Это было зрелище, достойное богов. Взор царя был строг и грозен. У большинства из заговорщиков – а многие из них уже успели отличиться в войнах, которые велись в царствование матушки Екатерины и нынешнего монарха – при виде грозного императора подкашивались ноги и начинал заплетаться язык. Павел же произносил речь в стиле Тараса Бульбы: «Ну что, сынку, помогли тебе твои британцы?» – после чего следовало полное раскаяние и просьба к царю простить неразумных чад своих.

Император не требовал у проштрафившихся гвардейцев сообщить ему «пароли и явки», а по-отечески журил непутевых офицеров и обещал не лишать их живота, то есть не казнить лютой смертью. Однако их гнусные замыслы должны были быть наказаны, а посему виновным предлагалось на выбор – или быть разжалованными в солдаты и искупить вину кровью в бою с врагами империи, или отправиться в острог, где и пребывать до самой смерти под строжайшей охраной. Вполне естественно, что почти все офицеры выразили желание попасть в первый в России штрафбат.

Избежали такой душеспасительной беседы лишь самые отпетые заговорщики, вроде братьев Зубовых и гвардейцев Яшвиля, Скарятина, Татаринова и Бороздина, женатого на дочери Ольги Жеребцовой. Их отправили прямиком в Петропавловку. Туда же угодили и явные предатели – капитан Аргамаков, поручик Марин и еще несколько офицеров, которые, нарушив свой долг, оказали в нашей истории прямое содействие цареубийцам.

Словом, к утру нынешнего дня основное ядро заговорщиков было обезврежено. При этом никто из них не оказал сопротивления – боевые офицеры покорно, словно нашкодившие дети, отдавали стражникам оружие и послушно садились в черные кареты с зарешеченными окнами, заменявшие в здешнем мире автозаки.

Вся информация о задержаниях поступала во что-то вроде штаба, который возглавил приехавший вчера из своего имения граф Аракчеев. Меня познакомили с ним. Надо сказать, что он не вызвал у меня явной неприязни.

Нормальный мужик, неразговорчивый, грубоватый, возможно, чересчур пунктуальный. Но с другой стороны, Аракчеев был весьма обстоятелен и отличался чудовищной работоспособностью. Он терпеливо перечитывал все донесения, поступившие от агентов Тайной экспедиции, анализировал их и делал какие-то выписки. Я теперь понял, почему в нашей истории Пален постарался изолировать Аракчеева и не допустить его в город накануне той роковой ночи. Будь тогда «преданный без лести» в Михайловском замке, Павел наверняка остался бы жив.

На приближающийся вечер было назначено очередное совещание в личных покоях императора. Это будет краткое подведение итогов и прикидка действий на ближайшее будущее. У нас есть несколько предложений на сей счет – посмотрим, как император их воспримет.

4 (16) марта 1801 года.

Санкт-Петербург.

Чарльз Джон Кэри, 9-й виконт Фольклендский

Лизелотте была одета в безупречно выглаженное платье с накрахмаленным передником и держалась так, словно не она сегодня рано утром, уставшая после бессонной ночи любви и с опухшими от поцелуев губами, выпорхнула из моей кровати, не забыв, естественно, подхватить со столика приготовленную для нее стопку монет. Вела она себя очень даже строго и официально, что было неудивительно – сегодня сама фрау Бергер соизволила составить мне компанию за обедом.

– Зря вы проводите столько времени в кровати, герр Удольф, – пеняла мне уважаемая фрау. – Ведь в этом городе множество интересных и красивых мест. Конечно, все они построены немцами и итальянцами – эти русские неспособны что-либо создать сами, – но тем не менее здесь намного лучше, чем на моей родине. Например, знакомы ли вы с нашей Анненкирхе? Это здесь, на Кирочной. И бывали ли вы в Петрикирхе на Невском? Это самая старая наша церковь, построенная из дерева еще в 1730 году, под покровительством самого фельдмаршала Миниха. А вокруг нее живут немцы, а не русские. Поблизости есть вполне приличные заведения, где можно выпить хорошего пива и съесть замечательный швайнебратен[25] в пивном соусе!

– Я там бывал, совершая утренний променад, гнедиге фрау[26], – улыбнулся я. – Там и правда очень красиво! Не то что в тех районах, где живут русские.

На самом же деле побывал я там не с целью прогулки, а для того, чтобы разведать местность. Сэр Уитворт рассказал мне, что в этом районе по ночам малолюдно, несмотря на то что он считается центром русской столицы. Торговцы и мастеровые обычно уже заканчивают свою работу, а добропорядочные обыватели предпочитают сидеть дома и готовиться ко сну.

После рандеву с генералом Беннигсеном в Летнем саду я решил на всякий случай найти другое место для наших встреч, хотя втайне и надеялся, что больше не увижу эту самоуверенную германскую рожу. Что поделаешь, порой приходится иметь дело с пренеприятнейшими личностями. Но часто именно среди таких отбросов общества встречаются весьма полезные агенты. Надеюсь все же, что эта встреча с генералом будет последней.

– Да вы ешьте, ешьте, – захлопотала фрау Бергер. – Я велела приготовить для вас настоящую Welfenspeise[27]. Моя Лизе ее делает редко, но раз вы нас скоро покидаете, то я решила угостить вас на прощание именно этим блюдом.

Интересно, подумал я. Эта старая ведьма, наверное, думает так же, как Бенджамин Франклин: «Гости и рыба начинают попахивать на третий день». Помнится, я ничего не говорил этой фрау о том, что скоро уеду. Впрочем… Если все произойдет, как мы планировали, то уже через две недели меня здесь не будет. Но я лишь улыбнулся:

– Благодарю вас, гнедиге фрау. Надеюсь, что мне будет позволено погостить у вас еще несколько дней?

– Конечно, герр Удольф, – расплылась та в улыбке, но в ее глазах мелькнуло нечто, что явно не соответствовало выражению ее лица. – Кстати, вы слышали интересную новость? Ее только что рассказала моя соседка, фрау Энгельс. Оказывается, русский император назначил своего второго сына, цесаревича Константина, наследником престола.

У меня от этих слов перехватило дыхание, но я попытался сохранить невозмутимое выражение лица и лишь лениво произнес:

– Так у него же вроде есть старший сын? И именно ему, если что-то случится с русским монархом, следует по закону занять отцовский престол.

– Да, вы правы. Именно так и должно быть. Но почему-то царь решил сделать все не так, как должно быть у порядочных коронованных особ. Впрочем, нам, немцам, какая разница? Русские императоры по крови давно уже практически немцы. Эти русские дикари неспособны сами управлять своей огромной империей.

Надо было срочно действовать, но мне пришлось допить кофе с фрау Бергер и с сочувствием выслушать ее жалобы на ревматизм в правом колене, что, увы, вдохновило ее на длинную лекцию о том, как отвратителен климат в этом городе. Когда же она наконец ушла, я удалился к себе, достал конверт и нацарапал скверно очиненным пером на клочке бумаги: «Петрикирхе, 8 часов». Потом я написал на конверте латинскую букву «Б» и взял второй конверт. В него я вложил другой клочок бумаги, на котором нарисовал два крестика. Это означало: «Проследите, чтобы за нашим другом не было слежки».