– Я – да! – ответил Мело и вскинул в воздух кулак.

– И я! – выкрикнул воин, говоривший об охотничьем псе и его хозяине.

Радости Арминия не было предела. Воина поддержали товарищи, стоявшие с ним рядом. В считаные мгновения, подобно лавине камней, сорвавшейся с вершины горы вслед за первым камнем, остальные воины дружно выразили Арминию свою поддержку.

Вождь вскинул руки.

– Спасибо вам, мои братья, за ваше единодушие. Но узипеты не должны нас слышать.

– Во имя Донара, почему нет? Разве мы не должны воодушевить их на борьбу с Римом? – раздался чей-то голос. Его поддержали еще несколько. Когда они угомонились, Арминий заговорил снова:

– Я бы с радостью это сделал, но на римлян мы нападем не здесь. И не сейчас. Нас слишком мало, и я хочу уничтожить не две когорты, а три легиона! Сегодняшняя битва пройдет по их плану. По возможности в живых не должно остаться ни одного узипета. – Заметив на лицах своих воинов разочарование, он продолжил: – На самом деле вожди узипетов уже согласились поддержать нас в нашей борьбе. Если они узнают, что мы убили их соплеменников, пусть даже по приказу римлян, они пошлют меня в задницу. И то если мне повезет. – В строю раздался смех, чему Арминий был рад. – Но дело не только в узипетах. К нам должны присоединиться еще несколько племен. Если узипеты пойдут на попятную, шансы привлечь на мою сторону кого-то еще утонут в болоте. И тогда все пропало.

Ответом ему стало молчание.

– Я говорю это с тяжелым сердцем, но сегодня я должен выполнить приказ Вара. Более того, мы должны постараться, чтобы ни слова о нашем участии не перелетело на тот берег. По возможности ни один участник этой мародерской вылазки узипетов не должен уйти живым.

Арминий застыл верхом на коне. От напряжения живот его скрутило узлом. Он выждал десять секунд. Затем еще десять. Никто не проронил ни слова. С суровым лицом он продолжал, не шелохнувшись, сидеть в седле.

– Поклянись, что, если сегодня мы выполним твой приказ, у нас будет возможность отомстить этим сукиным сынам римлянам! – произнес воин, говоривший про охотничьего пса. – Поклянись, что свой сегодняшний позор мы смоем их кровью!

Несколько сотен глаз сверлили Арминия взглядами. Он ощущал на себе их тяжесть. Донар, помоги мне, взмолился вождь. Одно неверное слово, оговорка – и он потеряет их всех.

– Донар свидетель, что я, Арминий, вождь херусков, торжественно клянусь, что с вашей помощью преподам римлянам урок, который они никогда не забудут. Я пролью реки их крови. Их предсмертные крики наполнят собой небеса. Тысячи римлян умрут. В том числе и Вар. Мы отберем у них штандарты с орлами и сделаем их своими, после чего принесем их старших офицеров в жертву богу грома. Узнав о том, что мы сделали, император в Риме вострепещет. Никогда больше его легионы не пройдут по нашей земле! Никогда больше они не смогут угнетать наш народ!

– Так почему бы этому не случиться уже сегодня? – спросил верный Мело. – Я последую за тобой.

– И я тоже, клянусь всеми богами, – добавил воин с байкой про охотничьего пса.

Внезапно, как будто нам ними незримо пролетел бог, воинов стало не узнать. Настороженность сменилась яростью и жаждой крови.

– Веди нас, Арминий! Я выполню твой приказ! И я! Я с тобой! – разразились они криками.

В следующий миг откуда-то с севера долетел сигнал трубы. Арминий улыбнулся. Теперь они все на его стороне.

Тулл стоял во главе когорты посреди поля, засеянного полбой и чечевицей. Полба росла справа от легионеров, чечевица – слева. Деревня лежала к северу отсюда, примерно в четверти мили от них. На дальнем краю поля виднелся с десяток домов под соломенными крышами. Вдоль дорожки, разделявшей два поля, бежала лиса, с опаской поглядывая на незваных гостей, зашедших в ее владения.

До этого поля когорта дошла без приключений, что навело Тулла на мысль, что узипеты перебили всех местных собак. Ведь, учуяв приближение чужих людей, те начинали заливаться лаем уже на расстоянии. Сегодня же на этом поле его солдат приветствовал лишь одинокий крик петуха.

Над крышами не поднимался дым, а это значит, что женщины не встали, чтобы сварить ячменную кашу или испечь лепешки. Как не было видно и никаких мальчишек, которые гнали бы на пастбище скот или же по двое или по трое спешили бы к реке с удочками в руках. Центурион почти не сомневался, что все обитатели деревни мертвы, а узипеты еще не проснулись после обильных вечерних возлияний пива и хмельного меда. Тулл выбросил из головы обитателей деревни. Их гибель и недальновидность глупых узипетов ему только на руку. Они очистят деревню от мародеров быстро и без лишних потерь.

Солдат он выстроил цепью шириной в шесть центурий. Промежуток между центуриями составлял тридцать шагов. Другие центурионы были опытными воинами, и все же Тулл на всякий случай еще раз проехал перед когортой, чтобы убедиться, что его легионеры готовы к атаке и что они знают, что необходимо взять как можно больше пленных. Некоторые явно нервничали. Многие молились. Это нормально. На лицах большинства застыло каменное выражение. Короткие кивки, которыми они отвечали на приветствия Тулла, служили лучшим доказательством их решимости. Он едва успел занять место справа от первой шеренги своей центурии, когда с севера, из-за деревни, донеслись звуки труб. Туберон и Болан, командир второй когорты, дали знак, что они готовы. Арминий и его ауксиларии наверняка тоже готовы. Несмотря на все свое недоверие к херускам, Тулл не сомневался, что те сделают то, что от них требуется.

Живот скрутило узлом, как то всегда бывало с ним перед битвой. Чтобы успокоить нервы, центурион вознес Марсу свою обычную молитву. «Великий Марс, держи надо мной и моими воинами свой щит. Если большинство нас останется в живых, клянусь, я принесу тебе жертву». Он давно уже усвоил, что просить бога сохранить жизнь всем его солдатам бесполезно.

– А теперь вы, – сказал он, обращаясь к двум трубачам, стоявшим с ним рядом. Те вскинули свои трубы, добавляя к звукам труб второй когорты свои пронзительные ноты. С юга донесся звук рожков Арминия.

– Обнажить мечи! Вперед ускоренным шагом! – крикнул Тулл.

Атака началась. Поле, засеянное чечевицей и полбой, так и не дав урожая, в считаные минуты было вытоптано сотнями подкованных гвоздями сандалий. Перейдя узкую дорогу, предназначенную для телег, солдаты ступили на соседнее поле, засеянное викой; увы, его постигла та же судьба. Завидев их, одинокая свинья, сбежавшая от узипетов, с визгом бросилась наутек. В деревне же до сих пор не было никакого движения. Тулл зорко следил за продвижением других центурий, однако не прилагал усилий к тому, чтобы его центурия двигалась параллельно остальным, ибо не видел в этом смысла.

Когда, дойдя до деревни, легионеры остановятся, чтобы метнуть копья, четкий строй им будет не нужен. Деревня имела неправильную и вместе с тем типичную планировку – в центре ее находилось обнесенное палисадом возвышение, вокруг которого были разбросаны прямоугольники жилых домов и ремесленных мастерских. Ни о каком строе там не могло быть и речи. С одной стороны, из-за этого Тулл сможет контролировать действия лишь ближайших к нему человек, восьми-десяти. Приказы остальной когорте, если таковые понадобятся, придется отдавать с помощью трубачей.