– Я вижу, что мне предстоит еще многому научиться у тебя. – Софи помолчала. – Вообще-то ты прав. Я посвятила тебя не во все детали этой истории. Но я просто берегла тебя. Мне не хотелось, чтобы ты глубоко погружался в это дело, Кэм. Господи, если бы я знала, что Уолкотт как-то замешан в махинациях Дадли, я бы никогда в жизни не обратилась к тебе за помощью. Если бы не я, ты не вернулся бы в Террингтон и не подвергал свою жизнь смертельной опасности.

– У меня нюх на неприятности, – напомнил Камерон. – Запах опасности щекочет мне ноздри, как аромат дорогих духов.

Софи еще больше помрачнела.

– То, что хочет от меня Дадли, не так важно. Если я завладею проклятым документом, которым он шантажирует меня, моя семья будет спасена.

– Ты недооцениваешь то зло, которое может причинить порочный человек, решивший во что бы то ни стало добиться своей цели. Дадли ничто не остановит, поверь мне. Если ты завладеешь документом, которым он тебя шантажирует, Дадли найдет другое твое слабое место – Джорджиану или Пенелопу, например.

Кровь отхлынула от лица Софи, она побледнела как мел. Заметив ее испуг, Камерон стал более настойчив:

– Доверься мне и позволь мне решать, что в этой ситуации важно, а что не важно.

– Довериться тебе? Но ты сам себе противоречишь, Кэм. Ты просишь доверять тебе, а через какое-то время предупреждаешь, что нельзя верить ни единому твоему слову. Какого из двух Камеронов я должна слушать?

Хороший вопрос.

– Все зависит от того, насколько ты готова рисковать, Солнечный Лучик.

Софи медленно развязала узел под подбородком и сняла шляпку.

– Хорошо, я отброшу всякую осторожность. – Соломенная шляпка полетела на земляной пол. – Давай перейдем прямо к делу, ты не против?

Софи вынула из прически несколько шпилек, и пряди волос упали на ее плечи.

– Мне удобнее так, без этих проклятых условностей.

– Кто бы возражал, – пробормотал Камерон.

Софи не понимала, какие эмоции скрывались за насмешливой полуулыбкой.

– А теперь, когда ты избавилась от сковывавших тебя условностей, почему бы тебе не выложить все начистоту? Я хочу знать, что ты до сих пор скрывала от меня.

Софи поморщилась:

– В таком случае ты тоже должен быть со мной откровенен.

– Ты хочешь, чтобы мы открыли друг другу все свои секреты? Давай обсудим это позже. А сначала расскажи мне подробнее о Дадли.

– Я скрывала от тебя, что Дадли и Мортон разыскивают сейчас еще один церковный документ. Они думают, что мой отец что-то о нем знает.

– Понятно, продолжай.

– Я уже говорила, что память папы совсем ослабела. Он даже не уверен, существует этот документ или нет. Сама я, честно говоря, сомневаюсь в его существовании. – Софи произносила эти слова, не глядя на Камерона. Она следила за парением пылинок в столбе света, падавшего из окна. – В конце концов я убедила Дадли и Мортона, что папа не в своем уме. Но они не верят, что мне ничего не известно о документе, который они разыскивают.

– Но с чего они взяли, что ты что-то знаешь о нем?

Софи попыталась отмолчаться.

– Софи, в чем дело?

– Все дело в тебе, – наконец ответила она. – Дадли и Мортон знают, что мы с тобой вместе росли.

Камерон замер. Его лицо окаменело и теперь было похоже на высеченный из камня лик Сфинкса, получеловека-полузверя.

– И что это за документ? – ровным голосом спросил он.

– Дадли не говорит, но я догадываюсь. Он расспрашивал меня о тебе, о твоем происхождении, о процедуре заключения церковного брака, о хранящихся в храме документах. Я притворилась, что не понимаю, о чем идет речь.

– Ага.

Это междометие сказало Софи больше, чем пространная фраза. Они помолчали. Каждой фиброй своего тела Софи чувствовала, в каком напряжении находится Камерон.

– Кэм…

Он поведал ей тайну своего рождения только после того, как лорд Уолкотт отказался заплатить столичному доктору за лечение его матери. Камерон тогда пришел в ярость и разоткровенничался с Софи.

– Это все меняет, Солнечный Лучик, – произнес он наконец. – Теперь я вижу события прошлого в ином свете. В ящике письменного стола Уолкотта я нашел письмо с упоминанием имени Мортона, но этот факт показался мне тогда малозначительным. Теперь же я вижу: мне надо срочно вернуться в Лондон и провести расследование.

– Ты считаешь, что документ о заключении брака старого маркиза Уолкотта с твоей матерью существует?

– До своего смертного часа она утверждала, что является его законной женой. Но мой единокровный брат заявляет, что в бумагах его отца не было найдено документов, подтверждающих это. Именно поэтому на меня все смотрели как на незаконнорожденного, как на бастарда, которого нагуляла мать. Я всегда подозревал, что Уолкотт уничтожил неугодные ему документы, чтобы оградить себя от нежелательного родства с простолюдином.

Софи знала, что первая жена старого маркиза, мать нынешнего лорда Уолкотта, принадлежала к знатному роду. А вот мать Камерона была простой гувернанткой. Она познакомилась с его отцом на корабле, когда возвращалась из Италии домой. Старый маркиз обычно проводил зиму в теплых краях, надеясь поправить пошатнувшееся здоровье.

– Я не понимаю, – проговорила Софи, – каким образом имя моего отца связано со всей этой историей. Для меня это остается загадкой. Он не мог участвовать в церемонии заключения брака, так как свадьба, судя по всему, состоялась за границей.

– В этой истории много тайн, – согласился Камерон. – И нам их сейчас не разгадать. – Взяв со стола замок, он повертел его в руках. – Замки с секретом выглядят солидными и сложными, но на самом деле с ними нетрудно справиться, если изучишь их механизм.

– Открой мне секрет этого замка.

Камерон промолчал. Его длинные ресницы были опущены и потому под глазами у него залегали густые тени. Он долго о чем-то размышлял, прежде чем снова заговорил:

– Ошибки часто стоят слишком дорого. Они порой спускают курок скрытой опасности. В Италии я как-то столкнулся с замком, который выплескивал разъедающую кожу кислоту, если его открывать неправильно. А в Швейцарии разработаны хитрые замки, подающие сигнал тревоги. Открываешь дверь, а за нею тебя встречает хозяин дома с пистолетом в руках.

– Я готова рискнуть.

– В самом деле?

Это был скорее не вопрос, а вызов.

– Я хочу уметь все, что умеешь ты, Камерон. В прошлом я ни в чем не уступала тебе, помнишь?

Камерон оценил ее браваду и слегка усмехнулся. Положив замок на стол, он медленно снял куртку.

– Хорошо. – Камерон развязал галстук и небрежно бросил его на спинку стула. – Как и ты, я предпочитаю работать, избавившись от сковывающих движения неудобных предметов одежды.