Тэсс, казалось, была удивлена.

– Я могу тебе сказать, – сообщила она. – По крайней мере, он старался довести эту информацию до каждого. Кларк говорит, что выходил на утреннюю прогулку – спускался к дюнам и гулял вдоль берега на милю отсюда. И еще он говорит, что ему очень жаль, что бедный мистер Логан был застрелен в его отсутствие.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Насколько мне известно, нет.

В этот момент кто-то сильно постучал в смежную стену. Любой шум в «Лонгвуд-Хаус» мог служить знаком к старту, поэтому Тэсс вскочила из кресла. Одеяло слетело с нее. Я подумал, что Джулиан таким образом просил нас прекратить разговоры и дать ему спать. Мог бы выбрать и более деликатный способ предупреждения.

Громко покашливая, он вышел из своей комнаты; постучав в нашу дверь и дождавшись ответа, приоткрыл дверь и просунул голову.

– Я не могу уснуть, – жалобно простонал он. – Я… вы не против, если я войду?

Это был какой-то новый Джулиан, такого я не знал раньше. Одна или две пряди его светлых волос, отлепившиеся от остальных, склеенных лаком, вертикально торчали на затылке. Он кутался в черный шерстяной халат с белой каймой и именной монограммой. Светлые глаза на красивом, тонко очерченном лице смотрели на нас нерешительно – так обычно смотрят собаки, когда хотят показать дружелюбие. И снова, как и день тому назад, мне бросилось в глаза какое-то неясное сходство его лица или всего облика с чьим-то еще.

– Привет, Джулиан, – улыбнулась Тэсс, укутываясь в одеяло. – Входи, пожалуйста. Мы просто разговаривали.

– Я не могу уснуть, – вновь пожаловался он. – Я действительно не помешал вам, Боб?

– Абсолютно. Хочешь сигарету?

– Спасибо.

Он уже изъял из кармана халата коробочку с сигаретами и достал одну, но потом положил обратно и взял мою, благодарный за возможность сэкономить.

– Что-то не так?

– Нет-нет!

Джулиан прикурил, отвернувшись, глубоко затянулся, затем прошелся к окну и, отодвинув штору, выглянул. Он был явно обеспокоен. Наконец, присев на край кровати, он взглянул на нас:

– Да, кое-что не так, и я ничего не могу с этим поделать. Я пришел к вам за советом.

– Ты пришел к нам за советом?

– Не шути, Боб. Это серьезно. Очень серьезно.

В его голосе прозвучало отчаяние, и оно казалось еще более явным среди ночи, когда каждое слово обретало особую значимость для расстроенных нервов, когда даже тиканье часов в кармане халата Джулиана было громко слышно.

– Может быть, я смогу чем-нибудь помочь, старик? Что с тобой стряслось?

Джулиан снова затянулся сигаретой, держа ее пальцами так далеко, что чуть не обжег их, а затем, несмотря на серьезность положения и натянутые нервы, произнес одну из наименее мелодраматических речей в своей жизни.

– Прежде всего, – сказал он, – я хочу, чтобы вы оба поклялись именем всемогущего Господа, что никогда и никому не скажете ни слова из того, что я собираюсь сказать вам, если я не дам на это разрешения. Клянетесь?

– Если ты настаиваешь.

– А ты что скажешь, Тэсс?

– Да, конечно. – Тэсс была поражена, однако ее природная интуиция не изменила ей, и она почти пришла в себя. – Джулиан, подожди, ради бога! Остановись на минутку! Ты же не собираешься объявить нам, что это ты совершил убийство или что-нибудь в этом роде?

– Нет-нет-нет! – Джулиан наморщил лоб. – Хотя… в конце концов, ты же знаешь, что я – приличный человек и пользующийся уважением профессионал, и никто никогда не сказал против меня ни единого слова… никогда не думал, что все будет так плохо. Я не знаю, что мне делать. Теперь я понял, как это звучит для равнодушных людей. Так вы клянетесь?

Мы подняли руки.

– Да. Теперь рассказывай, что такое невероятное ты совершил?

Джулиан снова глубоко затянулся, затем ответил:

– Помните мои показания, которые я дал полицейским сегодня утром? Вначале я сказал, что хотя я и был в саду и слышал звук выстрела, но не подходил к окну и не заглядывал в кабинет.

– Да.

– Затем, под воздействием их совершенно бесчеловечной тактики шантажа, – его лоб снова сморщился, – я изменил свои показания. Я сказал, что заглядывал в окно, и подтвердил историю миссис Логан. Я сказал, что забрался на ящик как раз перед тем, как раздался выстрел. Помните?

– Совершенно верно. Ну и что же?

Джулиан сел.

– Так вот, – просто сказал он. – Каждое слово моего первоначального заявления – истинная правда. Я никогда не подходил к этому окну ближе чем на шесть метров; я никогда не забирался на их перевернутый ящик, и я никогда не заглядывал в окно – ни до, ни после выстрела. Теперь вы все знаете.

– Все, крышка! – выдохнула Тэсс.

Некоторое время все молчали. Осмыслить полный переворот в свидетельских показаниях, понять, что, в конце концов, это может означать, было очень нелегким делом для утомленных мозгов, да еще без четверти час ночи. Мой первый вопрос, который в другой раз мог быть воспринят равносильно удару между глаз, теперь оказался не очень чувствительным.

– Ты что, с ума спятил, парень?

– Надеюсь, что нет, – ответил Джулиан, продолжая попыхивать сигаретой и глядя прямо перед собой.

– Какого черта ты подтверждал, если это не правда?

– Потому что я был… э-э-э… не вполне откровенен с самого начала, так что они загнали меня в угол. Мне показалось, я выбрал наилучший способ выйти из сложившейся ситуации.

– Но если не ты стоял у окна, тогда кто же?

Джулиан раздраженно призвал нас к тишине.

– Наверное, было бы лучше, если бы я рассказал вам обо всем, что произошло, тогда бы вы поняли. Я пришел за советом, а не для того, чтобы выслушивать обвинения.

Как вам известно, тем утром я прибыл сюда около десяти часов утра; вы также знаете, что я отправился в сад отыскать хозяина дома. В саду я услышал выстрел. В этот момент я стоял на газоне, примерно в десятке метров от окна кабинета. – Джулиан замолчал и сглотнул. – Однако перед выстрелом кое-что привлекло мое внимание. Я услышал женский голос из кабинета. Вернее сказать, женщина не просто говорила. Она громко кричала – именно так, как миссис Логан кричала сегодня. Одно из окон было приоткрыто, и я все слышал. Она говорила, что у нее, вероятно, будет ребенок, и обрушила на кого-то целый поток обвинений. Когда я посмотрел в сторону окна, то увидел человека, стоявшего на деревянном ящике спиной ко мне и заглядывавшего в окно.

– Что ты увидел?

Джулиан бросил на нас недовольный взгляд.

– Я увидел человека, стоявшего на ящике, – раздраженно повторил он, – именно в том положении, которое потом приписали мне.