«Это очень приятное место, вокруг много цветов… а теперь я в городе, я смотрю в окно, идет бесконечный дождь, и снаружи никого нет, так как дождь очень сильный… дождь бесшумный, и это очень необычно, так как не видно ничего, ничего, совсем ничего!.. я открываю окно: вокруг один только дождь… я снова закрываю окно, эта атмосфера бесконечного дождя мне кажется странной… я выхожу на улицу в плаще и сапогах… я сразу промокаю насквозь… я даже не вижу больше моего дома… есть только дождь и я… я потерялась под дождем (долгое молчание)… я правда не знаю, что я буду делать… я промокла насквозь… это неважно, так как я превращаюсь в дождь… я – капля дождя, и я чувствую, как это приятно, весело и радостно… я слышу только смех… смех заливистый, заразительный… и вот вдобавок появляется свет… мы, капли, продолжаем наше падение… радужные капли… это еще более приятно и радостно, вокруг всеобщее веселье… каждая маленькая капля воды испытывает настоящую радость, невозможно испытать большую радость! Каплям тесно, но это хорошо… это как смех создателя!.. и теперь – это не просто свет, а настоящая радуга… и каждая капля воды составляет часть общей туманной атмосферы… и больше ничего нет… даже земля уступила место дождю, и мы, мы все – частицы света… это прекрасно, и это именно так кончается… вот и все!»

Развитие знаний в области нейрологии в последние десятилетия внушает восхищение. Те, кто оспаривает правомерность подобного утверждения в устах 3. Фрейда, К. Г. Юнга, Р. Дезуайа и некоторых других, оскорбляют их память. Если бы они все еще были живы, то эти глубокие умы получили бы новую пищу для размышлений, которую предлагают сегодня открытия современной нейрофизиологии. Они дают нам надежду более полного понимания в близком будущем процессов, лежащих в основе сознательного мышления и чувств.

Чтобы оставаться в рамках сюжета, я должен, по крайней мере, ответить на следующий важный вопрос: образы, возникающие один за другим в сценариях свободного сна наяву, являются ли они исключительно продуктом той замечательной машины, которой является человеческий мозг, или же в случае некоторых типов онирической продукции мы имеем перед собой некий тонкий рецептор внешних воздействий, недоступных обычной чувствительности?

Некоторые наблюдения, сделанные во время обычных сеансов психотерапии свободным сном наяву, заставляют меня признать, что эта последняя гипотеза принимает в расчет явления, остающиеся вне ее необъяснимыми. Что бы там ни было, мне представляется уместным, во-первых, привести здесь некоторые данные из нейрофизиологии, которые позволят понять результаты, полученные при использовании динамики воображаемого. Во-вторых, я постараюсь описать действие захватывающих образов преодоления порога. В-третьих, я представлю волнующие свидетельства невольного обмена информацией между терапевтом и его пациентами. Эти три раздела называются:

• Материя разума

• Изнанка вещей

• Общение без границ

Я заимствую это выражение у Жеральда М. Эдельмана[38], который таким образом характеризовал нейроны – клетки, отвечающие за деятельность головного мозга. Согласно его точке зрения, именно сложные нейронные сетевые образования производят феномены сознания. Морфология и функционирование нейронов хорошо известны и детально описаны в многочисленных научных исследованиях. Я ограничусь здесь, как я сделал это в моей книге «Видеть сны и родиться заново», лишь напоминанием основных базовых элементов, достаточных, чтобы показать, как устанавливается соответствие между удивительными творениями воображения и их психологическим субстратом.

Мозг связывается с внешним миром посредством специализированных нейрональных клеток – нейропреобразователей, которые поставляют ему информацию, воспринятую органами чувств, то есть входные данные системы. Другие нейроны передают отдельным органам конечные решения, выработанные в центральных структурах и являющиеся выходными данными системы. Пирамидальные нейроны[39], составляющие кору головного мозга, – наиболее сложные и разнообразные по форме. Ежесекундно они обмениваются между собой огромным количеством информации и даже способны порождать свои собственные импульсы.

Нейрон состоит из ядра, находящегося внутри тела нейрона, более или менее длинного волокна – проводника импульсов – и нервных окончаний, называемых дендритами. Эти окончания позволяют каждому нейрону устанавливать связь с десятками и даже с тысячами других нервных клеток.

Дендриты пирамидальных нейронов ветвятся и содержат множество дендритных шипиков, способных выделять в больших или меньших количествах некую химическую субстанцию – нейропередатчик, который, попадая в синапсы – места контакта между дендритами двух нейронов, вызывает появление нервного импульса. Исходный нейрон, таким образом, передает возбуждение, которое последующий нейрон может принять или отвергнуть. Перед тем как вернуться к этому явлению фундаментальной важности, необходимо привести некоторые данные относительно прекрасного живого механизма, которым является мозг. В объеме мозгового вещества, равном объему спичечной головки, переплетается миллиард нервных соединений. И это лишь установленные в конкретный момент времени соединения в конкретном мозге. Если же надо учесть все возможные комбинации нейрональных соединений, то это число станет астрономическим, с более чем миллионом нулей после единицы!

И эта сеть связей между нейронами находится в процессе постоянного изменения. Лишь один только слой нейронов коры головного мозга содержит приблизительно миллион миллиардов связей. Хочу добавить последний штрих к этому впечатляющему описанию: стоит напомнить, что эта система способна одновременно обрабатывать десять тысяч информационных импульсов.

Чтобы понять то, что происходит во время сеанса терапии свободным сном наяву, покинем эти головокружительные вершины и вернемся к их истокам. Какими бы сложными ни были системы, которые я описал, их функционирование аналогично функционированию отдельных нейронов, а именно их способности передавать возбуждающие или тормозящие импульсы, а также способности последующих нейронов принимать или отвергать полученные стимулы. Это означает, что фактически в любом случае речь идет о процессах, генерирующих ответы типа да или нет. Бессмысленно усложнять понимание данного процесса, упоминая наличие разного рода нейропосредников. В конечном счете, как показывают новейшие исследования, они являются частью условий, определяющих возбуждающий или тормозящий характер ответа нейрона. Один нейрон (или нейрональная группа) способен поддерживать остаточное торможение, которое будет препятствовать прохождению нервных импульсов в течение длительных периодов, иногда в течение всей жизни. Нормальный процесс развития индивида предполагает, что миллионы нейронов прогрессивно специализируются в своем функционировании, то есть в передаче возбуждения или торможения. Именно на этой базе строятся автоматизмы, создаваемые в ходе обучения. Однако тысячи нейрональных групп центральной нервной системы, которые могли бы сохранить свободу выбора ответа типа да или нет, оказываются вынужденными вследствие некоего случайного события запретить передачу нервного импульса. Хочу предложить пример, иллюстрирующий влияние этих физиологических процессов на психику. Пример кажется очень простым. Однако он представляет реальные ситуации, с разными вариантами которых мне пришлось встретиться в моей клинической практике.