– Нет, – отрезал Камерон.

– Ладно.

Софи завернула замок и снова спрятала его под салфетку. Камерон видел, она полна решимости осуществить свой замысел. Он не узнавал ее. Перед ним была та же самая Софи, которую он знал в юности, и одновременно совсем другая. «Она ни перед чем не остановится», – подумал Камерон.

– Может быть, расскажешь, что ты задумала?

– Нет.

Их взгляды встретились и скрестились, словно шпаги. Камерону показалось даже, что он слышит лязг металлических клинков. Софи прекрасно держала удар и умела обращать свою слабость в силу.

Пожав плечами, Камерон вынужден был признать свое поражение:

– Я уже говорил, у тебя врожденные способности манипулировать людьми. На этот раз ты подобрала нужный ключик. Я пойду тебе навстречу, но только потому, что, если я откажусь, ты наломаешь дров и попадешь в беду.

Выражение ее глаз, в которых бушевала буря, смягчилось, в них вспыхнул огонек. И Камерону показалось, что все вокруг преобразилось. У него потеплело на душе. Каким образом удалось этой хрупкой женщине пробиться сквозь толстую шкуру прямо к сердцу «адского пса»?

Ответа Камерон не знал. Впрочем, сейчас ему было не до раздумий. «Проклятие, при первой же возможности мне надо уносить отсюда ноги», – подумал он. Для одинокого хищника холодный расчет и ледяной цинизм – первейшие средства выживания. Чем дольше он находится рядом с Софи, тем большая опасность грозит и ему, и ей.

– Спасибо, Кэм. Если уж мне придется защищаться, то нужно знать, как найти слабые места противника и поразить их.

– Что ж, это мудрая стратегия, во всяком случае теоретически. Но поскольку я должен помочь тебе овладеть ею на практике, мне надо знать, что у тебя на уме.

Софи бросила на него настороженный взгляд.

– Возможно, когда-нибудь мне нужно будет взглянуть на то, что находится под замком, – уклончиво ответила она.

– Меня восхищает твоя отвага, но если прислушаться к голосу разума…

– Черт побери, Камерон Даггет! Неужели ты до сих пор не понял, что мне надоело быть осторожной и рассудительной?! – воскликнула Софи срывающимся от волнения голосом. – Здравый смысл опостылел мне, как тугой корсет, который я носила в течение многих лет. Его тесемки и косточки так сильно впиваются в мое тело, что мне трудно дышать! – Грудь Софи высоко вздымалась и опускалась. – Да, я знаю, что несу ответственность за стареющего чудаковатого отца и двух младших сестер, и поэтому вынуждена вести себя разумно и осмотрительно. И все-таки каждый раз, когда нашей семье грозит беда, я оказываюсь на краю пропасти. – Она тяжело вздохнула. – Я знаю, ты, в отличие от меня, всегда встречал опасность с высоко поднятой головой и не изменял себе.

– Господи, Софи, не надо воспринимать меня как образец человека, который легко справляется с проблемами. Вряд ли стоит брать с меня пример. Я не отличаюсь мудростью, когда мне приходится принимать важные решения в жизни.

– Но мне кажется, лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал.

– Ты так считаешь? В жизни нет только черных и только белых красок. И мы не всегда можем контролировать последствия наших поступков. – Камерон провел пальцем по ее запястью, на котором был тонкий шрам. – Взгляни вот на этот след прошлого. Я думал, что прокрасться в сад сквайра Стоунли и украсть его сортовые яблоки было для нас большой удачей. Я был готов к неприятным последствиям, которые могла иметь наша выходка. Но в результате пострадала ты, а не я. Это тебя укусил мастиф, который сторожил сад сквайра.

Софи поспешно сунула руку под шаль с бахромой.

– Ты не можешь отрицать, что, даже бездействуя, человек все равно подвергается риску. – Она встала и стала расхаживать по тесному помещению сторожки. – Я чувствую потребность… что-то делать… совершать поступки.

Наблюдавший за Софи Камерон невольно залюбовался ее стройной гибкой фигурой, грациозными движениями, покачиванием бедер, женственной грудью, которая ритмично вздымалась и опускалась.

В его душе вспыхнуло желание, и он ощутил жар во всем теле. Призывая Софи прислушаться к голосу здравого смысла, сам он сейчас не способен был слышать его. Им владели эмоции.

Усилием воли Камерон взял себя в руки.

– В последние месяцы мои чувства и разум находятся в полном смятении, – продолжала Софи. – Я совсем запуталась и была не способна ясно мыслить… А потом твой безумный поцелуй как будто разрушил стены моей темницы, и я вышла на свободу. – Софи резко повернулась, зашуршав юбкой. – Я несу всякую чушь, да? Ты, наверное, назовешь мою болтовню детским лепетом…

– Мне нравится звук твоего голоса.

Софи остановилась, и в сторожке стало совсем тихо.

– Мне нравится твой вздернутый подбородок, – продолжал Камерон, – и то, как ты покусываешь нижнюю губу, когда уходишь в свои мысли.

Она взмахнула густыми длинными ресницами, в ее глазах появилось выражение неуверенности.

– Присядь, Солнечный Лучик. Жизнь соткана из противоречий и похожа на клубок змей, который людям без посторонней помощи часто трудно распутать. – Он постучал пальцем по замку. – Я помогу тебе справиться с секретами этого замка.

Софи, поколебавшись, снова села за стол.

– Но при одном условии, – заметил Камерон. Увидев, что Софи собирается возразить, он остановил ее решительным жестом: – Взамен ты должна пообещать мне одну вещь. Прежде чем ты используешь новые навыки на практике, я хочу знать все о твоих планах.

– А разве ты делишься со мной своими планами? В таком случае будет честно, если и ты расскажешь мне о них.

– Хм…

Софи нахмурилась.

– Что значит твое «хм»?

– Это значит, что я думаю.

– Хорошо, пока ты думаешь, я задам тебе еще один вопрос. Что ты искал в кабинете лорда Уолкотта?

«Сказать ей правду или солгать?» – мелькнуло в голове Камерона.

– Я искал переписку Уолкотта с Дадли или Мортоном, – после небольшой заминки ответил он, решив на этот раз быть откровенным. – Нам важно установить, какая связь существует между ними. Несмотря на всю свою ненависть к Уолкотту, я не могу понять, зачем ему понадобилось участвовать в шантаже. Ему не нужны деньги. И какое Уолкотту дело до ошибки, которую твой отец допустил когда-то в церковных делах?

– Я… я понятия не имею, – сказала Софи, отводя взгляд в сторону.

И это не ускользнуло от внимания Камерона.

– Мне кажется, ты чего-то не договариваешь, – медленно проговорил он. – Ты не говоришь мне всей правды об угрозах Дадли и его приятеля Мортона.

– С чего ты это взял?

– Я много лет общаюсь с головорезами и отпетыми мошенниками и научился чувствовать фальшь в голосе собеседника. Иначе я не смог бы выжить в преступном мире.