– Помочь нам с расследованием, – вздохнул я. – А что? Я всем такое при каждом удобном случае предлагаю. Не хотите, не помогайте, кто ж вас заставит. Уж точно не мой Смертный Шар, они вам, как я понял, до одного места. Но с вашей помощью было бы проще. И гораздо быстрей.

– Вы что, не понимаете?! – взревел Гэйшери. Но тут же осекся и печально сказал: – Да, вы действительно не понимаете, насколько чудовищную вещь мне предложили: призвать к себе человека, испортившего мое Благословение. Увидеть его собственными глазами, удостовериться в его существовании раз и навсегда. И жить потом с этим воспоминанием все отпущенные мне годы. По доброй воле сделать то, что для меня хуже ста тысяч смертей!

– Просто, как и вы, сужу о других по себе, – объяснил я. – На вашем месте я бы хотел поймать засранца как можно скорей. Чтобы… ну, даже не знаю. По обстоятельствам. Например, дать ему в глаз.

– Я не настолько гневлив, – надменно сказал Гэйшери. – И ударить могу только очень близкого человека. К чужому лишний раз прикасаться не стану. А такого мерзавца побрезгую даже испепелить.

– Ладно, – вздохнул я, – извините, что так получилось. Просто человеку вроде меня довольно сложно понять, что творится у вас в голове.

– Человеку вроде вас это как раз должно быть совсем несложно, – возразил он. – Я потому и рассердился, что вы – это вы. С других-то спроса нет, – и, помолчав, вдруг добавил: – На самом деле, я тоже считаю, что в сложившейся ситуации мой долг – вам помочь. Благословение, испорчено оно или нет, мое, а значит, моя ответственность. Но сделать, как вы сказали, я не могу. Моя магия питается силой желаний моего сердца. Я физически не способен сделать то, чего так сильно не хочу. А чувствовать себя беспомощным, кроме всего, крайне противно. Давно забытое ощущение. Будь моя воля, я бы его не вспоминал.

– Вот это я могу понять. Сам больше всего на свете ненавижу беспомощность. Я, конечно, зря полез к вам со своими идеями. Мог бы сообразить, что если вы чего-то не делаете, значит, на то есть причины.

– Вот именно, – подтвердил Гэйшери. – Но ладно, хотя бы сейчас вы это поняли. Лучше поздно, чем никогда.

– Если вам когда-нибудь покажется, что мы достигли необходимой степени душевной близости, можете дать мне за это в глаз, – предложил я.

Гэйшери посмотрел на меня с нескрываемым интересом.

– А знаете, вас я, пожалуй, мог бы стукнуть прямо сейчас, – наконец сказал он. – Эта идея не вызывает у меня внутреннего протеста. Но драку можно отложить на потом. Лучше помогите мне разобраться с кофе. Очень его хочу.

– Да было бы с чем разбираться, – улыбнулся я, привычно пряча руку под лоохи, чтобы залезть в Щель между Мирами.

– Нет-нет! – остановил меня Гэйшери. – Я хочу научиться добывать его сам. Пока вас не было, несколько раз пытался, но так и не отыскал реальность, откуда вы его достаете. Она вообще существует? Или вы сами ее выдумали, а теперь пользуетесь? И больше никто? Отличный ход, если так!

– Конкретно эта вроде бы объективно существует, – не слишком уверенно сказал я.

– Тогда давайте вы мне ее покажете. А дальше я разберусь.

С этими словами Гэйшери ухватил меня за локоть. Я не то что ответить, даже моргнуть не успел, а вокруг уже не было ничего, только сияющая тьма Коридора между Мирами и железная хватка моего спутника.

Ничего себе темп.

Похоже, теперь только от меня зависело, застрянем мы в этой вечности навсегда, или все-таки куда-нибудь попадем. И куда именно – это тоже было исключительно моей проблемой. Гэйшери находился рядом и ждал; по идее, в Хумгате нет вообще ничего, включая путешествующих через него странников, но я как-то очень убедительно, всем несуществующим телом, ну или просто всей искрой сознания чувствовал его нетерпение и любопытство. И полное доверие к происходящему в целом и лично ко мне – а ведь как только что ругался. И в глаз пообещал дать.

Пришлось собраться – это потребовало почти панического усилия воли – и позволить одной из бесконечного множества реальностей, существующих и только желающих осуществиться, забрать нас обоих себе. В таком деле главное не перепутать, но что-что, а уж эту реальность, свою родину, то ли подлинную, то ли мнимую, данную мне в чрезвычайно достоверных воспоминаниях, я отличу от любой другой даже в бредовом сне, на который сегодняшний день становился похож все больше и больше, хотя, казалось бы, куда еще.

Награда воспоследовала незамедлительно: я тут же обнаружил под своей задницей твердый стул. Надо сказать, крайне умиротворяющее ощущение. К стулу, как выяснилось буквально секундой позже, прилагался не менее твердый пол, а также оранжевый потолок, белые стены, изрисованные какими-то причудливыми схемами, окна, за которыми проезжали автомобили, заставленный грязной посудой стол и ликующая улыбка сидящего напротив Гэйшери. В интерьере маленькой городской кофейни он, носатый, всклокоченный, закутанный в серое лоохи, смотрелся как черт знает что. Я, надо понимать, выглядел не лучше. И думал сейчас только об одном: надо срочно отсюда удирать. Ну или готовиться отвечать на вопросы, стараясь при этом никого не убить. Люди не виноваты, что внезапно возникшие невесть откуда придурки, закутанные не то в занавески, не то в покрывала, пробуждают в них естественное любопытство. Я бы сам на их месте сейчас, разинув рот, глазел.

– У меня нет местных денег, – сказал я своему спутнику. – А за счет Короля тут вряд ли наливают, поэтому…

Однако в этот самый момент на столе перед Гэйшери появился белый картонный стакан, до краев наполненный кофе, судя по цвету, сильно разбавленным молоком. Просто появился, и все. Притянутый, надо думать, силой его желания, как я четверть часа назад. Вот это, я понимаю, мастер. Куда уж мне с моим жалким «рано или поздно, так или иначе». Можно начинать рыдать от зависти.

Но рыдать я не стал.

Вместо этого попросил:

– Оставьте попробовать. Понятия не имею, почему мы оказались именно здесь; реальность вроде какая надо, но это место – я имею в виду кофейню – мне не знакомо. Хотя бы пойму, хорош ли у них кофе. Бесполезная информация лучше, чем вовсе никакой.

– Лично мне очень нравится, – объявил Гэйшери, протягивая мне картонный стакан. – Не так горько, как было у вас.

Я не стал говорить Темному Магистру, что настоящим кофейным гурманом ему никогда не стать. Нравится человеку полное фуфло – вот и славно. По крайней мере, обойдется без скандала. Куда нам сейчас еще и скандал.

– Лично мне, чтобы попасть в Хумгат, нужно выйти в какую-нибудь дверь с закрытыми глазами, – сказал я, возвращая ему стакан с остатками кофе. – У вас, как я убедился, с этим гораздо проще. Допивайте и пошли домой. У меня куча дел. Если вам интересно, сами потом сюда вернетесь. Я вам даже подходящий костюм…

Я не успел произнести: «одолжу».

Обратный путь занял всего какую-то долю секунды. Я еще не успел понять, что происходит, а у меня под ногами уже возник твердый, надежный пол моего кабинета. Я был готов расцеловаться с каждой половицей, но вместо этого просто на них сел. Говорят, в ногах правды нет, однако в моих ногах внезапно образовалась какая-то крайне неприятная правда, иметь дело с которой я пока не был готов.