– Нет, – твердо возразил Кларк.

– Нет?

Кларк показался мне каким-то возбужденным и взволнованным.

– Не верьте во все эти бредни. Я говорил вчера всем, что это – часть истории, которая, очевидно, выдумка чистой воды. Почему? Да потому, что это всего лишь старая, мрачная, скучная, избитая легенда – такие рассказывают на каждом углу.

Медленно и тяжело доктор Фелл обернулся и, сделав несколько шагов, сказал:

– Согласен. Однако в таком случае история о мертвом теле с исцарапанным лицом тоже не так уж нова, не так ли?

Возможно, от электрического освещения черты лица Кларка стали казаться еще более расплывчатыми. Он отошел назад и теперь стоял почти напротив двери в гостиную. Ноги его были напружинены, словно у боксера, но с лица по-прежнему не сходила улыбка.

– Не понимаю вас, доктор.

– Ну почему же, сэр. Если этот инцидент произошел в 1821 году – я верно предполагаю? – в то время эта легенда, безусловно, уже была с «бородой», а призрак с поцарапанным лицом – по меньшей мере, довольно старый персонаж.

– О да! Конечно. Я подумал…

– А что, по-вашему, я имел в виду?

– Абсолютно ничего, – ответил Кларк, вновь обретя хорошее настроение. – Просто ваши слова несколько сбивают с толку. К вашему сведению, я перестал верить в «руку» именно потому, что она не останавливала часы. Мне кажется, что Эрик, если захочет, может снова завести часы. – И он, улыбаясь, окинул взглядом холл и свистнул, словно подзывая собаку. – Где ты, Эрик? Ты слышишь нас?

– Прекратите! – крикнула Тэсс.

– Прошу прощения, – резко ответил Кларк. – Я сам не любитель шуток дурного вкуса.

Инспектор Эллиот терпеливо слушал с выражением скуки на лице.

– На вашем месте я не стал бы так волноваться, – сказал он Тэсс, едва улыбнувшись. – Здесь много света, и вряд ли ваша «рука» попытается играть в свои игры. – Он задумался. – И все же мы должны восстановить все, что произошло вчера вечером. Я хотел бы осмотреть вход. Не мог бы ты снова открыть дверь? – обратился Эллиот ко мне.

Поскольку Тэсс стояла позади, я вытащил засов и впустил порывистый ветер с дождем в открытую дверь. Желтый свет заструился сквозь «будку», озарив голые плитки, мятую и грязную подстилку у двери, деревянные стенки и крышу – больше ничего. Эллиот внимательно рассматривал все это; в его взгляде появилось раздражение. Он шагнул в «будку», потрогал стенки и постучал по ним костяшками пальцев.

– Где вы стояли, мисс Фрэзер? Я имею в виду, как далеко от входа?

– Я почти касалась входной двери.

– Лицом, конечно же, в эту сторону?

– Да.

– Но в холле света не было? Нет. Там… послушайте! – сказала Тэсс.

Тэсс, как давеча Гвинет Логан, повернулась к нам с выражением суеверного ужаса на лице. Глядя на ее неистовую жестикуляцию, мы застыли в недоумении. Она повернулась на каблуках, и золотая пряжка сверкнула на ее блузке. За дверью шум дождя превратился в рев, но этот грохот четко отличался от тихого шуршащего звука, медленно стучавшего в наших ушах, стучавшего там так же равномерно, как в ярко освещенном холле. Все мы одновременно повернулись в одном направлении.

Эллиот получил ответ. Это тикали часы.

Вторая трагедия произошла ночью, в 2 часа 3 минуты. Я не спал, Тэсс – тоже. Она сидела в моей спальне у камина, закутавшись в стеганое одеяло. Заботливая миссис Уинч затопила все камины, оберегая гостей от сырости, которая начала просачиваться сквозь старые кости «Лонгвуд-Хаус». У огня мы чувствовали себя почти уютно.

Но только физически. Перед обедом Эллиот и доктор Фелл уехали, взяв у каждого исчерпывающие показания. Что говорили остальные – я не знаю. Тэсс вышла раскрасневшаяся, но с вызывающим видом. Дольше всех опрашивали Кларка, причем, как мне показалось, довольно бурно. Но, честно говоря, двери были такими толстыми, что услышать что-либо сквозь них было совершенно невозможно, – просто Соня сказала миссис Уинч, миссис Уинч – Тэсс, а Тэсс – мне, что разговор шел о каком-то письме.

Загадкой оставалось и то, что Джулиан Эндерби предпочел остаться в доме, а не закончить свой уик-энд в «Пугливом олене», или как там назывался этот паб. И вообще, теперь в отношениях с окружающими Джулиан стал предельно осмотрительным. После обеда он долго беседовал в библиотеке с Кларком, после чего Кларк стал таким любезным, а Джулиан – таким настороженным и подозрительным, что не мог спокойно сидеть.

Я знал о его обеспокоенности. Наши спальни были рядом, и, когда все отправились спать, я слышал, как он вышагивал по комнате в своих скрипучих тапочках.

Дождь прекратился, и казалось, весь дом, поскрипывая, сжимался, подсыхая после него. Набросив халат на пижаму, я сел в удобное кресло у камина, чтобы выкурить сигарету. За стеной периодически, словно мыши, поскрипывали тапочки Джулиана. Я уже подумывал пойти к нему и немного поболтать, хотя и не был уверен, что он придет в восторг от компании такого бесшабашного человека. Больше всего на свете мне сейчас хотелось увидеть Тэсс, но в ее комнате спала Гвинет Логан, и вполне вероятно, что сейчас Тэсс хватало забот с этой нервной и впечатлительной особой в темном доме.

Только я решился навестить Джулиана, как услышал легкий стук в дверь. Я приоткрыл ее, и в комнату быстро проскользнула Тэсс.

– Тс-с-с… – прошептала она, приложив палец к губам и указывая на соседнюю комнату.

Шорох шагов прекратился, но ненадолго. Тэсс бесшумно прикрыла дверь. На ней был персикового цвета пеньюар из тяжелого шелка с кружевами, из-за чего она немного нервничала и смущалась.

– Ну и что такого… – заговорил я обычным голосом.

– Тс-с-с!

– Не волнуйся, он не услышит, о чем мы разговариваем, даже если говорить в полный голос.

– Но я не хочу, чтобы он подумал… Ты же знаешь, что за человек Джулиан.

– Честно говоря, не знаю. Раньше казалось, что знаю. Обрати внимание: каждый раз, когда происходит что-то важное – ну, что-нибудь вроде этих часов, которые на наших глазах начали идти, притом что ни одна живая душа к ним не приближалась (образ этих мирно молчавших часов, внезапно начавших тикать, снова очень живо встал передо мной, приводя в ярость), – так вот, каждый раз случается нечто, а Джулиана нет на месте события.

– Боб, наверное, там были какие-то веревки или провода!

– Не было никаких веревок и проводов, и ты это знаешь. Погоди, я хотел спросить, как там Гвинет?

– Спит, слава богу, – вздохнула Тэсс. – Не знаешь, ее муж принимал снотворное? Я дала ей двойную дозу, и через пятнадцать минут она уже спала.

Шурша шелками, она подошла к камину, протянула руки к огню, вопросительно посмотрев на меня. Я обнял ее и крепко поцеловал. Она ответила на мои объятия, прижавшись ко мне всем телом, но именно в этот момент Джулиан снова стал мерить шагами свою спальню, и Тэсс вырвалась из моих рук.