не знаю, что еще тебе поручить. Тебя же учить надо, а у меня времени нет.

— А чему именно учить? Может, я умею?

— Что умеешь? — устало спрашивает она.

— В фоторедакторах работать, делать визуализации, немного изучала маркетинг и дизайн.

— Немного это не к нам. А если бы и много, то вон к девочкам из производственного, они этим занимаются. А ты, увы, у меня на подхвате.

— Так что же мне делать? Вы только скажите….

— Просто сядь и сиди.

— Анна Михайловна, — раздается голос, и мы обе только сейчас понимаем, что проморгали возвращение босса. — Что тут у вас за разногласия?

— Девочка работу хочет, а у меня нет времени ее обучать, Кирилл Александрович. Простите. Я бы с радостью, но тут со стольким надо разобраться.

— Работать, значит, хочется? — с каким-то недоверием он смотрит на меня.

Что, уже мысленно наклеил на меня ярлык белоручки и тунеядца, раз замуж за его богатенького брата собралась ради денег?

— Ну не сидеть же сложа руки, — так и хочется ему сказать, но вместо этого просто киваю.

— Анна Михайловна, хорошо подумайте, точно ничего у нас для нее нет. Вы же жаловались на архивы.

— Точно. Их нужно было оцифровать. Девочка должна была подойти в пятницу. Раньше обещала, но не получилось.

— Отмени ее. Пусть Лера этим займется, — говорит Кирилл, кидая в меня неопределенный взгляд.

Сослать, что ли, решил? Я не против! С радостью свалю от него подальше!

— Она у нас сегодня неплохо погуляла, вот пусть отработает за дисциплину. Пока половину не переберет, отсюда не ногой. — добавляет он, а затем входит в свой кабинет.

Мда. Выпросила работы.

Анна Михайловна тоже не особо рада. Вздыхает, поднимаясь с кресла и говорит идти за ней. Тратит полчаса своего драгоценного времени, чтобы ввести меня в курс дела, не забывая в этом упрекать.

— Ну, поняла?

— Поняла.

— Приступай тогда. Уж не знаю, когда ты тут половину разгребешь. Разве, что к ночи. Сидела бы и молчала. Я бы потом потихоньку тебя всему научила. Бог с тобой.

Нажелала мне и ушла.

Я вот в легком шоке смотрю на груду стеллажей с папками. Пыльно-то как. Сюда хоть кто-то когда заходил прибираться?

Ну да ладно. Мы не из нежных. Тем более, в этом даже плюсы есть. Здесь я Кирилла видеть не буду. Как и других людей. Как и света белого.

Кирилл Соколов:

— Кирилл Александрович, Лере я все объяснила, она работает, — докладывает Анна Михайловна, ставя на стол чашку кофе. Пахнет он как-то иначе. Они с Лерой из разных зерен варили?

— Понял. В мой кабинет ее не посылай. Сама приходи.

— Хорошо, Кирилл Александрович.

Уходит, а я головой погружаюсь в работу. Много нахватал, но по силам. Не замечаю, как идет время, но когда глаза устают, откидываюсь на спинку кресла, чтобы немного передохнуть.

Вот только взгляд ползет к стеклянной перегородке, за которой еще недавно маячила Лера. Теперь там только секретарь. А принцесса, которая стремиться к счастливой участи золушки с кучей слуг, сейчас сдувает с папок пыль.

Ладно. Что там с тендером?

Во второй раз посматриваю смету, чтобы ничего не упустить. Завтра производственный отдел соберет пакет, и можно идти в бой.

Когда заканчиваю дела, за окнами давно темно, а офис пуст. Приятная усталость растекается по телу. Разминаю затекшую шею, хватаю с вешалки пиджак, а со стола ключи от тачки. Контрастный душ и спать.

Замок стеклянной двери кабинета громко клацает в полной тишине. Как же здесь спокойно. На вес золота эта тишина.

Выключаю в опен-спейсе свет и хочу уйти, как вижу яркую желтую полоску под дверью архива.

Ага, Лера выключателем пользоваться не умеет. Толкаю дверь, чтобы выключить свет изнутри и на секунду подвисаю, обнаружив среди бесконечных бумаг маленькое неподвижное тело.

Чего это она скрючилась на стуле? Уснула, что ли?

В самом деле, спит. Притом беззаботно, как ребенок. Пальцы и черная юбка в пыли, а рядом гора скомканных салфеток. Оттереть пыталась одежду, но не вышло.

Как же она тут умудрилась уснуть? Здесь же воздуха почти что нет. А тот что имеется с примесью пыли.

Разбудить или пусть утром проснется сразу на работе?

Мда. Когда ты стал таким, Кирилл?

— Лера, — зову, не слышит. — Лер.

Вздрагивает во сне, и из тонких пальцев выскользает телефон.

Ловлю на автомате. Вот это древность. Хорошо, что не кнопочный. Антоша нормальный купить ей не мог?

Мда, Лера, умеешь ты выбирать мужиков. Даже жалко тебя иногда.

Поднимаю на нее взгляд. Слишком близко. Сладко спит. Как малышка. Абсолютно беззащитна.

И даже не догадывается, на сколько близко я.

Глава 35. Одиночество

Поднимаю на нее взгляд. Она слишком близко. Сладко спит. Как малышка. Абсолютно беззащитна.

И даже не догадывается, насколько близко я. К ее лицу, к ее губам, вкус которых еще помню. И все еще хочу, к собственному стыду.

Не нужна она тебе, Соколов. Опомнись.

Хмурится. Что ей снится? Я, гоняющий ее по дурацким поручениям?

Что это? Слеза?

Кто вообще плачет во сне? И почему эта слеза меня сейчас так злит?!

— Лера, проснись, — хочу зарычать, а совесть не дает.

Как вообще на нее сейчас рычать? Она как маленький несчастный ребенок, которого злой дядька загонял. И этот дядька — я.

Касаюсь ее плеча, и Лера тут же вздрагивает.

Медленно открывает свои синие, как васильки, глаза, пытаясь понять, что происходит, замечает меня и вскакивает.

Пугается как огня. Вжимается в стену.

Это я страшный, что ли, такой?

Лера Звягина:

— Ты что тут делаешь? — пугаюсь я, пытаясь полусонным мозгом сообразить, что сейчас произошло.

Я уснула в архиве? Я ведь только на секунду голову опустила и то потому что, мигрень началась. Боже, сколько сейчас времени?

— Это я у тебя хочу спросить. Рабочий день закончен, — сообщает мне холодным голосом, который отчего-то срывается на хрипоту.

Да и вид у Кирилла, хоть и хмурый, но уже не такой холодный. Он настолько устал? Или что с ним?

— Сам, ведь, поручил все это разобрать. — говорю ему.

— Разобрать, а не спать. Идем. Отвезу.

Что?! Мне послышалось?!

— Чего стоишь? Ночь уже, сама не поедешь.

Что?! Ночь?! Это сколько же я проспала! О боже! Варя!

Если я ее сегодня не увижу, то ни за что себя не прощу!.

— Не нужно. Я сама. — срываюсь с места, и уже готова лететь, сбивая ноги, но Кирилл загораживает путь.

Ну, господи! Можно издеваться надо мной не сейчас?! Чего так смотрит, будто я ему на ногу