Медлин думала о том, что произошло этой ночью. Каким странным, удивительным образом плоть Анатоля соединилась с ее плотью! И это оказалось совсем не так страшно, как она воображала.

Сначала она, как он и говорил, почувствовала боль… но ласки Анатоля были так сдержанны, почти застенчивы, он так старался быть нежным. И кроме боли, было еще что-то, чего Медлин не могла описать словами… Обещание, надежда, что следующий раз даст ей нечто большее.

Неужели она способна даже помыслить о том, чтобы это произошло снова? «Почему бы и нет»,- подумала Медлин, с затаенной улыбкой утыкаясь в подушку. Она ведь больше не девственница. Медлин всегда ощущала полное безразличие, когда сестры, хихикая, делились друг с другом секретами «замужних дам», всегда чувствовала себя изгоем в женском обществе. Пока она читала и философствовала о «природе вещей», Луиза и Джулия жили - флиртовали, выходили замуж, на опыте познавали древние тайны жизни.

Теперь Медлин тоже была причастна к этим тайнам. Сегодня она узнала многое о мужчинах, об Анатоле. Она стала женой. И, может быть, раньше чем через год - через девять месяцев - станет матерью.

Эта мысль преисполнила Медлин благоговением. Веки наливались тяжестью, девушка зевнула. Перед ее мысленным взором возник ясноглазый младенец, который быстро превратился в полдюжины прелестных малышей, цеплявшихся за ее колени. Разумеется, она сама будет заниматься их образованием, награждать леденцами и шоколадом, когда они будут безошибочно спрягать латинские глаголы и читать наизусть Гомера на безупречном греческом.

Ресницы Медлин сомкнулись, и она заснула в мечтах об образованных детях, которые с обожанием глядели на нее удивительными темными глазами своего отца.

Она спала и не знала, что под утро Анатоль снова пробрался в ее комнату. Хотя рассвет только-только занимался, он уже был одет в сапоги и плащ для верховой езды и собирался в конюшню. Последние минуты ночи, о которой он так мечтал, неумолимо уходили. Первая брачная ночь кончалась, наступало утро.

Он многого ждал от этой ночи. Ждал избавления от гнетущей боли, от одиночества, тоски, одолевавших его уже несколько месяцев. Однако избавление не пришло, и сегодня, как и всегда, он метался в своей спальне, как зверь в клетке. Он проклинал тот день, когда отправил Фитцледжа на поиски невесты, проклинал судьбу, которая привела к его порогу Медлин Бертон.

Но сейчас он смотрел на спящую Медлин… и ярость утихала. Во сне она сбросила с себя одеяло и теперь лежала на спине, закинув руку за голову, волосы, отливавшие золотом и медью, струились на обнаженную грудь.

Он просил у судьбы обычную женщину, а та послала ему королеву фей.

Да, подумал Анатоль, именно так он и изобразил бы Медлин, если бы давно не забросил кисть. Фея с прозрачными крылышками, спящая в сердцевине цветка в своей невинной наготе. Только не хрупкого цветка, вроде примулы или лилии. Нет, его практичная Медлин предпочла бы хороший, надежный одуванчик.

Анатоль криво улыбнулся своим фантазиям, но все же подумал, что теперь гораздо лучше знает свою хрупкую жену. И он не должен испытывать столь горького разочарования. Да, Медлин не та пылкая, необузданная любовница, на которую он надеялся… но, несмотря на всю свою утонченность, держалась она неплохо.

Она не рыдала, не кричала, чтобы Анатоль к ней не прикасался, - собрала всю свою храбрость и терпела. А ведь он ничего больше не требовал от жены, верно?

Он сам сказал Фитцледжу, что ему будет достаточно, если Медлин научится не бояться его. «Мне не надо, чтобы меня любили», - вот что он говорил тогда.

– Мне не надо, чтобы она меня любила, - упрямо прошептал Анатоль… но теперь, когда за окном стояла серая завеса предрассветной мглы, когда рядом спала Медлин, блаженно не ведая о его присутствии, эти слова показались ему пустыми и неубедительными. Пять часов утра…

В столь грустный и одинокий час бессмысленно лгать самому себе.

С моря пришел утренний туман, окутав замок Ледж белым покрывалом. Тропа, ведущая через гряду скал вниз, где грузно бился прибой, была едва различима. Анатоль, однако, направлял жеребца железной рукой с уверенностью человека, которому знакомы все уступы и трещины родной земли. Мальчиком он часто играл s этих скалах, и тогда на извилистых тропинках его поджидали пираты и разбойники. Зажав в зубах кинжалы, они ползли наверх, туда, где стоял Анатоль, размахивая ивовым прутиком, который заменял ему меч. А иногда он уходил в запущенный сад, спускавшийся почти до самых скал, и там, среди рододендронов и шиповника, играл в прятки с эльфами.

Но все это было до того, как жизнь его матери трагически оборвалась. Мать унесла с собой в могилу и короля эльфов, и предводителя пиратов, и все мальчишеские восторги перед красотой крутых скал, бескрайнего моря, безбрежного неба.

Однако за все те годы, что Анатоль был хозяином замка Ледж, ему никогда так не хотелось бежать из замка, как сейчас. Бежать куда глаза глядят, бежать от нее.

От Медлин, его невесты, огненной женщины.

Анатоль, сам того не желая, придержал лошадь, оглянулся. Вдалеке был виден дом, ненавидимый и любимый одновременно. Зубчатые стены и древние башни неясно проступали в тумане, словно замок был всего лишь видением или картинкой из книги сказок.

Он едва мог разглядеть окно, за которым спала юная женщина с рассыпанными по подушке огненными волосами, женщина, тоже вышедшая из сказки. Память о ее красоте звала Анатоля, словно пение сирены, манила вернуться в спальню. Разбудить нежным поцелуем, взять ее руки в свои…

«И что дальше?» - насмешливо спросил внутренний голос. Повторить неудачу прошлой ночи? Анатоль не знал, не ведал, как пробудить в Медлин великую страсть и безмерную преданность, которые, как считалось, присущи невесте Сентледжа.

В отчаянии Анатоль выругался сквозь зубы. Он даже не отважился сегодня утром встретиться с Медлин лицом к лицу, чтобы она не прочла в его глазах безнадежное, безумное желание.

Анатоля никто никогда не любил. Что вдруг заставило его искать любви? Этого он не знал. Знал лишь, что надо на время исчезнуть из замка, чтобы разобраться в своих странных чувствах и страхах, снова обрести власть над собой.

Словно для того, чтобы утвердиться в этой мысли, Анатоль пришпорил жеребца и поскакал вниз. Навстречу тому, что также угрожало спокойствию его души, но было гораздо приятней и недвусмысленней.

Навстречу Мортмейнам.

На берегу туман был гуще и холоднее. Самая подходящая погода, чтобы гнаться за призраком женщины, которая, скорее всего только плод старческой фантазии или слабеющего зрения! Да и трудно найти лучшее место для поисков врага, которого давно считали мертвым.

Анатоль натянул повод, вглядываясь сквозь туман в лежавшую перед ним небольшую бухту. Море уже успокоилось, после ночного шторма остались на берегу только серые груды плавника.

Этот участок побережья был пустынным и опасным. Острые скалы торчали над поверхностью воды, золотистые пятна на песчаном берегу напоминали о зыбучих песках, в которых бесследно исчезал неосторожный путник.