И пока мы живы, мы будем расплачиваться за это вдвоем.

– Он достал их!

Донесшийся из окна крик Хэмиша заставил меня выронить на стол перо для письма.

Встав из-за столика, я подошла к открытым дверям таверны. Падж поднимался по брусчатке с тремя свитками под мышкой – поднятый ворот защищал его от пронизывающего ветра. Он протолкался сквозь толпу мужчин, направляющихся в торговый дом, почти сбив одного из них.

Клов вызвался сходить к картографу, поскольку не доверял Паджу. Он не скрывал свое мнение о том, что наш рулевой не в состоянии взять курс на Скопление Юри и вернуться обратно. Но для Клова у меня были и другие поручения.

Я снова выглянула на улицу, высматривая его. Он опаздывал.

Сунула руки в карманы новых штанов, которые Уилла неохотно купила для меня. Как же приятно снять с себя это несуразное платье и снова надеть ботинки.

Вскоре в двери ввалился Падж. Он прошел к нашему столику и разбросал по нему карты. Падж даже не удосужился взглянуть на меня. На самом деле никто из них не смотрел в мою сторону целый день.

Уэст не обратил внимания на возмущение Паджа и закатал рукава рубашки.

– Хорошо. Что у нас тут?

– Сам смотри! – прорычал Падж.

– Падж, – пригрозил Остер, приподнимая бровь.

Во взгляде рядом стоящей Уиллы читалась поддержка возражений Паджа. Она фыркнула, помешивая кусочек сахара в холодном чае.

Падж смягчился от упрека Остера и развернул карты на бортовом журнале, который мне дала Голландия.

– Полуночник нашли в Скоплении Юри. Согласно журналам, команда Голландии ныряла на островах больше месяца, когда Изольда нашла камень, после чего они продолжили нырять в этом же месте еще несколько недель. – Он указал пальцем на разбросанные куски суши. – С тех пор команда Голландии прошерстила эти рифы полностью. Начав с севера, он двинулись на юг. Затем с юга на север.

– Но они ничего не нашли, – сказала я себе под нос.

– Как видишь, – резко ответил Падж. – Почти двадцать лет они ныряли там, прошлись по каждому рифу, на которых работала команда Голландии, когда Изольда нашла полуночник. Мягко сказано, что это безнадежная затея.

Я присела на край стола.

– А где геологические и топографические чертежи?

Он тщательно рассмотрел углы карт, пока не нашел нужное, и вытянул карту.

– Вот.

Передо мной раскинулись чертежи. Растянувшееся Безымянное море было помечено разными цветами и линиями разной толщины, определяющими виды пород и глубину моря. Большинство рифов окружали базальт, сланец и песчаник – лучшие места для поиска большинства камней, которые были в ходу в торговле самоцветами. Но раз моя мама нашла полуночник только в одном месте, а Голландия до сих пор не могла его найти, то нам нужно было обратиться к чему-то другому.

– А это что? – я указала на два острова в углу карты, помеченной обозначением кварца.

Падж уставился на меня, а Остер выхватил журнал из его рук. Он водил пальцем по странице, пока не отыскал нужное.

– Титанитовые Сестры.

Знакомое название. На этой паре рифов Скопления Юри, знаменитой своей клиновидной формой, добывали больше всего желтого и зеленого титанита.

– Похоже, там есть запас синего агата, но змеевик весь достали, – добавил Остер.

– Что-нибудь еще?

– Немного оникса.

Я прищурилась, задумавшись.

– Когда команда Голландии ныряла там последний раз?

Падж наконец заговорил с каменным лицом:

– Два года назад. – Он перегнулся через меня, подвигая карту. – Вот это место вызывает больший интерес. – Падж указал на черные крапинки между двумя длинными полуостровами. – Богато хризоколлой, и его не исследовали как минимум десять лет.

Действительно вызывает интерес. Обычно хризоколлу находят небольшими скоплениями, которые разбросаны на обширных морских участках. Странно, что за десять лет никто к ним не притронулся.

– Что-то еще выделяется?

– Не особо. Голландия все продумала, постаралась ничего не упустить.

Но если это они работали на этом участке, когда Изольда нашла полуночник, то камень должен был быть там. Где-то. Взяв перо из его руки, я принялась отмечать области, которые не казались многообещающими. В конце концов остались рифы, расположенные на коренных породах гнейса и зеленого сланца.

– Они постоянно ходили у этих рифов, – сказал Уэст, обеими руками упираясь о стол.

– Но не с мастером драгоценных камней, – ответила я почти самой себе. – Оскар умер задолго до того, как Изольда нашла полуночник.

– Оскар?

– Мой дедушка. – Слова прозвучали неестественно даже для меня. – Он был мастером драгоценных камней. Если бы у Голландии был мастер, то она бы так не заинтересовалась мной, ведь я тоже мастер. – Любой мастер драгоценных камней с долей здравого смысла не свяжется с таким торговцем, как Голландия. Я повернулась к Паджу: – Уверен, что сможешь пройти через те воды?

– У меня есть выбор?

– Сможешь или нет? – переспросила я более грубо, чем хотела.

Он бросил на меня раздраженный продолжительный взгляд.

– Смогу.

– У нас всего неделя, – пробормотала я. Даже за две недели это выполнить практически невозможно.

– Составь курс к закату, – приказал Уэст.

– Что-то еще? – Падж посмотрел на нас с растянутой по лицу насмешливой улыбкой.

– Да, – раздраженно ответила я. – Передай Хэмишу, что мне нужна лампа. И еще один пояс для инструментов.

– С удовольствием. – Падж оттолкнулся от стола, схватил свою куртку и направился к выходу.

Дверь захлопнулась, когда официантка поставила нам третий чайник. Я подвинула по картам чашку, чтобы она наполнила ее.

– Новый пояс, – пробормотала Уилла. – Что стало с твоим?

– Тебе какая разница? – Уэст бросил на нее взгляд.

Уилла пожала плечами.

– Просто интересно, на что уходят наши деньги.

Ее взгляд переметнулся на меня, отчего я закусила щеку. Уилла ставила границу. И мы оказались по разные стороны.

– Хотите перекусить? – Официантка вытерла руки о передник.

Остер полез в карман жилета.

– Хлеба и сыра. И жаркое, если есть. – Он выложил на стол три медяка.

– Не собираешься сначала согласовать с Фейбл? – съязвила Уилла.

Я нахмурилась, борясь с желанием вылить чай ей на колени. Я понимала, почему она злится. Все они имели на это право. Но я не была уверена, что Уэст осознавал весь риск от того, что не оставлял им выбора. Когда это дело закончится, мне, возможно, не будет места на борту этого корабля.