длинная белая ряса, на груди висел обычный медный крест.

Скромничает святоша!

— Здорово, Немой! — кивнул он, увидев меня, и скупо улыбнулся.

— А вы куда прёте?

Сытин выталкивал на улицу монахов в чёрных рясах, которые вслед за Боженом норовили пролезть во двор.

— Жить надоело? Вас тут живо сожрут, а мне потом кости прятать!

— Подождите на улице! — махнул рукой Божен.

Монахи послушно скрылись.

Я отлепился от косяка и обнял Божена.

— Здорово, святоша! Как жизнь?

— Молимся помаленьку, — отшутился Божен.

И вдруг взглянул на меня серьёзным, пронизывающим взглядом.

— Я вижу, дело нешуточное. Хорошо, что вы меня сразу позвали. Тебе, Немой, есть, что порассказать — сразу видно.

Ни хера себе, как он насобачился!

— Ну, идёмте, идёмте! — хлопнул Божен меня и Сытина по плечу. — времени у меня только до утра.

— Успеем! — ухмыльнулся Сытин.

Мы поднялись на крыльцо и вошли в дом.

— Я пойду, прилягу, — шепнула мне Глашка. — Нездоровится что-то.

— Что с тобой? — встревожился я.

— Ничего, Немой, пустяки!

Она слабо улыбнулась.

— Теперь всё хорошо. Я просто полежу. А ты приходи, ладно?

— Конечно, Глаш!

Я поцеловал её в мягкие губы и смотрел, как она легко поднимается по лестнице.

— Ну, идём! — подтолкнул меня в бок Сытин. — Намилуетесь ещё.

Мы уселись за стол. Я немедленно запихнул в себя жареную гусиную ногу, а чтобы ей не было скучно жеваться в одиночестве, отправил следом парочку поджаристых блинов.

Несколько раз двинул челюстями, перемалывая первую порцию, сделал глоток кваса и жадно оглядел стол.

Что бы ещё сожрать, бля?!

— Немой, тебя хазары не кормили, что ли? — покачал головой Сытин.

— Они меня кумысом поили! — пожаловался я.

— Надеюсь, ты им страшно отомстил?

— А как же! Устроил им бесплатный водопровод в отдельно взятой степи. Теперь они срочно осваивают земледельчество. Да, Михалыч!

Я кое-что вспомнил.

— Надо Оюзу пару пчелиных роёв выслать. На расплод.

— А кто это — Оюз.

— Хазарский хан и мой большой друг. Если вышлем ему пчёл — есть шанс, что в следующий приезд нас угостят приличным вином. Или медовухой, на худой конец.

— Я скажу Михею, — хмыкнул Сытин. — А теперь Немой — расскажи нам про этих бешеных белок. А то вон Божен извёлся уже.

Я вздохнул, быстро сжевал ещё один блин и принялся рассказывать всё по порядку.

Времени это заняло немало. Умолчал я только про поляну за окном Яги. Причём, исключительно по личным причинам. Вообще, Яга в моём рассказе предстала доброй женщиной, которая просто пустила нас переночевать.

Когда я закончил рассказ, Божен возмущённо покачал головой.

— Мало того, что у тебя какие-то тёмные дела с иноземным богом, Немой, — строго сказал он. — Так ты ещё умудрился притащить в княжество чужого духа!

— И шамана! — напомнил Сытин.

— Шаман сам за мной увязался, — не принял я обвинения.

Вот Сытин, бля! Ещё друг называется!

— И с каких пор у нас закрыты границы для духов? Я что-то объявления на сосне не видел! Да и указа такого не издавал.

Я демонстративно отвернулся от Божена и принялся заворачивать в блин ломоть отлично пропечённой свинины. Немного подумал и намазал свинину домашним хреном.

Попрекать они меня ещё будут, бля!

— Ладно, давайте выпьем! — примирительно сказал Сытин и разлил по стаканам самогон. — Божен! С чего ты взял, что богам не понравится выходка Немого?

— Я ничего не утверждаю, — возразил Божен. — Но прямо с утра буду спрашивать богов.

— Вот-вот. Спроси, и нам рассказать не забудь.

Сытин снова повернулся ко мне.

— Князь Всеволод когда назад собирался?

Я пожал плечами.

— Сказал, что через неделю, или две. А так — хер его знает! Свадьба у мужика, всё-таки.

— До приезда князя мы должны разобраться с шаманом, — жёстко сказал Сытин. — С этим, как его...

— Барджилем, — подсказал я.

— Да, — кивнул Сытин. — У тебя есть соображения, Немой?

— Конечно, — радостно кивнул я. — Поймать его и оторвать ноги. И голову.

— Отличная идея, — ухмыльнулся Сытин. — Но для начала его надо поймать. Как будем действовать?

Я наморщил лоб, всем видом показывая усталость от мыслительного процесса.

— Может, завтра сообразим, Михалыч? Спать хочется, честное слово! Сам же знаешь — утро вечера мудренее!

Сытин пристукнул по столу ладонью, но сдержался.

— Ладно! Завтра — значит, завтра. Ну, давай, Немой — спокойной ночи!

Я посмотрел на него недоумевающим взглядом.

— А на ход ноги?

— Обойдёшься, прорва ушастая! — парировал Сытин. — Тебя Глашка заждалась.

И то правда!

Я легко поднялся из-за стола и помахал Божену.

— Бывай, святоша! Завтра как надумаем, что делать — я к тебе загляну.

В комнате было темно и холодно. Резкий ветер раздувал занавески.

Глашка стояла спиной к двери, напряжённо вглядываясь в темноту за распахнутым настежь окном.

— Глаш, ты чего не спишь-то? — спросил я, с облегчением скидывая сапоги. — Меня ждёшь, что ли?

— Тебя, князь, тебя.

Голос у Глашки был какой-то странный. Надтреснутый, хрипловатый. Словно старость добралась до её горла своей костлявой рукой.

— Глаш...

Она повернулась ко мне.

Вместо Глашкиного курносого лица я с ужасом увидел морщинистую физиономию Хворобы.

Глава 23: Распахнутое окно

Моя правая рука привычно взлетела вверх, коснулась рукояти меча и замерла.

— Что ж ты, князь? — насмешливо прокашлял Хвороба. — Руби, не стесняйся!

Он вдруг захохотал глубоким булькающим смехом, хватаясь за грудь костлявой рукой.

Я окинул ошарашенным взглядом комнату. Нет, Глашки нигде не было. А было только это булькающее чучело в её сарафане.

От ярости у меня помутилось в глазах. Комната покачнулась и стала расплывчатой, словно я смотрел на неё через мутное багровое стекло.

Ничего не соображая, я со свистом выдернул меч из ножен.

— Немой!

Передо мной стояла Глашка и глядела на меня расширенными от ужаса глазами.

— Что со мной? — недоумённо спросила Глашка.

Она испуганно озиралась по сторонам.

Моя ладонь разжалась и выронила меч. Он со звоном упал на деревянный пол.

Я протянул к Глашке руки. Но её лицо вдруг стало сонным, равнодушным. Губы раздвинулись и чужим голосом произнесли:

— Вот так. Смотри пока на неё, Немой. А говорить будешь со мной.

Я почувствовал, что колени у меня подрагивают. Чудовищным усилием воли заставил себя стоять прямо.

— Да ты присядь, Немой! — насмешливо сказал кощей. — Присядь, коли ноги не держат.

Я с трудом сглотнул пересохшим горлом.

— Обойдусь.

— Как знаешь, — Глашка равнодушно, словно кукла, пожала плечами.

Да нет, бля! Это кощей-Хвороба пожал плечами.

Я пристально смотрел в глаза Глашки и понимал, что её тут нет. У неё таких глаз быть не могло.

— Отпусти её! — просипел я.

— Отпущу! Непременно отпущу! — отозвался Хвороба. — Но не даром же! Я в жизни шага даром не делал. А после