Стою, выдерживая взгляд, хорошо, сын не видит этой сцены, когда меня отчитывает собственный отец. Бабуля кормит Костика яблочным пирогом, ароматом которого словно специально пропитано все вокруг.

– Какая свадьба может быть через неделю? С кем? С Сергеем? А он знает, что ты провела все выходные с мужем его сестры? Что Костя – сын Матвея? Ты рассказала ему об этом или это так и останется тайной?

Нет, он, конечно, ничего еще не знает.

– Ты хочешь, чтоб мое сердце отказало раньше времени? Так, мы завтра же вылетаем в Германию, хоть к черту на рога, куда угодно, я согласен на все. На любые операции хоть режьте меня тупым ножом, но я не позволю быть моей дочери шлюхой.

Бинго.

Вот и нашлось для меня определение. Сначала я была малолеткой, родившей от недостойного подонка. Потом глупой идиоткой, потому что вновь связалась с ним. А сейчас – шлюха, потому что хочу забыть, выйти замуж за другого и попытаться быть счастливой, как получится.

– Ты переворачиваешь мои слова. Но да, выходит, что я и есть шлюха. Не повезло с дочкой.

У слова «шлюха» есть только одно определение – женщина, которая спит с разными мужчинами, и не за деньги.

Смотрим с отцом друг на друга, словно заклятые враги, очень люблю его и все сделаю для того, чтобы он был здоров, но лезть в мою жизнь с чрезмерной опекой не позволю. Пусть называет как угодно.

– Регина, извини меня, вырвалось, прости, дочка, я не хотел,– папа подходит ближе, берет за руку, заглядывая в глаза.

Я не в обиде, мое поведение так и выглядит со стороны. Кто еще откроет правду, как не родной человек, на все, что происходит?

– Все нормально, папа, я, правда, хочу выйти замуж за Сергея. Он добрый, заботливый, хорошо относится к Костику, ну, в конце концов, не понравится мне быть женой, развестись недолго.

– Регина, я не узнаю тебя, что случилось? Мы совсем недавно говорили на эту тему, я просил не делать глупостей, не быть с нелюбимым, ведь это будет не жизнь, а мука. А сейчас ты рассуждаешь очень странно.

– Все вокруг и так слишком странно и непонятно.

– Надо уезжать, я позвоню и закажу билеты, свяжусь с Эльвирой, все вопросы с клиникой улажу сам, с бабулиной компаньонкой я почти договорился, за ней присмотрят.

Вздыхаю, отхожу к окну, как солнце медленно садится, как на дорогах зажигаются фонари. Где-то подсознательно я жду, что во двор въедет черный внедорожник, Матвей выйдет, посмотрит в мои окна.

– У него скоро родится ребенок, как бы я ни любила и ни хотела быть с тем мужчиной, не судьба. Ребенок важнее, я понимаю это.

Произношу тихо, внушая сказанное самой себе.

– Дочка, не надо, ты встретишь еще своего человека и будешь счастлива, поверь в это сама.

– Ты прав, все будет хорошо, главное – не нервничай. Ты мой самый лучший мужчина на свете. Надеюсь, Костик вырастет таким же. Я обещаю еще подумать, папа, и давай не будем больше об этом, пойдем кушать пирог. Бабуля такая стряпуха. У нее почти роман, ты знаешь?

Пропускаю мимо ушей слова об отъезде и билетах, не хочу бросать папу и снова убегать от самой себя. Правда, со мной происходит нечто странное, ведь всегда пыталась быть продуманной, не совершать глупых поступков, а сейчас решила выйти замуж через неделю, за нелюбимого, но хорошего человека.

Дура редкостная.

– Пойдем пробовать яблочный пирог. Ну, тому пенсионеру из дома культуры придется еще побороться за нашу королеву.

Смеемся вместе, продолжая стоять, прижавшись друг к другу. В эти моменты понимаешь, что важнее и главнее всего в твоей жизни – семья. Ни мужчины, которые уходят, предают, требуют и указывают, ради которых ты меняешься, подстраиваешься, ломаешь себя, льешь слезы. Важны те, кто рядом, кто принимает тебя настоящей, ругает, любит, оберегает.

Эти люди примут тебя любую: запутавшуюся, совершившую десяток ошибок, для них ты самая лучшая девочка на свете.

– Мама, там пришел человек.… Там цветы, их много.

Костя робко заглядывает в комнату, не понимая, что с нами происходит.

– Какие цветы, милый?

– Розовые.

Подхожу ближе, глажу по волосам сына. Все ведь на самом деле хорошо, он рядом, он со мной, здоров и счастлив, а больше нам никто не нужен.

– Веди смотреть на розовые цветы, пап, пойдем.

Выхожу в прихожую и застываю от изумления. Посередине стоит огромная корзина, даже боюсь предположить, с каким количеством пионов.

– Региночка, ты посмотри, какая прелесть, это, наверное, Сергей, только такой мужчина может делать настолько широкие жесты.

– Почему ты так решила? Может, это твой поклонник, которого ты тщательно от нас скрываешь?

– Ой, да скажешь тоже, какой еще поклонник? Мне восемьдесят лет, на кладбище подружки прогулы ставят.

– Не говори глупости, на свидания вон как бегаешь, все подружки на том свете обзавидовались.

Смеюсь, рассматривая цветы, да, на самом деле это может быть только от Сергея, но в таком количестве цветы он мне никогда не дарил. Костик трогает бутоны пальчиками, а потом достает небольшую картонку, рассматривает ее, пытается прочесть, что на ней написано.

– Малыш, дай-ка мне, бабуля сейчас все прочтет.

Элеонора надевает на нос очки в тонкой оправе, театрально выпячивает губы, пробегается взглядом по картонке.

– Однако, весьма любопытно. А кто такой С.М. Демидов? Не припомню никого с такой фамилией и инициалами.

Боюсь обернуться и посмотреть на отца, понимая, что увижу в его взгляде.

– Что там написано? Дай прочесть, – выхватываю из рук бабули кусок яркого картона, читаю сама.

«Мои поздравления, скоро наша семья обретет такой прекрасный и нежный цветок, как ты».

На душе нехорошо так скребет, вспоминаю взгляд того человека, его надменность, мутные, глубоко посаженные глаза и полные губы. Точно не хочу быть частью этой семьи никогда, даже при условии, что я не увижу их больше.

– Мне надо отъехать.

Метнулась в комнату, нашла в шкатулке помолвочное кольцо.

– Мам, ты куда?

– Да, Региночка, а пирог?

– Я ненадолго, буквально на час. Пап, присмотри за Костиком.

Отец ничего не говорит, лишь кивает, быстро собираюсь, бросив в сумочку ключи, картонку из цветов, кошелек, кольцо. Надела туфли, присев, погладила сына по щеке, улыбнулась.

– Я совсем скоро, почисти зубки и ложись спать.

– Хорошо.

– Разрешаю оторвать головки всем цветам, потом устроим бабуле ванну с лепестками.

– Как это отрывать? Не надо этого делать, они такие красивые,– она протестует, оттаскивая корзину в комнату.