Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обучение!
Ордер воинский!
Порядок воинский!
Чистота!
Опрятность!
Здоровье!
Бодрость!
Смелость!
Храбрость!
Экзерциция!
Победа и слава!
– Победа и слава! – повторил Павел. – Хорошо сказано. Как жаль, что князя уже нет в живых. Сейчас он очень бы нам пригодился. Скажите, Василий Васильевич, если бы Суворов был жив, не принял ли бы он участия в заговоре?
– Нет, государь, – ответил я, – заговорщики еще при жизни Александра Васильевича пытались склонить его против вашего величества. Вы знаете, что Суворов не всегда был согласен с некоторыми вашими решениями и даже позволял себе вышучивать их. Но когда один из заговорщиков прямо предложил ему выступить с боготворившими его войсками против вас, Суворов воскликнул: «Молчи, молчи – не могу. Кровь сограждан».
– Вот, значит, как все было, – задумчиво произнес император. – Василий Васильевич, спасибо вам за то, что вы мне сейчас рассказали. Поскорее бы покончить с этим заговором и заняться делами по успокоению умов моих подданных. Сегодня из своего имения в Петербург должен приехать граф Аракчеев. Я познакомлю вас с ним. Думаю, что его необходимо посвятить в вашу тайну. Я верю ему и полагаю, что он не откроет ее другим. Приходите сегодня вечером в мой дворец. Там мы решим, что нам делать дальше.
3 (15) марта 1801 года. Санкт-Петербург.
Подполковник ФСБ Михайлов Игорь Викторович,
РССН УФСБ по Санкт-Петербургу
и Ленинградской области «Град»
После окончания вахтпарада я попросил у императора разрешения переговорить с ним о некоторых насущных делах. А именно – об аресте и суде над заговорщиками. Как я понял, у Павла на этот счет было свое мнение. Он не хотел отправлять всех несостоявшихся цареубийц в Петропавловку. Многие из причастных к заговору имели влиятельную родню, и в планы царя не входило плодить новых врагов и недоброжелателей. С другой стороны, неумеренное милосердие тоже было неуместно. Ведь Павел простил в свое время того же Палена, братьев Зубовых и других главарей заговора. И что он получил от них в благодарность? Удар табакеркой по голове…
Тщетно император старался найти компромисс между суровостью и снисходительностью. А пока окончательное решение им еще не было принято, многие заговорщики поспешили покинуть Петербург и спрятаться от наказания в своих имениях.
Я посоветовал Павлу пока не трогать этих беглецов и заняться в первую голову теми, кто в данный момент находится в столице, и теми, кто принял самое активное участие в заговоре. Вот с ними цацкаться точно не стоит. Если человек сознательно решился на цареубийство, то никакого снисхождения он не заслуживает. Виселица для такого – вполне заслуженное наказание. Но император разделял стойкую неприязнь российских самодержцев, правивших после царицы Анны Иоанновны, к смертным казням. При Елизавете Петровне она вообще не применялась, а в царствование Екатерины II казнили лишь поручика Мировича за попытку освободить из Шлиссельбургской крепости несчастного царевича Иоанна Антоновича, и участников Пугачевского бунта.
Я предложил отправить в тюрьму на пожизненный срок главарей заговора – Палена, Беннигсена и братьев Зубовых (Валериан Зубов, как инвалид и человек, непосредственно не принимавший участия в цареубийстве, мог быть просто отправлен на покой в одно из своих имений). Прочих же разжаловать в рядовые и послать на войну – хотя бы в тот же Индийский поход – дабы кровью смыли свою вину. Ведь среди заговорщиков были люди храбрые и прекрасно показавшие себя в войне 1812 года – те же Милорадович и Тучков-третий. Но с каждым из них нужно провести предварительную беседу, чтобы эти люди поняли, чьим орудием они на самом деле стали, и к каким тяжким последствиям для державы могло бы привести убийство российского императора.
Эта идея Павлу понравилась. Он решил сразу после ареста верхушки заговорщиков послать фельдъегерей за остальными участниками заговора и приказать им явиться в Михайловский замок на приватную беседу, в ходе которой он и примет окончательное решение о дальнейшей судьбе каждого из них.
Пригласив меня вечером к себе, Павел откланялся и направился к Васильичу, который, стоя в сторонке, о чем-то оживленно беседовал с Алексеем Ивановым и его дочкой. Мне показалось, что последняя весьма заинтересовала Павла. Ну и хорошо, если это так – может быть, царь решит поухаживать за ней, и ему легче потом будет расстаться с Анной Лопухиной-Гагариной, нынешней фавориткой.
Честно говоря, девица сия мне весьма не нравилась. Нет, никаких особых грехов за ней не водилось, но Анна была довольно глупа и несдержанна на язык. Учитывая то, что подробности о нашем появлении в этом мире и об информации, которой мы располагаем, могут дойти до людей, которым это знать не следует, лучше было бы, чтобы Павел расстался со своей фавориткой.
Надо будет потом откровенно поговорить с дочкой Алексея Иванова. Как мне показалось, девица сия умна и не робкого десятка. Да и внешне она симпатична. Во всяком случае, если судить о ней по нашим понятиям о красоте. Здешние мадемуазели бледны, томны и готовы, чуть что, сразу же хлопнуться в обморок.
Даша же не такая. Как рассказал мне ее отец, она умеет плавать под водой с аквалангом, совершила десятка два прыжков с парашютом и занималась какое-то время дельтапланеризмом. Кроме того, она обучалась рукопашному бою и в случае чего сможет за себя постоять. Думаю, что на фоне томной и глупой, как овца, Аннушки Гагариной наша амазонка будет выглядеть намного более эффектно и привлекательно.
Занявшись делами несостоявшихся цареубийц, я совсем позабыл о наших медиках. Они старались не лезть на передний план и просто присматривались ко всему происходящему. Видимо, посовещавшись, эскулапы решили как-то определиться в этом новом для них мире и в качестве делегата отправили ко мне своего старшего.
У входа в Кордегардию меня остановил высокий и плотный парень лет тридцати. Я знал, что его зовут Геннадием, и что он врач-реаниматолог. Кроме того, мне было известно, что в составе его экипажа имеется водитель – примерно мой ровесник. По нескольким произнесенным им словам, человек он бывалый, побывавший в «горячих точках» и знающий, почем фунт лиха. Девица же по имени Ольга не произвела на меня особого впечатления. Видно было лишь то, что она была в первый момент изрядно напугана всем происходящим.
– Товарищ подполковник, – обратился ко мне Геннадий, – вы тут варитесь в собственном соку, а о нас, бедных слугах Гиппократа, и подзабыли. А ведь, случись чего, прибежите к нам и будете просить: «Доктор, голубчик, помогите…»
– Геннадий, – сказал я, – не знаю, как вас по отчеству. Вы извините меня, но тут такие события закрутились, что пришлось срочно решать самые неотложные дела, связанные с заговором против императора Павла I. Вы, наверное, помните, что в нашей истории он был убит в Михайловском замке, том самом, рядом с которым мы сейчас с вами стоим…