— Вы проделали впечатляющую работу, — оценила Энди, стараясь подавить досаду, порожденную строчкой «Другие?».

— Не так уж и мало, учитывая, что мы занимаемся только три раза в неделю, — заметил Уэйн с оттенком гордости в голосе. — Вообще-то на доске — просто беглый обзор некоторых последних событий. Все материалы хранятся на «облачном» диске, чтобы наши ребята могли просматривать их в любое время.

— И чтобы никто не мог случайно стереть их, — добавила Кэссиди.

— Да, вчера мы потеряли часть сведений, поскольку кто-то — видимо, уборщица — стер все с доски.

— По наивности, я уверена, — заявила Кэссиди с видом Нэнси Дрю[52].

— К счастью, ваша дочь сумела восстановить пропавшие сведения. Кстати, она мастерски научилась проводить опросы. Кэссиди у нас выполняет роль экспертного следователя, когда дело доходит до сложных вопросов. И в рекомендации для колледжа я даю ей исключительно похвальную оценку.

Лицо Кэссиди озарилось излишне лучезарной улыбкой. Или, возможно, так ее восприняла Энди, услышав то, как дочь тут же спросила:

— Кстати говоря, у вас с папой действительно случился «впечатляющий» разрыв в выпускном классе?

— Да, мастерский вопрос, — заметила Энди, внезапно ощутив дрожь в коленках, но подавив желание опуститься на ближайшую парту. — Похоже, ребята, вы и правда решили раскопать всю подноготную нашей школьной жизни. Судя по всему, кто-то беседовал с моей особо склонной к преувеличениям подругой Джорджиной…

Которую в данный момент ей хотелось убить.

Кэссиди, ее красивая, но сейчас раздражающе самодовольная дочь, ждала ответа, скрестив руки на груди.

— Я лично использовала бы для описания другое прилагательное: предсказуемая пауза, — отстраненно услышала Энди собственный голос. — Мы оба переживали из-за выбора колледжей и отъезда из Гленлейка, поэтому решили временно приостановить наши отношения.

— Странно, что вы никогда не упоминали об этом, рассказывая о вашей жизни в Гленлейке, — проворчала Кэссиди.

— Сейчас все это кажется таким глупым… — Энди заставила себя рассмеяться. — Честно говоря, я думаю, что именно страх расставания вбил клин в наши отношения. — На самом деле она никогда так не думала, но раз уж сказала, то постаралась представить свои слова правдоподобными. — К счастью, мы быстро опомнились.

— Психоз выпускников первого семестра, — с понимающей улыбкой заметил Уэйн. — Хотя последнее время мы не наблюдали излишней нервозности. Верно, Кэссиди?

Вместо ответа та заговорщически рассмеялась, что встревожило Энди почти так же сильно, как заданный ею неприятный вопрос.

— Если мне не изменяет память, нам нужно занять очередь пораньше, до начала традиционного празднования Дня благодарения, — сказала она, стремясь избежать дальнейшего допроса. Задумавшись о том, что еще они обнаружили, вновь взглянула на доску и добавила: — Жаль, что мне не удалось послушать ваше обсуждение.

— Согласен. Надеюсь, вы зайдете к нам в следующий раз, когда будете в кампусе.

— Буду иметь в виду.

Вздохнув с облегчением, Энди простилась с ним. Ей стало бы еще спокойнее, если б дочь или Уэйн последовали за ней.

— Кэссиди, — вопросительно произнесла Энди, — ты готова составить мне компанию за обедом?

— Мы еще не закончили обсуждение, — с явно большим, чем необходимо раздражением ответила та.

— У них закончится индейка, если мы не появимся пораньше.

Кэссиди ела только мясо птицы.

— Не важно. Съем что-нибудь другое.

— Мы сможем закончить обсуждение в понедельник, — верно воспринял намек мистер Келли. — Идите развлекайтесь с мамой.

— Вы уверены?

— Вы же послушная девочка, Кэсс, — сказал он с усмешкой, в которой Энди уловила что угодно, кроме высказанной оценки поведения.

* * *

Несмотря на сильный холод, когда они возвращались в Сент-Луис, солнце скрывалось за облаками, но дороги оставались чистыми. Энди отлично выспалась благодаря снотворному, а вот Кэссиди на пассажирском сиденье сразу же отключилась после традиционного ночного веселья в общежитии перед разъездом по домам.

По крайней мере, Энди надеялась, что она провела ночь именно там.

Смартфон дочери бодро трезвонил, принимая поток сообщений.

В отличие от некоторых знакомых, в частности Джорджины, Энди твердо придерживалась политики не шпионить за письмами и сообщениями своих детей. Разумеется, с мелкими оговорками: в суматошной атмосфере младшей школы Оуэн получал от одной девочки скрытые послания с неприличными фотками, которые требовалось удалить. А еще она проверила почту Уитни, когда директор школы попросил всех остерегаться хулиганства и запугиваний в Сети. Но она еще никогда не проверяла сообщения Кэссиди.

Смартфон снова звякнул.

Ей вспомнилась тревожная реакция медсестры в лазарете, когда та подумала, что Энди зашла проверить медкарту дочери. Не хотелось ли ей скрыть что-то в интересах Кэссиди? Энди поняла, что впадает в паранойю, но, словно загипнотизированная, отключила шнур питания телефона, тянувшийся между сиденьем и консолью. Не смогла и отвернуться, когда на экране всплыло поступившее сообщение.

Вместо имени отправителя алело сердечко.

Сообщение «Как же я проживу без тебя пять дней?» было слишком интригующим, чтобы не заглянуть в предыдущие послания.

Глянув вперед и заметив посреди дороги кусок шины, Энди крутанула руль и объехала его.

Глаза Кэссиди открылись.

— Какого… где мой телефон?

— Я проверяла дорожные условия, — пояснила Энди, еле успев перейти на поисковый сайт. — Вчера в этом районе разгребали снежные заносы, и я решила проверить, что ждет нас дальше.

— Почему ты решила проверить это с моего телефона?

— Он лежал прямо под рукой.

— Но и твой лежит рядом, — заметила Кэссиди, кивнув на второй аппарат.

— Просто взяла тот, что первым попался. Мне же надо следить за дорогой.

— То-то и странно, что ты не следила…