Сбежавшая предательница нашлась, а осознавший, как дорога ему потеря, злобный зверь одумался, поклялся исправиться. Посмотрел в ее прекрасные глаза и простил бегство накануне свадьбы, сговор с братом за его спиной, и пять лет поисков и миллионы, потраченные на профессиональных детективов, перечеркнул одним щедрым жестом? А что дальше? Счастливое возвращение, пышная свадьба, лучащиеся любовью улыбки, примирение с братом и долгая безоблачная жизнь?

Со зверем?

Серьезно?

В сказке – да, но я обещала, что расскажу, как случается на самом деле, в действительности, где золушки не обращаются в принцесс, а ублюдки в звериных шкурах не меняются ради красивых глаз. Животные живут инстинктами и по звериным законам. А когда их предают, они не знают пощады. Любовь не спасение для них, а как топливо для разжигания ненависти. Уничтожить, убить, вырвать, стереть с лица земля, вытащить, как застрявшею в сердце занозу. Без объяснений причин, оправдания, не удосуживаясь вникать в причины, изучить детали…

Зверю плевать, почему, зачем и за что его ударили исподтишка, в спину. Он бросится на обидчика и перегрызёт ему горло. Не раздумывая, без пощады, со звериной жестокостью. Потому что иначе не умеет.

Глупая купленная с потрохами овца, сбежавшая от своего владельца, предавшая его. Вот кем я была на самом деле. Не золушка. Обречённая жертва. Бракованный товар.

Надеюсь, что теперь вы готовы к правде, и я могу наконец рассказать, что случилось на самом деле.

Осень, дождь, бессонница, тлеющая сигарета тайком на крыльце, тревожные мысли. Все было так, как я говорила до того момента, как у калитки затормозил внедорожник. Свет включенных фар ударил в лицо, и оцепенев от ужаса, я увидела, как двое бритоголовых шакалов вытаскивали с заднего сиденья третьего, пока их вожак, ступая дорогими ботинками в лужи, со смертоносной уверенностью надвигался на меня.

Парализованная страхом я обречённо смотрела на взбешённого кровожадного хищника. Безупречный и холеный, несокрушимый и смакующий расправу. Он был все ближе. В стильном распахнутом стального цвета пальто и глянцево-черном безупречном костюме. Свет фар бил ему в спину, оставляя в тени лицо. Его шестёрки волоком тащили по грязи несопротивляющееся тело. Их лысые черепа жутко бликовали в полумраке. Греков остановился в шаге от меня, возвышаясь и подавляя бешённой злобой.

– Здравствуй, Лена, – пророкотал голос из преисподней, из самого пекла моих ночных кошмаров. Взгляд стальных демонических глаз мазнул по моему лицу. Я смогла, рассмотрела алые всполохи в черных зрачках. – Пригласишь в дом?

– Пожалуйста, не здесь. Увези меня куда-нибудь, – отчаянно взмолилась я, прочитав на ожесточённом лице, в мертвых заледеневших глазах свой приговор. Схватила, а руку, умываясь слезами. Он оскалился, огрызнулся, и вскинув руку, схватил за горло, перекрыл кислород стальными пальцами, сжимал, пока я не начала хрипеть, теряя сознание.

– Как тебе такой ответ, тварь? – ухмыляясь рявкнул Греков. Отпустил только для того, чтобы сгрести короткие волосы на моем затылке, грубо дернуть, заставляя идти за собой. Я запнулась, упала на колени, взвыв от боли и тут же зажала рот кулаком. Нельзя кричать… Греков распахнул дверь, затаскивая меня внутрь, выдирая клочки волос. Я не могла встать. Ползла за ним на коленях, сдирая их в кровь.

Он прошел в нашу крошечную гостиную, как хозяин. Захватчик, победитель. Включил свет и с презрением огляделся. Фыркнув, поморщился и швырнул меня на пушистый ковер перед искусственным камином, где по вечерам мы любили играть с сыном, где еще пару часов назад я читала ему сказки, где так много раз рассказывала, что его отец строит космические ракеты. Космонавт лучше, чем летчик же, правда? Не так банально. Сложнее было объяснить, почему на снимках он не форме, а в деловом костюме.

Я упала на спину и приподнявшись, попыталась отползти подальше, помогая себе локтями. Греков закурил, наблюдя за мной немигающим звериным взглядом. Зажав в губах сигарету, неторопливо снял пальто и пиджак, небрежно швырнув на диван. Повёл мощными, обтянутыми белой рубашкой, плечами, размял шею.

– Пожалуйста, сделай это быстро. И тихо, – я хрипела передавленным горлом, цепляясь пальцами за ворс ковра. Он растянул губы в дикой пугающей ледяной усмешке. И отвернулся на шум в коридоре.

– Куда его? – прогремел один из появившихся в проходе гостиной амбалов. Вместе со вторым огромным лысым мордоворотом, они заволокли в комнату истекающего кровью Демида. Его было невозможно узнать, но никто другой не привел бы зверя в мое пристанище.

Я не верила, что он сделал это намеренно. Его пытали, долго, жестоко. Разбитое распухшее лицо походило на кровавую маску, заплывшие глаза почти не открывались, обе ладони прострелены, пальцы переломаны, и ноги, наверное, тоже… Демид еще был жив, но его тащили, потому что идти сам не мог. Взгляд упал на голые ступни Снайпера, то, что от них осталось, почерневшие, окровавленные, вывернутые под неправильным углом. Я всхлипнула, когда до меня дошел весь ужас происходящего. Прикусила костяшки, заставив себя заткнуться. Но Греков услышал. Медленно обернулась, смерив меня стальным тёмным взглядом.

– В кресло, – приказал он, не оборачиваясь. – Зафиксируйте, чтобы не свалился. И держите в сознании, умирать пока рано. Мы же никуда не спешим, да, Лена? – растягивая мое имя, проговорил Греков, шагнул в мою сторону, с презрением разглядывая с головы до ног. – Уродливая стала, тощая. Потасканная. Как у него встает на тебя? Отсосом своим фирменным поднимаешь? – выплюнул он, заставляя содрогнуться от ужаса под сканирующим беспощадным взглядом. Где-то справа захрипел Демид, пока его привязывали скотчем к креслу. Он потерял сознание и его облили водой, приводя в чувство.

– Он же твой брат, Руслан, – вырвалось у меня сдавленное рыдание.

– Брат? – фыркнул Греков, рассмеялся, слово я сказал что-то до смешного нелепое. – Он пытался убить меня, как минимум трижды. Первый раз даже преуспел, но промахнулся, ранив в плечо. Другие два раза погибли мои телохранители, прикрывая собой. А пару дней назад мне чертовски повезло. Мой настырный неугомонный братец подкараулил меня возле клуба, без сопровождения. Он так считал. Повелся, идиот. Мог бы выстрелить в упор, но мои парни оказались быстрее.

– Я не говорил, – прохрипел Демид, я посмотрела на едва живого парня сквозь пелену слез. Я кивнула, давая понять, что верю ему.

– На меня, сука, когда я с тобой разговариваю, – рявкнул Руслан. – А этому уроду рот заткните, чтобы не вякал.

– Не кричи, – всхлипнула я, с мольбой глядя в ртутные глаза. Плевать на унижение, на неприкрытое презрение и ненависть, осязаемыми волнами исходящие от Грекова. Я готова была встать на колени перед ним, целовать ноги, лишь бы он закончил мою агонию быстрее, чем проснётся Рус, лишь бы он пощадил его…. А если сказать? Но разве он поверит? Станет слушать? В свидетельстве о рождении стоит другая дата, мы с Демидом тщательно скрывали следы.