— Заче-ем? — Удивился финн.

— Дерьмом вонять будет.

Особо никакого ареста с выламыванием дверей, погоней и перестрелкой конечно не получилось. Шериф вдвоем с Броком вошел в «БарДак», поздоровался с Плоской Зиной, комендантом этой общаги для свиданий, которая попутно тут же работала еще и парикмахером. У нее как раз сидел на стрижке совершенно заросший мужик из лесорубов по кличке Вентилятор. Имя его Шериф не помнил. Плоская Зина показала комнату, где торчал Колька, и ушла достригать своего клиента. Коля спал на покореженной кровати из бруса с матрасом набитым сушеным ягелем, в одежде, в полном одиночестве и, по всей видимости, с контрафактной бутылкой самогона в обнимку. Разило от него как от помойного ведра. Брок просто одел на него наручники, поднял паренька своими ручищами с кровати и понес на плече к выходу. Вот и весь арест. Колька даже не проснулся, только мычал и мотал головой туда-сюда.

Очухиваться он стал только в крохотной камере Офиса за решеткой, когда Элла побрызгала водичкой на лицо. Он долго приходил в себя, водя мутными глазами по помещению и людям, не узнавая их. Потом прислонился лицом к решетке и начал смотреть на волю. Вся компания в этот момент пила горячий чай и веселились над попытками Брока рассказать какую-то выдуманную историю. Шериф краем глаза поглядывал на сына Лысого и когда увидел в этом взгляде зачатки разума, придвинул свой стул к решетке и, потягивая из кружки черный пахнущий хвоей отвар начал смотреть молодому недоумку в глаза.

— Очухался, Николай? Потише там ребята. Идите-ка, погуляйте пока на улицу. Расшумелись. Идите, идите. Попатрулируйте полчасика около ворот.

— Зачем я тут, — промямлил Дракон сухими слипшимися губами, — я натворил чего?

— Натворил, натворил, — отеческим тоном сказал Шериф, — сейчас дам тебе водички. Или чайку горячего — мозги прочистить. Свежий, только заварили.

Он встал и закрыл за помощниками дверь в Офис. Нацедил в металлическую кружку из кастрюльки черной парующей жижи и просунул ее за решетку. Коля схватил кружку и, обжигаясь, выдул сразу всю залпом. Шериф снова уселся на стул, растопырив ноги, и начал дальше изучать ущербную линию генеалогии Лысых. Лет на шесть моложе меня. Паренек не урод, симпатичный даже для женщин, наверное. Немного подкачала нижняя челюсть, уж больно завалилась назад, отчего рот выглядит все время приоткрытым. Глаза зеленые, вроде даже смышленые. Ростом тоже не выдающийся, и физической силы не ахти какой. На тренировки не ходил, бездельничал и сачковал еще мелким в Ангаре, а потом живя с папкой и его молодой женой в собственном домике. Работать должны были все в Поселении, но этот умудрялся числиться где-нибудь пару дней и слинять. Отец кормил. Вот и выросла еще одна короста на теле их города. Начал в молодости заниматься папкиными делишками, да ума было немного, видать. Отец его и от этого дела отстранил. Так и болтается этот кусок лосиной жвачки по городу без цели и дела. Устраивает ссоры, интриги, лезет ко всем женщинам, пока по шее не надают. Есть у него компания таких же дятлов его возраста. Но тем приходится работать, что бы выжить. Не у всех такие отцы как у этого.

— Спасибо, — промямлил снова Коля, плямкая губами, — а чего я натворил, Шериф? За что меня, а? Папа знает?

— Убил ты, выродок, двоих человек за последние два дня, жестоко убил. И теперь хочу понять, зачем ты, мразь, это сделал.

— Что!!! — Колька вскочил на ноги и, не удержав равновесия, шарахнулся на пол, ударившись лицом о деревянные нары, — что? Я не убивал никого, Шериф! Ты спятил…

Николай поднялся на ноги, вытирая кровь с разбитых губ, и в ужасе посмотрел на Шерифа из-за решетки. Его трясло, весь алкоголь и спесь слетели с парня, словно пепел с сухой земли во время урагана. Из носа на пол вылетала кровавая сопля. Отлично, увидят сейчас помощнички арестованного и опять пойдут сплетни по Поселению, что шериф зверюга неадекватный.

— Сядь и успокойся. Истерики тебе точно не помогут. Начинай вспоминать. Кому угрожал за последние три месяца? На кого наезжал? Насильничал женщин? Вчера, где был поздно вечером?

— Не-е-ет! Шериф, не-ет! — Коля затряс головой пытаясь привести сознание в порядок, и присел на уголок нар, трогая нос и губы красными руками, — не было ничего такого. Вчера весь день тут проторчал, точно помню. Выпил вечером крепко, наорал я на нее, но это как обычно. Ушла от меня девчонка вчера вечером, Шериф! Но мы с ней встречаемся. Нет насилия. Я не мог же Юльку… Шериф, я… Я что, Юльку свою обидел вчера? Как? Где? Не помню ничего такого! Нет, не я это!

Он в ужасе начал рассматривать свои руки, тараща глаза на собственную кровь. Шериф молча наблюдал за восстановлением памяти молодого бездельника. Сопли со слезами смешивались на лице местного героя, он метался по крохотной камере, хватаясь руками за толстые металлические прутья, бился в стену, стонал и бросался ничком на нары. Наконец после 10 минутного эпатажа Шериф спокойно сказал:

— Ты вспомни лучше седого старика с бородкой в коричневом пальто без рукавов. Виделись с ним вчера? Когда расстались?

— Что? Кого? Какого старика? Чего ты бредишь Шериф!

— Повторить второй раз или одного раза хватит?

— Я не понимаю… Не было вчера никакого старика в пальто. Я в Бар даже не ходил! У кого угодно спроси, я в комнате весь день был. А с Юлькой все в порядке?

— Про Юльку твою ничего не могу сказать, не знаю я такой. Может быть ты и ее в порыве гнева придушил. А вот старика с седой бородкой, которому ты патроны 7,62 менял и про Марию Фролову, которую пытался затащить силой в «БарДак», мне интересно услышать подробности.

— Стой! Так это не вчера было! Старик и Машка это с месяц назад или даже больше. Да, помню в Баре ко мне подсаживались старый пень, две девчонки и Борис. Спрашивали они тогда про карты, патроны и батончики. Можно ли наменять. Так давно это было! Два или даже три месяца как! Одна из них тогда еще беременная была, теперь уж родила! Шериф ты не того взял! Этих я видел с тех пор в Баре может раза-два не больше! Да и то только мужиков. Бориса я знаю, не отрицаю. Нормальный парень. Мы перекидываемся иногда парой слов о девочках. А со старым была ссора, но не разговаривал я с ним больше. Маша эта не ходит в бар, давно не видел. Хотя девчонка красивая.

— А