При подробном осмотре артиллерии оказались поврежденными: 10-дм носовая башня — обе пушки и приборы вращения башни; кормовая башня — привод вращения мушек; 6-дм — из десяти пушек повреждено пять с правого борта и две с левого (из коих существенно повреждены три с правого борта); 75-мм — из двадцати пушек повреждено девять с правого борта (все девять существенно); 47-мм — из двадцати пушек повреждено четыре.

Один снаряд попал справа в жилую палубу, впереди носовой переборки. Вода покрыла палубу на 1,5-2 фута, вода не проникала и была задержана передней переборкой. Другой снаряд попал в жилую палубу, позади передней переборки, образовав дыру, сквозь которую можно было бы проехать на извозчике. Вода ходила фута на два над палубой, хлынула в подбашенное отделение, бомбовые и патронные погреба, в отделения подводных минных аппаратов и боевых динамо-машин. Пришлось остановить динамо-машины и людей вывести из отделения, а люк задраить.

Так как носовая башня продолжала стрелять, то вывести людей из подбашенного отделения, бомбовых и патронных погребов не представлялось возможным, а потому просто задраили люк, оставив в закупоренном отделении (единственный выход был через башню, для чего людям из верхнего подбашенного надо было спуститься в нижнее и, пролезая между зарядником, приборами и направляющими, по подачной трубе подняться внутрь башни, что, в случае несчастья, удалось бы сделать немногим) около 25 человек, которые продолжали свою работу подачи снарядов и зарядов в башню и на приводах ручного вращения башни (так как электрическое вращение башни было выведено). Этим прекратили доступ воды в нижние помещения. Дальнейшее распространение воды было остановлено третьей переборкой, впереди носового траверза. Заделка пробоины, вследствие ее больших размеров, зыби и хода, была невозможна.

Один снаряд попал тут же под ватерлинию в семидюймовую броню, брони не пробил, но помял 5 шпангоутов и переборку № 29. Новый 12-дм попал в угол броневой плиты с правой же стороны, под носовыми казематами. Угол плиты был плохо подкреплен, вследствие чего (хотя снаряд брони не пробил, а сделал в ней лишь выбоину) он поддался фута на два внутрь, причем погнулась лишь мягкая часть плиты, закаленная же дала несколько концентрических трещин. Образовалась пробоина в виде треугольника с основанием в 2 фута и высотой 7-8 футов. Водой залились 33-е и 37-е отделения, верхние (по 20 тонн) и нижние (по 60 тонн) — всего 160 тонн. Нижние отделения залились через горловины в карапасной палубе, кои задраиваются не плотно.

Вследствие этой пробоины образовался значительный крен, который пришлось выровнять затоплением соответствующих по объему отделений с левой стороны (еще 160 тонн). В это время были сбиты стеньги, в носовую башню попало два крупных снаряда: первый покоробленным угольником мамеринца заклинил горизонтальное вращение башни, вследствие чего пришлось перейти на ручное вращение, а второй, попав в амбразуру, вывел всю прислугу, убив башенного командира лейтенанта Салтанова и двух комендоров.

Броненосец “Суво" (б. “Пересвет").

(Сведения о корабле, опубликованные в английском справочнике “JANE’S FIGHTING SHIPS". 1909.)

Полупортики у пушечных портов с правой стороны все были снесены, но вода, к счастью, не подступала к портам. Кроме вышеописанных повреждений было много других. Всего было 39 попаданий, после чего бой прекратился, эскадры разошлись, и с наступлением темноты начались бесконечные минные атаки.

Минные атаки, несмотря на массу кишевших миноносцев (от 40 до 60), страшны не были; так как личный состав знал, что японские миноносцы никогда не осмеливались подойти ближе 14 кабельтовых, за исключением ночи 26 января, и не выдерживали огня наших 12, 10 и 6-дм пушек (75-мм и 47-мм пушки оказались не действительными). Поэтому стрельба по миноносцам была совершенно хладнокровная, а потому меткая и действительная.

Боевых фонарей ни разу не открывали и тем самым скрыли свое месторасположение от неприятеля. Ночью, после дневного боя, наблюдалось следующее явление: когда, при появлении неприятельского миноносца, суда клали руль на борт и показывали миноносцу корму, то “Пересвет” начинал медленно крениться в сторону, противоположную повороту; вследствие этого вода, стоявшая в жилой палубе, начинала перекатываться с одного борта на другой и тем самым увеличивала угол крена.

Крен доходил до 7-8°, в таком положении броненосец оставался и не замечалось никакого позыва ни выпрямиться, ни крениться дальше, пока не отводили руль; тогда броненосец начинал перекатываться в обратную сторону и опять доходил до 7-8° крена. Вообще чувствовалось, что броненосец находится в мало устойчивом равновесии, что объясняется тем, что уголь из нижних угольных ям израсходован, снаряды, заряды, патроны и беседки в большом количестве израсходованы, частью подняты наверх в виде запаса у пушек, а вода ходит большой массой в жилой палубе, вследствие чего центр тяжести броненосца, кроме того что поднялся до высоты опасного положения, но и изменял при крене свое место в плоскости шпангоутов в невыгодную для остойчивости сторону. Сознав это, командир броненосца капитан 1-го ранга Бойсман приказал все междудонное пространство залить водой, за исключением носовых отсеков, чтобы немного выровнять дифферент; эффект был поразительный — броненосец вновь приобрел свои прежние мореходные качества, люди приободрились, и на мостике вновь был поднят вопрос — не попробовать ли прорваться во Владивосток. Однако признано было, что если идти, то идти надо было всей эскадрой, а не вразброд, собрать же эскадру не представлялось возможным, и потому решено было идти в Артур для соединения и починки судов.

Броненосец “Пересвет" после вступления в строй

Броненосец “Пересвет ” в период службы до русско-японской войны