– Пришлец лютый Темнеца отпустил!

Глас разлетался во все стороны с утроенной силой. Весь Треугольник переполнился необыкновенной вестью.

В спину ткнули кулачком, незаметно, но больно, Тимур покосился.

– Как только отвлеку, быстро уходи в левый проулок, – прошептала Машка. – Метров триста дом, на втором этаже дверь, заколочена накрест. Дерни – откроется. Переждешь Ночь. Дальше – сам. Теперь ты чужак.

Глас затих. Настала тишь, корпуса ждали, ждали улицы и арки, ждали пустые окна. Но больше всего ждал Чингиз, даже подался вперед, всматриваясь, словно ответ покажется дрожащим огоньком.

Машка шагнула в круг:

– Я беру слово.

– Не время, – огрызнулся Чингиз.

– Мы ошиблись. Это был пришлец.

Чингиз резко повернулся к нахалке:

– Не бывает ошибок! Мы отпустили двойника Темнеца. Одного из многих. А значит, уменьшили его силу.

– Это ошибка.

Махобой Чингиза вынырнул из-под плаща:

– Салах готов это доказать?

Все внимание Батыя, Кортеса и Мика ушло на стычку. И потому Тимур отступил успешно. Потом еще немного. И еще. В темных углах руин уже поблескивали чьи-то глаза, жадно любуясь остывающим мясцом и Тёплой Водицей, глабьего мясца надолго не хватило, обитальцы снова голодны. Но это мало беспокоило Тимура. Спасаясь, изгнанник слышал, как разгорается перепалка, и хотел только одного: как можно скорее оказаться за углом дома.

Незамеченным он юркнул за угол и побежал, как только мог.

А за крышами уже нарастал глас, пока отчетливо не донес:

– Темнец Чингиза избежал!

Заскочив в невысокий корпус, Тимур пронесся по коридору, весь пол которого блестел кафельными шашечками, выскочил на лестницу, преодолел этаж и уткнулся в дверь, забитую крест-накрест досками, над которой болтался остаток таблички «…тека». Дернул – скрипнула створка, отворилась. Из глубин темноты метнулись всполохи.

Ловкая загородка из куска мятой жести укрывала крохотный костерок, который пытался жарить кусочки мясца, насаженные на стальные прутья. Только вот хозяин шашлычков куда-то делся. Судя по всему, не лу`жник и не лизнец – они сырым мясцом не брезговали. Может, торбник тут обитает или живец?

Пламя слепило, обступила густая темнота.

– Эй! – позвал Тимур. – Кто здесь? Выходи, не бойся!

Ответила вязкая тишь.

– Кончай прятаться, это я, Тимур Лютый, ничего тебе не сделаю.

Местный обиталец упрямо затаился.

– Сюда иди, а то мясцо съем.

Страшная угроза не подействовала, но поблизости наметилось тихое шебуршение. Вытащив фонарик, Тимур накрутил аккумулятор и направил хилый лучик в темень. Голые полки, с которых свалили книги, громоздились застывшей бумажной лавой. Тысячи томов, сваленных без жалости в беспомощную кучу. Кругом, куда падал свет, лежали руины поверженных книг. Как в последний день цивилизации, когда накопленные знания будут оценены по достоинству: их соберут в огромный костер, который принесет немного тепла. Обо всем он, конечно, не думал, а просто хотел найти источник шума в макулатурных развалах. Вдруг мелькнул предмет, которому здесь было не место: посреди бумажных гор торчал пригорок зеленого плаща.

Тимур упер фонарик прямо в него:

– Вылезай, попался.

Холмик вздрогнул и постарался стать невидимым. Но у него ничего не вышло. Тимур дружелюбно пнул ногой в ту сторону, там оказалось что-то мягкое и податливое.

– Глухой, что ли?

В плаще образовалась щель и растянулась дыркой с перепуганным личиком.

– Димка! – обрадовался Тимур. – Ты чего придуриваешься? В прятки решил поиграть?

Дохлик был сильно напуган:

– Зачем вы меня нашли?

– И не думал я тебя искать, самому бы схорониться.

– Я вам не верю.

– Это почему?

– Глас был, вы… отпустили Темнеца.

Книги взывали к правде, Тимур напрягся и выложил:

– Никого я не отпускал. Да и не Темнец это был, а какой-то кинокритик по фамилии Темнов, попал сюда с вечеринки. Темнец – его никнейм.

Все еще недоверчиво поглядывая, Дохлик вылез из-под плаща:

– Кто его отпустил?

– Чингиз, а может, и Кортес, я не заметил.

Парень опять трусливо отшатнулся.

– Вы противец? – спросил Дохлик с таким отчаянным ужасом, как будто узнал, что старый знакомый – заядлый вампир.

Тимур поднял ладонь и торжественно сказал:

– Клянусь тебе, брат мой, я просто Тимур. Веришь?

В душе Дохлика боролись страх и любопытство. Победил разум. Парень успокоился.

Костер тлел из последних сил. Усевшись рядом с умирающим огоньком, Тимур вынул пачку евро и занялся бросанием купюры. Язычки набрали силу, быстро разрастаясь, евро горели с треском, как новогодние бенгальские огни. Он прощался с самым прочным основанием той жизни, в которую больше не вернется. К чему деньги, если на них не достать Тёплой Водицы или радость Машке? Деньги стоят ровно столько, сколько могут поддержать огонь, как это просто. Если бы он знал раньше. И ведь на самом деле никогда не испытывал такого удовольствия от денег, как сейчас, сжигая пятисотки одну за другой.

Дохлик притащил кипу книг:

– Варварство, но костер важнее.

– Почему ты боишься противцев? – спросил Тимур.

– Слышал разное…

– Говори как есть. Видишь, сколько денег за твой шашлык отдал.

Дохлик печально вздохнул:

– Говорят, они жестокие и беспощадные. Говорят, их водитель Чингиз Безжалостный может отпустить любого, даже своего. Они бывшие месрезы, но ставшие отдельным цехом. Они всех подозревают, им нельзя верить. Если к ним попадает пришлец, его сразу отпускают.

Слухи явно приуменьшили способности Чингизовой шайки, эти демоны были на все способны. Вот только знать всю правду Димке ни к чему, и так трясется от каждой ерунды. Может, кстати, он знает, почему эти отморозки так окрысились на Темнеца?

– Только слухи… – Дохлик смотрел на коптящий шашлычок. – Они считают, что Темнец принесет Треугольнику огромную беду, погубит всех. Они поклялись найти и отпустить его. И всех, кто с ним. Любой ценой.

– Темнец настолько страшен?

– Всякое говорят… От вас пахнет колбасой…

Вынув упаковку, Тимур протянул Димке три кружочка.

– Не успел поблагодарить тебя за спасение.

Димка обнюхал колбасу как настоящий обиталец и откусил крохотный кусочек. Долго смаковал его, в наслаждении закрыв глаза.