиновности.

– Невиновен, – тут же заявил Декер.

– Мистер Декер, есть ли у вас адвокат? – осведомился судья.

– Пока нет, ваша честь. Но если понадобится, я этим вопросом займусь.

Он покосился на Чилдресса и увидел, что тот смотрит на него с мрачной язвительностью.

Бейли поспешила объявить:

– Учитывая прежние отношения мистера Декера с департаментом и его нынешнюю работу в ФБР, мы не возражаем, чтобы он был отпущен под подписку о невыезде.

Чилдресс шагнул вперед.

– Я считаю, ваша честь, что изложенные мисс Бейли факты нуждаются в некотором обновлении. С полицейским сообществом нашего города мистер Декер более не связан. Он уехал больше двух лет назад. И он, с очевидностью, больше не значится в департаменте, что и является одной из причин, почему мы сегодня здесь. Кроме того, у меня есть веские основания полагать, что он не работает и в ФБР, так что доводы мисс Бейли в пользу его освобождения под подписку отпадают.

– Вы действительно полагаете, что мистер Декер способен укрыться от правосудия? – спросил Дикерсон.

Чилдресс развел руками и сказал искренне, даже задушевно:

– Скажу еще раз: когда он служил в полиции, у него здесь не было большего сторонника, чем я, ваша честь. Но в родном городе он давно уже не живет. Я более не могу сказать, что знаю этого человека. Честно говоря, то, что он опустился до жульничества, наплевав на предупреждение об отстранении от дела, не внушает доверия. Должен вам в этом признаться.

Судья Дикерсон посмотрел на Декера:

– Эти сведения правдивы?

– В ФБР я как работал, так и работаю. И связи с сообществом у меня остались.

– Боюсь, что это просто не соответствует действительности, – встрял Чилдресс. – У него здесь нет ни дома, ни какой-либо собственности. Ни работы, кстати. Или…

– Здесь лежит моя семья, – тихо проронил Декер, глядя не на Чилдресса, а прямиком на Дикерсона. – Вот почему я вернулся в город. Чтобы посетить могилы моей жены и дочери. Ей исполнилось бы четырнадцать. – Он сделал паузу. – Так что связи мои с сообществом очень глубоки. Настолько, что глубже не бывает.

Нэтти на это цокнул языком и закатил глаза. Чилдресс выглядел явно обескураженным. А вот глаза Бейли наполнились слезами, и она опустила взгляд себе на руки.

Дикерсон кивнул.

– Мистер Декер, я принимаю ваше заявление о невиновности, и вы освобождаетесь без залога под подписку о невыезде. Дата судебного разбирательства будет объявлена дополнительно. Единственная просьба: если вы запланируете покинуть этот район, то сообщите об этом суду.

– Я никуда не уеду, ваша честь, пока все здесь не будет улажено.

Дикерсон удалился к себе. Как только дверь за ним закрылась, Чилдресс встал перед Декером и воинственно оглядел его с головы до ног. Едва лишь судьи не стало рядом, как манерность службиста у него сменилась на злобную заносчивость.

– Слов нет, как я рад твоему возвращению, Декер. Вот уж мы возьмем тебя за задницу. – Он поглядел на Нэтти. – Повтори-ка еще раз, какой срок ему грозит за это дело?

– От одного до трех, – угодливо объявил тот. – А с отягчающими так и вдвойне.

– Ну вот, – злорадно обернулся Чилдресс к Декеру. – Надеюсь, под отягчающие подведем.

Декер выдержал на себе его змеиный взгляд.

– Вам, видимо, хочется не допустить раскрытие убийства Хокинса.

– С чего ты взял? – спросил Чилдресс все с той же надменной миной.

– Потому что вы поручили это дело Нэтти. Который не может разгадать даже то, почему вы такой долбоящер.

Бейли закашлялась и отвернулась, утирая глаза.

Чилдресс на секунду опешил, а затем рявкнул:

– Думаешь, ты из всех самый умный, да?

– Нет. Просто думаю, что с убийствами Ричардсов и Каца я напортачил. И теперь рассчитываю это исправить.

– Тебе не это надо рассчитывать, а как себе срок скостить за препятствование и вмешательство.

– Думаю, это разрешится само собой.

– О, так он еще и думает? – ухмылка Чилдресса стала еще шире и ехидней. Он снова бросил взгляд на Нэтти, а затем на Декера. – И как же ты, черт возьми, думаешь этого добиться? Скажи, сделай милость.

– Говорить – пустое дело. Все равно не поймете.

Чилдресс пальцем ткнул Декера в грудь.

– Мне ума хватает, чтобы заправлять этим гребаным полицейским управлением.

– Ну, это не совсем так. Тут дело в том, что вы извлекаете огромную выгоду из принципа.

– Здесь ты прав, черт тебя дери. Принципы у меня есть.

– Я сказал не «принципы», а «принцип».

Чилдресс гордо вскинул подбородок, а затем подозрительно спросил:

– Это ты о чем?

– У него, Чилдресс, твое имя.

– Какое же?

– Принцип Питера[18]. – Декер повернулся к Бейли: – Бет, мой адвокат, когда он у меня появится, на тебя выйдет.

– Хорошо, Амос, – кивнула она. – Есть некоторые формальности.

Декер перевел взгляд на Нэтти:

– Когда я найду убийц Хокинса, Ричардсов и Каца, ты об этом узнаешь.