– Теперь можно идти.

Головной офис «Иммари Джакарта»

Джакарта, Индонезия

В лифте Кейт попыталась вырваться из рук охранников, сжавших ее, будто в тисках. Они же приперли ее к стене и удерживали там, пока двери лифта не распахнулись, а потом выволокли ее в комнату с подобием зубоврачебного кресла. Швырнув ее туда и закрепив ремнями, головорезы осклабились:

– Доктор сейчас подойдет, – и с гоготом удалились.

Теперь оставалось только ждать. Первоначальное облегчение, испытанное при виде Мартина, ушло в прошлое на миллион лет. И теперь нахлынул страх. Широкие ремни впивались в руки чуть выше места, где кабельные стяжки оставили борозды на запястьях. Стены комнаты сверкали белизной, и кроме кресла единственным предметом мебели в комнате был столик из нержавейки с круглым свертком на нем. Из откинутого кресла его почти не было видно, что вынудило Кейт обратить взор к гудящим люминесцентным лампам.

Дверь открылась, и Кейт вывернула голову, чтобы посмотреть на вошедшего. Он – тот самый, кто похитил детей. Кто забрал ее из фургона военного. Губы его растянулись в широкой улыбке – подлой, говорившей: «Уж теперь-то ты в моих руках».

Он остановился в паре футов от лица Кейт.

– Ты причинила мне сегодня много бед, девочка. Но в жизни главное – второй шанс. – Подойдя к столику, он развернул сверток. Уголком глаза Кейт заметила блеск стальных инструментов, длинных и острых. Негодяй посмотрел на нее через плечо волком. – Ой, да кого я обманываю? Как показывает мой опыт, в жизни главное – расплата. – Он извлек одно из орудий пытки – миниатюрную версию шампура. – Ты мне скажешь все, что мне надо знать, и надеюсь, это затянется надолго, насколько это физически возможно.

Вошел еще один человек в белом халате, несший что-то, чего Кейт разглядеть не могла, – возможно, шприц.

– Что вы делаете? – спросил он у палача.

– Приступаю. А вы что делаете?

– Это не по плану. Сначала мы используем лекарственные средства. Таков приказ.

– Мне такого приказа не отдавали.

Кейт лежала там совершенно беспомощная, пока эти двое мерились взглядами – палач, сжимая серебристое стрекало, а человек в белом халате – сжимая шприц.

Наконец, псевдодоктор бросил:

– А без разницы. Я вколю ей это, а потом делайте что вздумается.

– Что это?

– Новенький препарат, которым мы пользуемся в Пакистане. По сути, превращает мозги в кисель; человек выкладывает все, что знает.

– Действие необратимо? – полюбопытствовал палач.

– Порой. Встречается уйма разных побочных эффектов. Мы все еще работаем над ним.

Вонзив здоровенный шприц Кейт в руку, он медленно надавил на поршень. Она почувствовала, как холодная жидкость вливается ей в вены. Забилась в путах, но они были затянуты чересчур туго.

– Сколько времени на это уйдет?

– Минут десять-пятнадцать.

– А помнить она будет?

– Наверное, нет.

Отложив серебристое орудие, палач подошел к Кейт, провел ладонью по ее груди и ногам.

– Такой симпомпончик. И такая строптивая. Может, когда они получат свои ответы, то позволят мне тебя поиметь.

Кейт не знала, сколько это продолжалось; не знала, спит она или уже пришла в сознание. Тело не болело. Она не чувствовала ремней, вообще ничего не чувствовала. Только чудовищную жажду. Свет слепил. Она повернула голову набок, облизала губы. Как же хочется пить!

Перед самым ее лицом – какой-то урод. Схватив ее за подбородок, он рывком повернул ее обратно к свету. Кейт сощурилась. Лицо такое мерзкое. Злобное.

– Я сказал, что мы почти готовы к первому свиданию, принцесса.

И вытащил что-то из кармана. Листок бумаги?

– Но сперва надо разобраться с кое-какой канцелярщиной. Всего пара вопросиков. Вопрос номер один: что ты дала этим детям? – Он указал на листок. – А да у нас тут есть сноска: «Мы знаем, что это было не Ц-И-А 2–4 – 7», уж не знаю, чего оно за штука. Они знают, что это не оно, так что даже не пытайся дурить мне голову. Итак, что это было? Окончательный ответ, пожалуйста.

Кейт пыталась подавить желание ответить. Покачала головой из стороны в сторону, но мысленным взором видела себя в лаборатории, готовящей препарат, тревожащейся, что он не подействует или причинит вред их мозгам, превратит их в… кисель… наркотик, который ей дали… Она должна…

– Что это было? Открой нам.

– Я дала… своим деткам…

Он склонился над ней.

– Говори же, принцесса. Мы тебя не слышим. Операторы тут наготове, чтобы записать твои ответы.

– Я дала… не могла… дала моим деткам…

– Да, вот именно, что ты дала своим деткам?

– Дала моим деткам…

Он сел.

– Господи, парни, вы это слышите? Она спеклась. – Он закрыл дверь. – Пора перейти к плану Б.

Он принялся делать что-то в углу комнаты.

Кейт никак не могла сосредоточиться.

Потом затрезвонило – и с потолка хлынула вода. Свет замигал – даже ярче, чем прежде. Кейт зажмурилась. Сколько времени прошло? Громкий звук, множество громких звуков. Стрельба. Дверь слетела с петель.

Урод упал, весь в крови. Ее отвязали, но стоять Кейт не могла. Съехала с кресла на пол, будто ребенок с горки в аквапарке.

Она увидела его – военного из фургона. Дэвида. На нем рюкзак. Он отдал другому человеку какой-то приборчик. Второй был напуган; он нажал большим пальцем на приборчик. Голоса их звучали глухо, будто под водой.

Солдат взял ее лицо в ладони. Ласковый взгляд карих глаз встретился с ее взглядом.

– Гейт? Дык имя мыши? Гейт?

Руки у него теплые. Вода холодная. Кейт облизнула губы. Надо попить хоть капельку. Все еще ужасно хочется пить.

Он подскочил, снова автоматная стрельба. Он вышел. Он вернулся.

– Дык вожжи ограбить имя о камни? – Он взял ее за руки, но она не могла даже пальцем шелохнуть; руки безжизненно упали на пол. Они сделаны из бетона.

Он метнулся обратно к двери и бросил что-то. Подхватил ее обеими руками, сильными руками. Побежал. Перед ними взорвалась стена из стекла и стали. Осколки ударили по ней, но ни капельки не больно.

Они летят. Нет, падают. Он крепко держит ее, теперь одной рукой. Другой потянулся назад, пытаясь что-то ухватить.

Потом их дернуло назад, словно они зацепились за что-то. Кейт полетела, выскальзывая из его рук, но он удержал ее за руку. Она болталась, а он парил наверху, вися на веревочках под белым облаком. Его рука заскользила – она слишком мокрая, вся ее одежда мокрая. Она упала.