– Мне уже не холодно, – сообщила Кейт, по-прежнему не открывая глаз. Она действительно согрелась. Но ей в голову полезли какие-то чужие мысли.

Когда Кейт пролежала в ванне почти час, ее щеки снова порозовели. Она открыла глаза и огляделась.

– Что ж, драматичненько получилось, – заметила она.

– Любишь ты быть в центре внимания, – улыбнулся Саймон и спросил уже серьезнее: – Как себя чувствуешь?

– Лучше. – Кейт села и прислонилась к краю ванны. – Согрелась, но все еще слаба. Что со мной было?

– Питер говорит, дело, скорее всего, в заразе, которая сейчас ходит по городу, – объяснил Саймон. – Он впервые слышит, чтобы у кого-то были симптомы, как у тебя, хотя озноб и лихорадка при этом не редкость. Но твой озноб побил все рекорды.

– Так странно. – Кейт потерла ладони. – Мне вдруг стало холодно. Ледяной холод глубоко внутри. Не могу толком описать это ощущение. Никогда прежде не испытывала ничего подобного.

– Тебе по-прежнему холодно?

Кейт задумалась.

– Совсем немножко. Не как раньше. Помню, однажды делала для газеты репортаж о праздновании Нового года. Члены городского клуба «Белые медведи» собирали деньги, публично ныряя в ледяное озеро. Я тоже нырнула с ними ради репортажа. Сегодня вечером я почувствовала что-то похожее – словно внезапно прыгнула в ледяную воду.

Саймон посмотрел на кузину.

– Если помнишь, мы как раз обсуждали, что холодная вода сохраняет трупы.

– Помню, – ответила Кейт. Они посмотрели друг другу в глаза.

– По-моему, тебе стоит поменьше заниматься расследованием, – заявил Саймон. – Ты слишком увлеклась. Погрузилась с головой. Мне это не нравится, Кейт. Почему-то кажется, что это опасно.

Кейт не нашлась, что ответить, но Саймон облегчил ей задачу.

– Вылезай из ванны и надевай пижаму. А я приготовлю тебе чай.

– Нужно выгулять Аляску. – Кейт оперлась подбородком на край ванны.

– Не валяй дурака. Сегодня это за мной.

– Ты совсем не обязан… – запротестовала Кейт. – Я отвечаю за Аляску. Это я должна…

Но кузен оборвал ее:

– Хватит. На улице похолодало. Если выйдешь, простудишься – только этого не хватало. Кроме того, мне нравится разгуливать по городу с собакой, которая в два раза больше волка. Все, пошел за чаем.

Через десять минут, когда Кейт в пижаме уютно устроилась в постели, появился Саймон, неся на подносе две дымящиеся чашки и несколько книг.

– Собираюсь почитать тебе вслух на ночь. Есть три варианта. – Саймон поставил чашки на тумбочку и скользнул под одеяло рядом с Кейт. – «Вдовий дом» [13], «Библиотека света и тени» [14]или «Клятва королевы» [15].

Кейт повертела в руках книги.

– Похоже, все интересные. Выбирай сам.

Саймон открыл одну.

– Хорошо, юная леди. Приляг, закрой глаза и слушай.

Кейт сделала глоток чаю и уютно устроилась в гнездышке из подушек.

– Саймон? – Кейт подняла глаза на дорогого ее сердцу человека.

– Да, милая?

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. – Он улыбнулся и отвел прядь волос, упавшую ей на глаза.

Не успел Саймон дочитать первую главу, как по ровному дыханию Кейт понял: она уснула. Он пощупал ей лоб. Прохладный, но не слишком холодный. Во сне все пройдет. Саймон вылез из-под одеяла и укутал им Кейт. Затем чмокнул ее, положил книжку на прикроватную тумбочку, выключил свет и бесшумно вышел из комнаты.

– Спокойной ночи, – прошептал он кузине, тихонько прикрывая дверь.

Саймон знал, что ночью еще не раз вернется проверить, как там Кейт. Потому что тревожился за нее.

Грейт-Бэй, 1906

Последние октябрьские листья хрустели под ногами. Джесс и Адди направлялись на субботние танцы в общественный зал Грейт-Бэя. С озера дул резкий, будоражащий ветер – предвестник скорой зимы. Забирался за воротник и трепал волосы. Из-за этого Адди, которая несколько часов до прихода Джека суетилась, приводя себя в порядок, смущалась. Новое чувство, пришедшее на смену детским фантазиям после поцелуя на платформе.

Адди побаивалась предстоящего вечера, и не только от волнения – у нее все сжималось внутри каждый раз, когда Джесс был рядом. Местные считали ее дурочкой из-за того, что она столько лет ждала Джесса Стюарта из университета. Она ни с кем не встречалась в его отсутствие и не скрывала уверенности, что когда-нибудь он вернется за ней. Ей любезно улыбались, а за спиной перешептывались: когда же эта дурочка Кассатт наконец поумнеет.

Сегодня вечером все убедятся в том, что Адди знала всегда.

Ночь была освещена полной луной и усыпавшими небо звездами. Они напоминали мерцающие огоньки, горящие в домах, мимо которых проходили Адди и Джесс.

Они шли рука об руку по темным улицам, болтая обо всем и ни о чем.

В ярко освещенном зале играла музыка. Почти все жители собирались на субботние танцы, на которых молодежь в первый раз открывала для себя вкус любви, пожилые пары кружились в танце, и вместе они радовались жизни на берегу озера. Женщины обычно приносили еду и напитки для всех.

Возвращение Джесса походило на возвращение героя-победителя. Он успел пробыть в Грейт-Бэе всего пару дней и еще почти ни с кем не виделся, кроме родителей и Адди. Он и Адди вошли в зал под крики «Смотрите, кто здесь!» и «Джесс Стюарт вернулся!». Старые друзья хватали его в охапку, девушки перешептывались, какой он красавчик, а бывшие учителя и друзья родителей один за другим приветствовали объятиями и рукопожатиями. Адди увели в сторонку подруги, желавшие знать все до мельчайших подробностей. Джесс не передумал? Неужели он вернулся, чтобы жениться на ней? Уже сделал предложение? Адди со смехом отмахивалась от расспросов, но румянец выдавал ее.

– Значит, ты действительно приехал за ней, – сказала Джессу его пожилая соседка Руби Томпсон, кивая на Адди, смеявшуюся среди стайки девушек. Когда Адди появилась на свет, Руби была рядом, и эти двое росли у нее на глазах.

– Да, миссис Томпсон, все так. – Джесс заговорщически улыбнулся. – Но, пожалуйста, никому ни слова. Я еще не сделал предложение.

– Многие удивятся, – заметила старушка.

– Вот как? – Джесс слегка обиделся за Адди и расстроился. – Простите, мэм, – попрощался он. – Мне пора потанцевать с будущей невестой.