— Какая же ты дурочка, Алена. Ничего до конца довести не можешь. Что, струсила? Или силы закончились?

— Да остановись же ты! Неужели не понимаешь, все зашло слишком далеко. Тебе ведь плевать на мою силу. Даже если я перестараюсь, и ты уйдешь к Богине, все равно не признаешь меня более сильной. Разве я в этом ошиблась? Понимаю, тебе обидно за Макса, что он там один. Но разве во мне дело? Ты на себя злишься, на свою пару злишься. Они ведь связаны с Вермутовым. Плохо моему мужу — плохо и твоему. Женя не в настроении из-за этого, вы в пики дома между собой. Может, тебе о своем поведении задуматься? Вместо того, чтобы меня винить, в своей семье разберешься? Я своего истинного поддерживаю, а ты до ручки доводишь. Всегда.

— Попридержи язык за зубами, иначе не досчитаешься.

И тут я поняла. Вот поле битвы, та нулевая точка, с которой все началось, откуда ноги растут у нынешней потасовки. Это та тема, которая выведет нас на нужный разговор.

— Тоже правда глаза колет? А как ты его сначала послала, забыла? Как из дома выставила, причем в чем мать родила! Не думала тогда, как второй волк в стае в глазах подопечных выглядел? Ну, конечно, это у вас притирка была. Супер просто! Тебе все, мне — ничего. Двойные стандарты, я посмотрю.

По ее глазам видела — играю с огнем, но остановиться не было сил. Сейчас либо она меня победит, либо я её. Не знаю, как она, но я проигравшей из этой битвы выходить не собираюсь. Слишком много сил уже вложено, чтобы сдаться в последний момент. Никому не позволю стыдить меня, выставлять такой ужасной. У каждого из нас достаточно ошибок за плечами. Главное — уметь их признавать и решать. Кто из нас безгрешен? Да нет таких. Поэтому не надо указывать мне на мои ошибки, пока свои имеются.

— Ты Ничего не знаешь про наши отношения.

— Точно так же, как и ты про наши. Так почему тебе можно учить меня жизни и говорить какая я плохая, а мне — нет?

— Может быть, потому что в отличие от некоторых эгоистичных детей, я уже давно осознала свою ошибку и исправила её. А вот ты в упор не хочешь ее замечать, и делаешь больно сразу нескольким людям. Поражаюсь, насколько Альфа бывают разными. Лучше бы Анна оказалась его парой, а не ты.

— Нет, это уже перебор, Марьяна. Я — не моя мать, и никогда такой не буду, но это не делает меня хуже нее. Не можешь терпеть меня, тогда хотя бы сделай вид, чтобы наши внутренние трения не сказывались на стае. Ты ведь для этого здесь, чтобы они не знали о том, какие у нас проблемы со взаимопониманием? С Женей она поссорилась, как же. Я не настолько наивна.

— Ой, вы посмотрите на нее, какая умная девочка. Толку от этих мозгов только? Умела бы ими пользоваться, вот это другой разговор, а так. Максиму ещё очень долго предстоит ждать, когда его пара наконец-то повзрослеет и начнет думать не только о себе. Стаю ждут очень тяжёлые годы.

— Как и Женю. Сколько вы уже вместе? Пятнадцать лет? Бедный волк, по любому уже мечтает о наследниках, а в итоге ждёт, когда его истинная изъявит такое же желание, как и он.

— Не смей в это вмешиваться. Ты не знаешь кто и чего хочет. И что ты вообще знаешь о том, можем мы иметь детей или нет? Ты ведь даже ничего не знаешь про более глубокую связь Альфа и бета.

— Ой, вот только давай без этого. Я в курсе, что пока Альфа не встретит свою истинную, бета не сможет обзавестись потомством. На меня ты это не повесишь, потому что мы с Максимом встретились раньше, чем вы с Женей. Тут может быть два варианта. Первый, не хочешь ты и страдает близкий человек моего мужа. И второй, не хочет Женя. Но в обоих вариантах моей вины нет. Разбирайтесь между собой сами.

— Ах ты, мелочь вездесущая.

Вот и все. В итоге черту переступить заставила ее я. В какой момент она выпустила когти, не видела, лишь почувствовала, когда плечо зажгло в местах ран. По комнате разошелся запах крови. Мы так и застыли друг напротив друга, не веря в произошедшее. Смотрели то на кровь, стекающую по руке на пол, то в глаза друг другу. Никто не понял, как все случилось. Но и ни одна из нас не спешила успокаиваться.

— Это была ошибка, — рыкнула и началось безумие.

Тут когти выпустили уже мы обе. Одежда рвалась моментально. Не знаю как мне удалось увернуться от части ударов. Кожа не успевала стягиваться от того, что раны наносились одна на другую, принося ужасную боль. Мы бились так, словно от этого зависела наша жизнь.

Не знаю в какой момент все изменилось, но, когда она начала меня побеждать, словно что-то щелкнуло. Тело опалила горячая волна. Внутреннее тепло придало сил, и у меня получилось вырваться из ее захвата, прижимая к полу соперницу. Я понимала, если не применю силу, то точно проиграю.

Поэтому выпустила последнюю волну, которая уходит в пустоту. И тут пришло озарение.

— Не может быть, — одновременно сорвалось с наших губ.

Алена

Когда до затуманенного сознания дошло, что же сейчас произошло, я ослабила захват, позволяя девушке рухнуть на пол. С неверием смотрела на свои руки и увидела крупную дрожь, сотрясающую их. Когти самопроизвольно, без моей воли, озарились легким золотым мерцанием и превратились в обычные пальцы. Луна, неужели это правда? Но тогда я совершенно ничего не понимаю.

Откашливающаяся Марьяна явно была в более сносном состоянии, потому что смогла не только привести дыхание в норму, но и расправить плечи в гордой осанке. Я что, только что могла потерять… Причем по собственной глупости? Кошмар, этого точно не может быть! Нет! Нет! НЕТ! Это уже слишком. Рухнула на сзади стоящий диван и зарылась руками в волосы, пытаясь осмыслить обухом свалившийся факт.

— Успокойся. Это нормально, — волчица присела рядом со мной, и крепко обняла за плечи.

— Но я могла убить тебя! — крик, вместе со слезами, вырвался из меня, и я судорожно обняла девушку. — Прости меня, прошу, пожалуйста. Я не хотела делать тебе больно. Марьян, я правда не хотела.

— Нет, ну и за что мне это все до скончания лет? У Луны паршивое чувство юмора. Аль, это нормально. Все хорошо, я не в обиде, ты чего? Успокойся, цветочек, — нежно поглаживая по голове, нахалка еще и смеется, вернее посмеивается.

И не стыдно же. У меня хоть муки совести проснулись, а ей весело. Если бы сейчас не было так страшно осознавать, сколько мощи во мне, и что я совершенно не умею ей пользоваться, точно бы покусала волчицу. Но уже иначе, в шутку.

— А тебе лишь бы посмеяться, — сквозь слезы вторю ее смешинкам, подхватывая нужное настроение.

И тут входная дверь с диким грохотом отворяется, а мы с перепугу подскакиваем с места, готовясь покусать кого-то уже на пару. И тут в комнату вваливается Лизка с охранниками. Все с трудом стоят на ногах, при этом изображая из себя героев. Переглянувшись с Сорозовой, мы закатываемся в дружном приступе смеха, опираясь друг на друга.

— Нет, вы посмотрите на них, еще и смеются, — возмущению будущей Вермутовой не было предела.