Некоторые рассмеялись — один из них, новый член команды с напомаженными и стоящими торчком короткими волосами, слишком заливисто, — но Йен поморщился. Престон, безусловно, был ловким дельцом и знал, как всучить дорогой товар, но его грубоватые приемы вряд ли уместны в общении с образованными клиентами. Энди назвала бы его чересчур елейным. Часть крупных клиентов Йена не оценили бы такого рода юмор. Возможно, почувствовав его недовольство, Престон сменил тон.

— Разумеется, вы должны понимать настрой ваших покупателей. Наиболее надежное вступление: «Надеюсь, вы не ищете каких-то новинок». Естественно, надо дать потребителю возможность постепенно привыкнуть к последним поступлениям и новым маркам. Тогда у них обязательно проявится интерес.

«С другой стороны, — подумал Йен, — может, и нужно немного масла для смазки колес торговли».

Престон уперся руками в стоявший перед ним выставочный столик с набором из полудюжины рекламных бутылок разных марок и сроков выдержки.

— Это вам не реклама пива «Бад». Это даже не пиво с кустарной пивоварни и не элитный дистиллят. Цены исключают девяносто девять процентов ваших клиентов, поэтому не тратьте зря времени на убеждение парня, который просто хочет бутылку ирландского виски. Определите тот самый один процент избранных и выстраивайте отношения так, чтобы им хотелось снова и снова приобретать ваш эксклюзив. Найдите своих китов, загарпуньте их и держите привязанными к лодке. Вам следует подумать, — добавил он, взглянув на Йена, — о проведении эксклюзивной презентации в магазине, чтобы реально раскрутить эту линию.

Йен кивнул, решив, что это, вероятно, хорошая идея.

— Попробовав ваши напитки, — продолжил Престон, — они войдут во вкус, и им захочется еще более редких марок. Люди падки на редкости, исторические раритеты. Их соблазняет идея обладания, а затем и употребления чего-то уникального и не имеющего аналога. Они покупают новые фантазии и ощущения, а вы будете повышать цены, поддерживая статус своих продаж.

Предъявив бутылку в коричневом бумажном пакете, Престон разлил дегустационные порции по рюмкам размером с наперсток и предложил всем попробовать.

— Ваш босс взял с меня обещание сохранить вас в трезвости, — пошутил он.

Йен пригубил темный напиток. На вкус, очевидно, ром. Резковатый вкус, но при известном воображении такое могли подавать в закрытом баре на одном из Карибских островов, пока Престон или один из его подручных не опустошил их запасы.

— Итак, что вы пробуете? — спросил Престон.

— Ром «Демерара», — мгновенно ответил директор по закупкам, подтверждая свою экспертную состоятельность.

— В точку! А когда, по-вашему, его запечатали в бутылку?

Все собравшиеся молча пожали плечами. Никому не хотелось ошибиться на десяток-другой лет.

— Год две тысячи семнадцатый, — рассмеявшись, изрек Престон. — Продается по тридцать три бакса. Однако, если б я сказал вам, что его выпустили в семьдесят пятом, то вы мне поверили бы, верно? И выложили бы за него три сотни!

— К чему вы клоните? — спросил закупщик.

— К тому клоню, — пояснил Престон, разливая следующую пробу, — что успех продаж продукции зависит исключительно от мастерства продавца и воспринимаемой ценности.

— Ну а как они узнают, что продукт подлинный? — спросил новичок с напомаженной короткой стрижкой.

— А как они узнают, что не подлинный? — подмигнув, парировал Престон. — За редким исключением, мы продаем запечатанные бутылки. Но с возрастом вкус спиртных напитков меняется. Некоторые портятся. Однако мы продаем всё, и, как говорится, caveat emptor[49], наш покупатель действует на свой страх и риск.

Йен заметил, что его команда заинтересовалась и одобрительно кивала. И не сомневался, что после этой встречи торговля пойдет более успешно. Однако смогут ли они продвинуть акции достаточно быстро, чтобы успеть вовремя выплатить долг Саймону Блуму, удержав его в стороне от их бизнеса? Если Саймон войдет в долю, то от Энди уже ничего не скроешь.

Йен задумался: так же ли он хорош в хранении секретов, как Энди, или она хранит их лучше, чем ему известно? Много лет он считал, что узнал ее самую сокровенную тайну, и предполагал, что недавняя нервозность вызвана нежелательным воспоминанием об истории далекого прошлого… Возможно ли, что она скрывала нечто большее?

Мистер Келли вошел в кабинет сразу после звонка, закрыл за собой дверь и, как обычно, примостился на краю учительского стола.

— Давайте узнаем последние новости, — заявил он, укоризненно покачав головой при виде опоздавшего Ноа Джейкобса, когда тот, прошмыгнув в дверь, попытался незаметно проскользнуть на свое место. — Первыми докладывает группа, работавшая с выпускниками.

Каждая группа сидела по отдельности, сдвинув вместе свои парты, что мистер Келли назвал «новостной кооперацией». Волнение Кэссиди по поводу задания усиливалось из-за того, что в ее группу пока входил только один «сотрудник», Ноа. Тэйт обещал помочь в поисках, но в классе ей приходилось иметь дело с надоедливым, наглым и ленивым Ноа, и сейчас он плюхнулся на свое место напротив нее с таким видом, словно заявлял: «Вот и я, теперь можно начинать вечеринку».

Лиз Райт, одна из девушек в группе Тэйта, обобщила данные интервью, уже сложенные в общую папку, сообщив, что выпускники, с которыми она говорила, в основном считали, что Даллас Уокер был довольно крутым парнем и отличался от всех других учителей Гленлейка, но не имели ни малейшего понятия, почему он мог исчезнуть. Всех их одинаково потрясло известие о том, что последние лет двадцать он провел в своей машине на дне озера Лумис.

— Их всех интересует, как это могло случиться, но у них нет никакой полезной информации, — заключила Лиз, — за исключением того, что его считали красавчиком.

Пока класс хихикал, мистер Келли подошел к доске и показал на фотографию Далласа Уокера, сделанную на принтере и приклеенную к их растущему коллажу. Он криво усмехнулся.

— Журналистика основана на искусстве отделения субъективного от фактического. Действительно ли привлекательным был покойный поэт?

Лиз смущенно вспыхнула и попыталась оправдаться, нерешительно хмыкнув:

— Ну, он же был уже старым!

Мистер Келли улыбнулся и, покачав головой, громко, перекрывая смех, сказал:

— Говоря с выпускниками, вы использовали методы опроса, которые я показывал в классе? Задавали ли замысловатые вопросы, позволяющие им разговориться, избегали ли выражать свое согласие с ними? Задавали ли по-разному одни и те же вопросы? И самое важное, пытались ли найти мотив?

— Я пыталась, — заявила Лиз, — но как-то неловко общаться с ними как с подозреваемыми, ведь все они тогда были подростками… не похоже, что кто-то из них мог убить его.