Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Этим я и занимаюсь, лейтенант, – ответил тот, хотя во взгляде его читалась злость. – Университет обещал связаться со мной сегодня утром, надеюсь, они сообщат что-то существенное. Я уже переговорил с другими экспертами по культурному наследию и южноамериканским божествам и выяснил, что в Университете Деусто в Бильбао есть профессор истории и философии религий, его докторская диссертация посвящена как раз тому, как изображения латиноамериканских божеств проникали в Испанию…
– Отлично, – перебила его Редондо и сделала небольшую паузу, словно взвешивая информацию. – Постарайся связаться с ним, как только мы закончим. Если нужно, поезжай в Бильбао, реши сам, но к полудню мне нужна конкретная информация. – Это прозвучало как жесткий приказ. – Продолжим. После обнаружения останков на вилле “Марина”, обыска в доме и в хижине сеньора Гордона, а также георадарного обследования участка возможность того, что в доме или вокруг него есть другие тела, была исключена, поэтому будем рассматривать этот случай сокрытия тела как единичный. Более того, пока неизвестно, имело ли место преступление или нет. – Она оглядела подчиненных, и те закивали. – В воскресенье, седьмого июля, между семью и девятью часами утра, был убит Педро Салас, житель Суансеса. Его тело нашли в устье реки, недалеко от пристани. Сначала в него выстрелили с близкого расстояния из револьвера тридцать восьмого калибра – мы все еще ждем баллистическую экспертизу. Салас упал в воду и утонул. Тело застряло между большими камнями у пристани. Стреляли в него либо там же, либо где-то неподалеку, а затем перенесли тело и сбросили в воду. Но второй вариант практически невозможен, разве что жертву выбросили из лодки, потому что на машине к концу причала не подъедешь, а человек, который тащит бесчувственное тело, несомненно привлек бы к себе внимание, пусть даже ранним утром людей у причала немного. Кроме того, на цементе тогда должны были бы остаться следы крови, но ничего подобного там не обнаружили.
– Я подумывал снова связаться с близлежащими отелями и порасспрашивать, не видел ли кто из гостей что-нибудь странное, – сказал Ривейро, не перестававший делать записи в своем блокноте.
– Хорошо, – согласилась лейтенант, – мы позже обсудим план действий для всей команды. Меня беспокоит, что никто за целый день не заметил тело, болтавшееся у пристани все это время. И это учитывая, сколько народу летом в Суансесе.
– Думаю, у меня есть объяснение, – вновь прервал ее Ривейро.
Глядя на Редондо, он пересказал слова старого рыбака Антонио Руа о том, что в последние дни море было на редкость спокойным, а у причала скопилось так много водорослей, что труп среди этой растительности просто терялся.
– Это довольно необычное стечение обстоятельств, – заметила лейтенант, – особенно для Кантабрийского моря, но тогда действительно все вполне логично. Мы не должны принимать это просто на веру, но выглядит довольно правдоподобно. Я продолжу. Педро Салас не имел судимостей и всю жизнь прожил в Суансесе. Вдовец, есть двое детей, которые утверждают, что получали от отца в общей сложности от пятисот до шестисот евро в месяц. Учитывая, что его заработок рыбака составлял в среднем тысячу двести в месяц, что-то тут не сходится. У него должен был иметься дополнительный постоянный доход, но пока что не похоже, чтобы он был как-то связан с контрабандистами. Нам придется подробно изучить его жизнь и биографию, узнать все о его семье и уточнить у детей, когда отец начал проявлять такую щедрость. Возможно, был какой-то переломный момент, – задумчиво сказала лейтенант и посмотрела на Ривейро: – Нашлось что-нибудь интересное в компьютере Педро Саласа?
– Я пока не успел просмотреть все содержимое жесткого диска, начал только сегодня, но есть деталь, которая мне кажется важной. В истории браузера помимо новостей о находке на вилле “Марина” есть страницы с информацией о компании “Анчоусы Онгайо”.
– Еще одна зацепка. Дело все усложняется. – Лейтенант сделала запись на доске. – А какие именно страницы?
– Экономические разделы из самых разных газет, от “Эль Диарио Монтаньес” до “Эль Фаро де Кантабрия” и “Эль Кантабрико”.
– А нет в истории поисков указаний на интерес к самой сеньоре Онгайо? Он интересовался только компанией?
– Кажется, да. Но я этим и занялся-то буквально только что, вчера допоздна проторчал в Институте судебной медицины.
– Конечно, – проявила снисходительность Редондо. Непунктуальность и проволочки она ненавидела, но понимала, что людям иногда нужно спать. Несколько секунд она молчала, обдумывая услышанное. С чего бы старому моряку интересоваться делами анчоусной компании? Сомнительно, что он собирался устроиться туда на работу. Шантаж? Она снова взглянула на Ривейро: – Нужно проверить, не шантажировал ли Педро Салас компанию “Анчоусы Онгайо”. Не будем исключать такую возможность.
Все снова закивали – все, кроме Сабаделя, который почти прищелкнул языком, но все же удержался в последний момент.
– Хорошо, двигаемся дальше. – Валентина Редондо покосилась на настенные часы. – Я закончу с общей картиной, а затем вы поделитесь догадками, сомнениями или вопросами. Договорились?
Подчиненные опять согласно закивали, даже Сабадель, который нервно елозил на своем стуле.
– В четверг мы находим тело младенца. В воскресенье на рассвете в Суансесе убивают Педро Саласа. Его тело находят рано утром в понедельник, у пристани в устье реки. Вечером девятого июля, во вторник, владелец дома Оливер Гордон встречается со своим адвокатом в Сантандере и просит предоставить ему информацию о своих предках и о вилле “Марина”. Последнее может подтвердить капрал Камарго, который вчера побывал у адвоката Сан-Романа в Сантандере. – Она посмотрела на капрала, и тот кивнул в ответ. – Сразу после этого сеньор Гордон встретился с Ривейро, Сабаделем и со мной здесь, в комендатуре. В среду, десятого июля, то есть на следующий день, сеньор Гордон с девяти утра и до позднего вечера был с нами – сначала ездил с нами в Сантильяну-дель-Мар, а затем в Комильяс. Другими словами, у Оливера Гордона есть алиби на весь вторник и почти на всю среду, так как