— А вот этого мы не знаем, — так резко произнес Келли, что класс мгновенно затих. — Если вы думаете, что подростки не способны на убийство, я предлагаю вам начать читать газеты ваших родителей. То есть если ваши родители все еще подписываются на газеты в наши дни.

Слово перехватил Тэйт. Он пытался спасти Лиз от дальнейшего унижения, и Кэссиди понравился его поступок.

— Мы по-прежнему ждем отклика от восьми бывших учеников, — громко и отчетливо произнес он, — но все же достигли хороших успехов в расследовании.

— Только постарайтесь, чтобы ваши опросы не превратились в славные прогулки по аллеям памяти, — предостерег Келли, вновь пристраиваясь на краешек стола. — Выясните, кто и почему мог злиться на Уокера.

Роуэн Краузе поправил очки на носу и поднял руку.

— Мы прочитали старые выпуски «Гленлейкера» за девяносто шестой — девяносто седьмой учебный год. Отсканированные статьи, конкретно относящиеся к Уокеру, уже выложены на общий диск. Но я также нашел анонимную редакционную статью о странном росте успеваемости учеников поэтического семинара в конце осеннего семестра. Автор — похоже, какой-то умник, разозлившийся из-за того, что не столь усердно учившиеся одноклассники получили тем не менее высшие баллы. Погодите минутку…

Быстро прокрутив вышеупомянутую статью на своем ноутбуке, Роуэн нашел отрывок, которым хотел поделиться.

— Отлично, Роуэн! — присвистнув, оценил мистер Келли.

— Мы не смогли найти имя автора, — смущенно добавил Роуэн, — исходные файлы были удалены.

— Возможно, автор даже не посещал семинар Уокера, — предположил мистер Келли, — однако это все-таки остается важной зацепкой. Ставил ли он всему своему классу в Гленлейке оценку «удовлетворительно»? Не завышал ли оценки? Кто-нибудь упоминал об этом?

Группа Тэйта отрицательно покачала головами.

— Ладно, уточните этот вопрос. Перезвоните им еще раз, если понадобится! — Мистер Келли помедлил, видимо, что-то вспоминая, и взглянул на Кэссиди. — Ваша мама училась в его классе. Она хоть что-то рассказывала об этом?

— Мама знаменита в семье тем, — помотав головой, ответила Кэссиди, — что училась и в Гленлейке, и в колледже Смит, имея идеальный средний балл.

— Хорошо бы проверить ее оценки в архиве, — с подозрением произнес мистер Келли, вызвав очередную волну смеха.

— Вряд ли это понадобится, — усмехнувшись, подыграла Кэссиди. — Вероятно, она до сих пор хранит свои табели успеваемости.

— Раз уж вы попались мне на крючок, есть ли у вашей группы новости о таинственном сотруднике?

Ноа сделал широкий жест в сторону Кэссиди, словно великодушно предоставлял ей право отчитаться за проделанную ими работу, хотя в реальности сам всего лишь просмотрел, кивая и ворча, сделанные ею заметки.

Девушка открыла свой лэптоп и быстро глянула записи.

— Пока мы узнали не слишком много. Мой отец упомянул о татуировке у него на шее, поэтому я просто спросила первого встреченного смотрителя, и он сказал, что этого парня зовут Роем. На сайте школы есть Куртис Ройял в списке сотрудников по эксплуатации зданий и территорий. Там не было фотографии, но такое имя звучало очень похоже, чтобы оказаться простым совпадением. Тогда я сходила в отдел кадров к миссис Франти, и она подтвердила, что он работает у нас.

— Ты пригрозила Законом о свободе информации? — спросила Ханна.

— Не пришлось. Она сказала, что, по ее сведениям, личные дела сотрудников закрыты. Она также просила передать тебе, что ты ошиблась в понимании этого закона или обманула ее. Но зато благодаря твоим сведениям мы теперь знаем, что во времена Далласа Рой здесь не работал.

— Облом, — хмыкнула Ханна, и ее смущение из-за обмана миссис Франти сменилось гордостью за то, что ей все-таки удалось раздобыть полезные документы.

— Я «погуглила» его, но не обнаружила ни в одной из соцсетей и пока почти ничего больше не нашла. Похоже, его задерживали несколько раз за продажу «травки» и неуплату штрафов за превышение скорости.

— Уголовник? — удивился Ноа, забыв, что ему уже положено знать об этом. — Значит, он тот, кто нам нужен.

— Ни в чем серьезном он не виноват, иначе ему не позволили бы работать в Гленлейке, — возразила Кэссиди, вдруг испытав странное желание защитить этого бедолагу.

— Может быть, у начальства другие стандарты для технического персонала, — с важным видом предположила Фелиция.

— Ладно, — мистер Келли хлопнул в ладоши, — давайте отложим другие отчеты до следующего урока. Прежде чем мы разделимся на группы, есть ли у кого-нибудь еще какие-то важные вопросы?

Развернувшись на стуле, Лиз загадочно взглянула на Кэссиди и спросила:

— Твои предки говорили что-нибудь о том, как они разбежались в выпускном классе?

Застигнутая врасплох, Кэссиди почувствовала себя так, словно ее выставили на посмешище перед всем классом. Родительские рассказы о жизни в Гленлейке звучали как сплошное блаженство… никто из них ни разу не вспоминал ни о каком разрыве.

— С ч-чего бы вдруг? — запинаясь, спросила Кэссиди.

— Подруга твоей мамы, Джорджина, обожает болтать. Мне просто вспомнилось, как она говорила, что у твоих родителей в старшем классе случился «впечатляющий разрыв».

— Тетя Джорджина склонна к преувеличениям, — снисходительно заметила Кэссиди, — и кроме того, я не понимаю, какое это может иметь отношение к нашему расследованию.

— Ну, ведь твоя мама училась в классе Далласа Уокера, — слабо возразила Лиз, — а согласно советам мистера Келли, мы должны узнавать все…

— Боюсь, в данном случае я солидарен с Кэссиди, — вмешался мистер Келли. — Я ценю вашу детективную интуицию, Лиз, однако боюсь, что эти сведения не имеют отношения к делу. Давайте избавим вашу одноклассницу от горестных мыслей о родителях как о романтических созданиях с противоречивыми сексуальными желаниями.

Его слова почему-то лишь усугубили ее смятение. Но тут, слава богу, прозвенел звонок с урока.

Собирая вещи в рюкзак, Кэссиди краем глаза заметила, как Тэйт спешно пробирается к ней, чтобы они могли выйти вместе. Как бы ее ни порадовало его намерение, сейчас она предпочла бы остаться наедине со своими мыслями.

Каким бы «впечатляющим» ни был разрыв ее родителей, они, очевидно, быстро помирились. Почему? Может, в их романе имелись тайные главы?

Она обязательно выяснит это.

— Не проще ли Кэссиди прилететь домой на День благодарения? — спросил Йен с полным ртом зубной пасты.