стоял Рейма и услужливо держал в руках крышечку от кастрюльки, с интересом в нее заглядывая. Губы он вытянул трубочкой и Брок аккуратно зачерпнул кончиком ложки черное варево и поднес к губам финна, чтобы тот попробовал.

— Крошечка, капелька, силы нам даст тьсють-тьсють, — снова пропел Брок и счастливо заулыбался, глядя, как Рейма облизал ложку.

— Лосец, еще одного недоумка привел в компанию, — пробормотал про себя Шериф, — ну что у нас тут? Начальный походный набор туриста времен восьмидесятых годов прошлого века. Консервной банки не хватает. А батончиков у него не было?

— Никак нет, — отрапортовала Элла, — хотя на всех работах сказали, что он исправно брал оплату и даже старался перевыполнить норму и получить дополнительный паек.

— Ладно, обедайте, товарищи полицейские. Я пока подумаю.

Глядя на то, как троица лучших представителей человечества хихикает около печки-щепочницы, поглощая черный суп из кастрюльки, передавая по кругу единственную ложку, он загрустил.

И вот это самые близкие мне люди? Еще бывшая жена и Кот. Вся его семья. Остальные как тени в толпе. Каким бы я был в старом мире? Таким же затворником, сидел бы дома и таращился в комп или телек до конца своих дней? Ни с кем не общаясь, никуда не двигаясь. А плевать. К работе. Не хочу стать обезьяной на дереве. Итак, у нас есть Конь-в-пальто, про которого узнали всё, но, толком ничего не знаем. Готовился уходить, но зачем и куда? Да и какая разница. Не могу думать. Надо идти и морды разбить сыну и отцу Лысенко. Может тогда станет легче.

Лысенко старший жил, как и все основатели Поселения, в собственном вагончике в районе, где селились разведчики и охотники. Можно сказать, что район был элитный. Электричество, подобие канализации выходящей за стену, отсутствие обысков при рейдах. Такие правила старожилы выбили себе, когда писались первоначальные законы, после окончания постройки стены. Отец тогда со многими своими перессорился. Некоторым хотелось исключительности, поблажек. Они ведь дали другим людям шанс жить в почти человеческих условиях, в безопасности. Они проливали кровь! Даешь наше равноправие немного более равным, чем у других! Тогда же и придумали это гражданство и негражданство, испытательные сроки. Но это хотя бы было оправдано. В те времена жестко бились за место под землей с группами и бандами. Всякие приходили, мутили воду, проповедовали религии. Всем хотелось такой безопасности, всем хотелось в бункер, жрать сахар с мукой и ссать чистым виски в унитаз. Хотя, сейчас знаем, что были и еще хорошие укрытия и бункеры. Набились туда люди и сожрали друг друга. Либо перерезали за лучшие условия среди лучших, либо на самом деле сожрали. Бр-р-р-р, думать о них не могу. Но Лысенко, хитрый сволочь. Тихой сапой свою неприкосновенность выторговал. Во всем помогал поселению своими талантами, переговорами, действительно кровь проливал. Но в мире, где люди живут по социалистическим принципам каменного века с натуральным обменом, немного сложно вознести себя по классовой или социальной лестнице. Денег-то нет. Да, есть простейшие услуги. Самогон, наркота, чтоб отвлечься от бед и несчастий, от воспоминаний. Лекарства, пусть даже шаромыжные, чтобы хоть как-то снять боль или симптомы болезней. Одиночество. Да, главный бич всех этих людей — одиночество. Потому и воплотили в жизнь идею Лысенко с «БарДаком». Отец был против, но умом понимал, что без этого никак. Потребовал, чтобы был официальный брак для тех, кто захочет завести детей. Те, кто могли, конечно, захотели. Женщины скорее ради безопасности, почти три года можно было прожить в Ангаре, не видеть эту грязищу, не ходить по дерьмищу, не жрать… ну, то же самое по которому ходили. А мужики, — основной инстинкт. По любви это вообще единицы. Вот Кира и ее этот, как его, Артур или Адам, те по любви. Мы с Тиной, тоже… А в лосиный зад все эти мысли, лучше бы дело делал. Чего ему сказать-то? Пришли, а я туплю и ничего так и не придумал. Бездарь убогий, а не Шерлок Холмс. Дедуктивный метод, ага, как же. Буду сейчас злостью плеваться на Лысого, выйду, он утрется и рассмеется мне вслед. Скажет, мальчишка пыжился стать взрослым. Потом принесет Президенту пару бутылок старого, посмеются и все останется прежним. Как быть-то, пришли уже.

Они вчетвером остановились возле дверей домика Лысого. Домик как домик, как у всех. Ни дворец, ни хоромы. И внутри такая же обстановка, как у остальных.

— Вы, ребята, постойте вокруг в видимости друг друга. Я один зайду. Услышите шум, выстрелы или крики — не входите. Ждите, пока не выйду сам. Рейма, понял приказ? Элла, переведи Броку. Ничего не предпринимать, пока не выйду.

Он поднялся по струганным доскам на крылечко и постучал в дверь. Через минуту она открылась, и Шериф вошел внутрь. Небольшая комнатка, такая же, как и у него, мебели немногим больше, также видна женская рука. Лысенко отошел от двери и гостеприимно повел рукой. Пара стульев, одно самодельное кресло-качалка из дерева. Спаленка отгорожена от основной комнаты, за дверью туалет и душевая.

— Здравствуйте, Василий Михайлович, — сказал Шериф, озираясь в ярком свете электрической лампочки. Разговор есть, так что извините, что без предупреждения нагрянул. Смотрю, свет не экономите?

— Здравствуй, Егор. А чего его экономить? Он ведь есть, надо пользоваться. Заходи. Не виделись уже пару недель. А своих товарищей чего не привел? Дождь того и гляди опять ливанет. Промокнут твои люди.

— Товарищи работают, им не положено думать о комфорте и промокать без разрешения, — с досадой сказал Шериф, — куда можно одежку мокрую пристроить?

— Вот тут вешай, пусть посохнет. Так и простудиться можно. Садись, тут тепло. Будешь что перекусить? Жена булочки сделала, или печенье. Уж не знаю, что это у нее получилось, но вкусно.

Шериф поставил дробовик около порога и повесил на крючок тулуп. Сел на стул напротив кресла качалки. Лысенко поставил на крохотный столик накрытый скатеркой две кружки с темным напитком и тарелку с круглыми лепешками, похожими на сырники из детства.

— Извини, разносолов у меня нет, а напиток хвойный. Жена заставляет пить. Говорит там полезное что-то для здоровья. Так что угощайся и рассказывай что произошло. Чем могу помочь?

Он, кряхтя, уселся в свое кресло и добрыми глазами посмотрел на Шерифа. Довольно крупный мужик. Толстых сейчас почти не бывает, не с чего толстеть. Но тут явно жирок на теле угадывается. Или сидячий образ жизни, или болезнь. Хотя лицо вроде нормальное, не похоже, что болеет. Напоминает, скорее, Винни Пуха из старого мультика. На голове отрастил хвостик, как у девушки,