– Но расспрашивать я могу только о Харченко, а как быть с Фатеевой? Чем я объясню свой интерес к ней?

– Подумай, Сева, котелок у тебя неплохо варит. Иди.

– Легко сказать – подумай! – вставая, проворчал Сева.

– Э! Всеволод! – вдруг подскочил Руслан. – Где золото?

– Уй, забыл! – стукнул себя по лбу кулаком Сева. – В шортах оставил!

– Я тебе оставлю! Не снимать ни днем, ни ночью!

– Потерять боюсь в море! И тебя боюсь, ты с меня шкуру сдерешь. Не надейся, что на меня нападет убийца из-за золотых цепей, он не дурак и не голубой, как я понял.

– А ты порисуйся при народе: мой папа крутой банкир, «зелеными» мы стены обклеиваем. Может, он тебя похитит, потом выкуп попросит – миллион «зелени»…

– И где мне папу брать, который выкуп даст? – скептически хмыкнул Сева.

– Вместо папы выступлю я. У меня получится.

– Я побежал, а то вдруг горничная по карманам шарить начнет…

Ужин. Значит, дневная жизнь закончилась, начинается ночная – потайная, для многих более приятная. Это стало очевидным по одежде отдыхающих, а ее подавляющее большинство сменило на более изысканную. Чувствовалось по общему настроению, словно люди готовятся к чему-то запретному и необычному, оттого они слегка взвинчены. Один Всеволод погряз в расчетах, попутно общался с соседями по столику, в общем, делал два дела сразу, как Юлий Цезарь.

Теперь он более внимательно присматривался не только к женщинам до сорока, но и к мужчинам. К счастью, основной контингент отдыхающих – люди в возрасте, наверняка занимающие ответственные посты или занимавшие в прошлом, потому что чересчур уж важно они «несли» себя. Низкорослых мужчин он вообще выбраковал независимо от возраста, осталось действительно немного, и Сева поднял глаза от тарелки: Кирилл в том числе. С Алиной он не обменивался взглядами, не махал ей в знак приветствия рукой. Интересно, почему? А она сидела неподалеку в обществе тучной молодой мамаши с двумя детьми, тоже не делала особых знаков Кириллу. И это после жарких объятий и поцелуев ранним утром. Поссорились? Что ж, дело житейское – помирятся. Севу поразило, что Алина заботливо ухаживала за мальчиком и девочкой. Нет, не похожа она на дешевку, прыгающую в постель сразу после знакомства. Значит, с Кириллом они давно дружат. В таком случае за нее опасаться не стоит. В лапы убийце попадется та, которая познакомилась с ним недавно, а знакомых или родственников в пансионате не имеет.

«Трупов не должно быть», – помнил Сева слова Руслана. Это приказ младшему по званию, к тому же приказ начальника. Попробуй – не выполни. Остается два пути выполнения приказа. Первый: следить за потенциальными жертвами и намеченными преступниками днем и ночью. Это невозможно, ибо Сева один в этом раю безделья. Второй: если труп все-таки будет, привязать ему на шею камень и утопить, чтобы не всплыл до следующего лета. У Руслана есть плохая черта: каждого преступника он воспринимает своим личным врагом. Отсюда вытекает и своеобразное отношение к подчиненным: когда поиски идут неудачно, он звереет. Или это своего рода азартность, не допускающая поражения? А надо быть холоднее, рациональнее. Рациональность и подсказывала Севе: ты сначала определись, наметь жертву и преступника. Сева оглядывал зал, прикидывая, кто рвется в трупы.

В объектив попала Кристина. Мягкая, как подушка, пушистая, как лисья шубка, сладкая, как конфета. Режет мясо, а глазами из-под ресниц стреляет по сторонам. Ее глазная канонада во все стороны предназначена противоположному полу – тайком оценивает, кого ей соблазнить. Перед ужином Сева гулял в одиночестве и не случайно заглянул в окно массажного кабинета, а там – Кристина. Нет, все было пристойно – они стояли в одежде, но если считать жаркие объятия и поцелуи массажем, то Вик работает ударно даже после смены. Да, Кристина – податливая кокетка, кажется, ее легко увлечь, забив баки речами о любви с первого взгляда. Следовательно, она – прямой кандидат в трупы.

Теперь Лика, сама по себе приятная. Томная, завлекающая, самовлюбленная, изнывающая от избытка сексуальности, доступная. Стопроцентный труп.

Дальше идет Любочка – ученая мамзель, как воздушный шарик на веревочке, так и норовит вспорхнуть. Непосредственная, восторженная, общительная и… доверчивая до глупости. Как раз из-за доверчивости ее можно спокойно записать в трупы.

На очереди Алина. Красивая, загадочная, наверняка умная, холодная. В трупы не попадет, у нее есть бойфренд, если только он не убийца. А что, тоже выход: привез девушку на море, дал ей возможность насладиться последними деньками, потом кокнул ее и поехал домой. Где Алина? Бесследно сгинула.

Сева оглянулся. Кто еще? Дочь Алии Касымовны! Но она под надзором мамаши, значит, отпадает. Две супружеские пары примерно тридцати пяти лет, значит, тоже отпадают. Итак, всего-то четыре штучки наметил он в трупы, не так уж много. Севе остается только разделиться на четыре части, и будет полный порядок…

– Всеволод, ты служил в армии? – прервал расчеты Кирилл.

– Нет. Мой папа банкир, он меня отмазал, бабок отвалил кучу военкомату, – поспешил рассказать о своем социальном положении Сева. – А почему ты спросил?

– После армии несколько лет подряд сметаешь все, что стоит на столе, – пояснил Кирилл. – А ты к еде почти не притронулся. Я и сделал вывод, что ты не служил.

– Понимаешь, меня мама достала едой – ешь, ешь! Устрицы, лангусты, дичь… Я на отдых приехал, чтобы хоть здесь никто на меня не наседал. К тому же еда не очень… Но я съем все, потому что зверски голоден.

Сева с аппетитом уплетал ужин, поглядывая на Кирилла.

А Кирилл – очень любопытный субъект. Он доброжелателен, уверен в себе; или самоуверен – пока не ясно. Севу держит за мальчика-недотепу, это неплохо. Именно за ним охотилась Танька Фатеева. Ее понять можно, мужик Кирилл видный. Лицо волевое, даже жесткое, это, наверное, из-за резко очерченных скул. Глаза небольшие, с прищуром, так ведь прибыл он от белых медведей, там пурга метет чуть ли не каждый день, слепит северное сияние, вот и выработалась у Кирилла привычка щуриться. Ну, еще он здоров, как тот же белый медведь, явно силен. Ногти! Не стрижет коротко, но они и не длинные. Впрочем, длина ногтей позволяет впиться в щеку жертвы. На убийцу Кирилл тянет.

А Макс? Что-то его имя частенько слетало с уст свидетелей. И дежурная Лидия Михайловна упоминала… что именно? Ах, да, кажется, его застукали у Фатеевой. А вчера Макс обжимался с Ликой. Самец, пижон, спортсмен-пятиборец… нет, шестиборец! То к Фатеевой скакнул в номер, то с Ликой уединился, а Ульяне чемоданы выносил, если только дело ограничилось одними чемоданами. Чем не шестой вид спорта? Секс некоторые и величают спортом. Мускулы у Макса выпирают под рубашкой, морда обаятельная, даже слишком. Теперь поведение. Он беззаботный, часто ржет не по делу, а, в общем, на поверхностный взгляд неплохой парень. Как раз по этой причине убийца из него – классный. На его ногти Сева позже посмотрит.

Эдвард. Наверное, таких людей называют педантами. Все у него слаженно, каждое движение выверено, каждое слово весомо. Взгляд холодный, разумный, Эдвард аккуратный до тошноты и с непроницаемым лицом, что у него на уме – фиг поймешь. Всеволод представил, как он душит Фатееву – без каких-либо эмоций, судорожных сжатий, а спокойно, хладнокровно. Картина впечатлила и убедила, годится он в убийцы.