за спинами бросившихся наутёк наблюдателей.

Зубчатое колесо, сверкая крутящимися вместе с ним кристаллами, с оглушительным звоном врезалось в стену и, отскочив, снесло магический прибор коллеги Райлека, утащив его куски вместе с собой вниз, на самое дно зала.

Сомнений быть не могло. Испытание вновь закончилось сокрушительным провалом. Единственное утешение, которым маги могли себя хоть немного приободрить, заключалось в том, что сегодня они поставили новый рекорд высоты.

Но при этом камень, лежавший у них на пути, кажется, превратился в настоящую скалу. Смогут ли они её преодолеть?

Один из артефактов-ветромётов, звеня и кувыркаясь, подкатился к группе Райлека и остановился в шаге от перил. После чего со дна зала рявкнул взрыв, ненадолго оглушив всех присутствующих.

Осторожно выглянув через перила, маг убедился, что никто не пострадал. Взрыв был магическим и радастовый пол впитал в себя большую часть энергии, вырвавшуюся из разбившихся кристаллов.

Мощное эхо катастрофы ещё долго сотрясало огромный зал, но когда оно стихло, на смену ему пришла звенящая тишина, пропитанная разочарованием и растерянностью.

Стоявший рядом с Райлеком наблюдатель медленно подошёл к остаткам своего прибора и принялся задумчиво ерошить затылок.

— А я вам говорила, магистр Латук. Вы недооцениваете сложность проекта, — услышав голос магистра Шарайнэ, Райлек бросил взгляд в сторону той галереи.

— Лучше бы сказали, в чём природа сего феномена, — кисло пробормотал долговязый орк, пристально разглядывая обломки. — Поток магии ведь совершенно стабилен! Почему работа зачарованного конструкта прерывается именно на этой высоте?

Хотя они явно обменивались репликами в полголоса, эхо испытательного зала делало своё дело и, по крайней мере Райлек и его товарищи, всё прекрасно слышали.

— Я знаю не больше вашего, — фыркнула старая эльфийка. — Это ведь вы владеете заклинанием полёта, а не я. Но люды когда-то не просто так забросили свой проект летательного механизма. В своих выводах я опиралась именно на эти слухи из хроник разведки.

Райлек, подслушивавший разговор, мысленно удивился. У Империи был свой проект лётного устройства? Он впервые об этом слышал. А вот глава Башни, похоже, что-то об этом знала.

— Но драконы ведь как-то летают! — в сердцах всплеснул тощими руками магистр ветра. — Именно за счёт магии! И это настоящий полёт, а не моё жалкое подобие, больше похожее на долгий высокий прыжок!

— Тогда почему бы вам не отыскать одного из них и не расспросить о деталях? — язвительно хмыкнула магистр огня.

Латук что-то недовольно пробурчал, искоса глядя на эльфийку, и скривился.

— Допустим, я как-то выучу их язык. И они, конечно же, после этого немедля поведают мне все секреты, ха! — кисло сказал он. — Тысячи лет единовластно правили небом и тут взяли и поделились знаниями с ползающими по земле двуногими.

— Кто знает? — фыркнула старуха. — Вдруг кому-то из них станет любопытно, что будет, если немного подтолкнуть такого двуногого? Вы ведь никогда не пробовали.

Костлявый орк поморщился и покачал головой:

— У вас очень своеобразное чувство юмора, магистр, — он вновь повернулся в сторону перил и глянул на обломки прототипа. — Если бы не доклады об оружии, созданном по его проекту, и недавнего отчёта о применении боевого заклинания магии света…

Райлек прямо прирос к полу и навострил уши, стараясь не упустить ни единого слова казавшегося очень важным разговора.

— То сочли бы идею тупиковой?

— Именно, — с явной неохотой кивнул магистр. — Но из-за этих обстоятельств мне приходится думать, что это я что-то упускаю!

— Почему бы вам не прояснить всё у автора идеи? — хотя могло показаться, что магистр Шарайнэ предлагает Латуку решение, в голосе отчётливо слышалось отстранённое равнодушие.

— Ни за что! — гневно прошипел Латук. — Я не дам ему ощутить превосходство! Это уничтожит мою гордость магистра! Быть может, на деле он специально умолчал о какой-то детали, чтобы я пришёл на поклон и стал его должником. Но он не дождётся. Я найду решение своим умом!

Райлек тихо хмыкнул себе под нос. А ведь похоже, что сплетни вовсе не на пустом месте родились.

— Может быть, вы и правы, магистр Латук, — кивнула Шарайнэ. — О его методах вести переговоры нам прекрасно известно.…Что ж, определённый результат у вас всё же есть. Продолжайте работу. Но если таки решите просить у него совета, думаю, вам предоставится возможность уже в ближайшее время.

Загадочно дёрнув уголком рта, старая эльфийка развернулась, всколыхнув полы своей мантии, и направилась к выходу с галереи, а магистр ветра бросился за ней.

— Магистр Шарайнэ, что вы подразумеваете⁈ Магистр Шарайнэ!..

Понаблюдав за тем как магистры скрываются в темноте прохода, Райлек вздохнул и внёс несколько записей в свои заметки, после чего перевёл взгляд на лежащий неподалёку артефакт. Грязный, поцарапанный и изрядно помятый. Прямо как гордость и надежды участвовавших в испытании магов. Грустно оглядев его, Райлек сделал очередную неутешительную запись в блокнот.

Артефакт номер два смят и испорчен. Восстановлению не подлежит.

Нет места людям. ИнтерЛЮДия

В этой войне не осталось места людям.

Люди могут сражаться с себе подобными. И это называется войной. Люди могут сражаться с сильными и опасными монстрами, беря над ними верх умом, тактикой и хитростью. И это называется охотой. Но люди не могут сражаться с чудовищем, чья хитрость превосходит их собственную, а сила столь велика, что единственное движение может уничтожить… всё.

Так что же тогда делать людям, если в войну против них вступает чудовище?

Не осмеливаясь дышать, объятая смесью священного ужаса с животным восхищением, Карида смотрела на то, как неестественно-безмолвная взрывная волна превращает крупную военную базу в обитель смерти и разрушения. Остатки уцелевших стен разрывало в клочья и уносило прочь вместе с лавиной сорванного снега, прячущего в себе останки обезображенных тел. Этот вал, подгоняемый неведомой силой, сметал всё на своём пути. От него не было ни защиты, ни спасения, он одинаково безжалостно и безразлично сокрушал как живое, так и мёртвое, терзая, перемалывая и смешивая всё в леденящем душу коктейле уничтожения, и оставляя после себя лишь чёрную землю, покрытую камнями, остатками тел и шрамами рытвин.

Не важно, насколько ты был храбр или силён, сколь метко стрелял или как крепка была твоя броня. Перед лицом этой силы ты становился никем. И превращался в ничто.

И это зрелище, в его болезненной подавляющей красоте, завораживало взгляд.

За считанные секунды смертоносный вал промчался по городу, предавая всё, что в нём находилось, полному забвению, и ударил по окраинам. Один за другим внутри лавины вспыхивали огненные языки взорвавшихся складов и хранилищ, расцветали раскалённые бутоны «Пауков».

Карида смотрела на огненный шторм, оставшийся после ударной волны, на клубы смешавшегося с дымом и грязью снега, поднимавшиеся в воздух, и продолжала думать лишь об одном.

В этой войне не осталось места людям.

С трудом оторвав взгляд от буйства смерти, Карида перевела его на Владыку демонов. Он стоял неподалёку и с кривой улыбкой на лице наблюдал за порождённым им истребительным валом. Обманчиво расслабленный. Пугающий. Бесконечно могущественный.

Хотя со стороны он походил на обыкновенного человека в маске и смахивал, как ни странно, больше на фиарнийца, чем на демона, нутром девушка понимала, что на самом деле Владыка демонов невероятно далёк и от тех, и от других. За костяной полумаской из черепа монстра скрывалось нечто куда более жуткое и невообразимое, совершенно чуждое человеческому пониманию.

Одним лишь словом он лишил разума её сослуживцев, друзей и её саму. Он мог уничтожить всех и вся в любой момент, но вместо этого устроил среди фиарнийцев кровавое состязание. Забавы ради ли, или же в качестве демонстрации своей беспрекословной воли — это уже не имело никакого значения. Важно лишь то, что это было в его силах и власти, а те немногие глупцы, нашедшие силы воспротивиться его воле, лишились малейшего шанса на выживание.

Его присутствие вызывало животный страх. Его смех проникал в саму душу и выворачивал её наизнанку. От его силы хотелось бежать без оглядки, но она была настолько запредельна и величественна, что ей оставалось только смиренно поклоняться.

Сопротивление было бесполезно. Бегство не имело смысла. Лишь принятие и исполнение его воли даровало шанс на спасение.

Империя? Император? Всё это было лишь хрупкой иллюзией, рассыпавшейся в пыль при появлении истинного властителя мира. Владыки.

И девушка искренне, без сомнений признала его власть.

Править миром