Наиболее острый и жестокий характер приняло противоборство двух элитных дивизий — 7-й гвардейской и эсэсовской «Мертвая голова». Здесь дело не единожды доходило до рукопашной схватки. Несмотря на яростное противодействие своего противника, гренадеры СС продолжали медленно продвигаться вперед. В целом среднесуточный темп продвижения немецких войск составлял не более километра.

Перелом в ходе сражения наступил 20 апреля. В этот день эсэсовцы прорвались на западный берег реки Ловать, преодолев все пять рубежей советской обороны. 23 апреля передовые части группы «Зейдлиц» достигли Рамушево и соединились с дивизией «Мертвая голова». Так им удалось создать так называемый рамушевский коридор. Советское кольцо было прорвано. В этих боях сильнее всех пострадала 7-я гвардейская дивизия, в которой в строю осталось чуть более 300 человек.

Советское командование готовило новую наступательную операцию с целью ликвидации «рамушевского коридора». Его ширина составляла всего 6–8 километров. Из резерва Ставки Северо-Западный фронт получил 5 стрелковых дивизий, 8 стрелковых и 2 танковые бригады. За это время немцы смогли только пополнить обескровленные дивизии в выступе, но не имели в резерве ни одного солдата. Таким образом, у генерала Курочкина сил и средств для ликвидации «рамушевского коридора» имелось достаточно.

Наступление началось 3 мая. Советские войска сразу ощутили, что немцы с 23 апреля времени не теряли и успели создать по обеим сторонам коридора сильную оборону. Наступающие дивизии оказывались под сосредоточенным огнем противника и несли кошмарные потери. Вновь сказывались «организационные» недостатки образца лета 1941 года, состоявшие в отсутствии надлежащих разведданных, надлежащего взаимодействия и управления войсками в реальных боевых условиях.

Классическим примером неудачных действий войск в рамушевской наступательной операции является штурм деревни Кулотино частями 235-й стрелковой дивизии.

235-я дивизия принадлежала к числу знаменитых сибирских дивизий. Она была кадровой, имела хорошую боевую подготовку. Даже противник отмечал, что ее солдаты и офицеры доблестно вели себя в бою. Да и поставленная задача — силами целой дивизии взять маленькую деревеньку — не являлась особенно сложной. Но только при умелой организации боя.

20 мая командир дивизии бросил на штурм 806-й стрелковый полк. Причем полк наступал без артиллерийской подготовки и разведки обороны противника. Немцы же переоборудовали дома на окраине в дзоты. Наступающие сибиряки попали под кинжальный пулеметный огонь. Этот огонь был настолько плотен, что стрелковые цепи залегли, не пройдя и половины пути до передовой немецкой траншеи.

Комдив приказал атаку повторить. Потом еще раз. И еще. Бой шел с семи часов утра до сумерек. Никаких результатов, кроме немыслимых потерь, достигнуто не было.

На следующий день в атаку пошел следующий полк — 801-й стрелковый. Как и накануне, немцы открыли губительный огонь. Цепи вновь залегли. Принимались меры, чтобы поднять бойцов в атаку. И они поднимались и шли. Их косил немецкий огонь. На второй день штурма достигнуть немецкой передовой траншеи тоже не удалось. Обескровленный полк пришлось вывести из боя.

22 мая пришел черед 732-го стрелкового полка. На этот раз командир дивизии вызвал для поддержки танки и провел артиллерийскую подготовку. Тем не менее подавить все огневые точки противника артиллерия не смогла. По наступающим сибирякам был открыт сильный огонь. Роковую роль сыграло пренебрежение разведкой: советские танки напоролись на подготовленное немцами минное поле и не поддержали атаку пехоты. Хотя одна из рот ворвалась в немецкую траншею, немцы отсекли основные силы сосредоточенным огнем и затем провели контратаку. Траншея была отбита. При повторной атаке удалось не только вновь захватить траншею, но и взять два дзота. Но, как и в прошлый раз, этот успех не был поддержан.

Бои в «рамушевском коридоре» продолжались более месяца. Немецкие войска удержали и горловину, и выступ. Более того, под шумок 122-й немецкой пехотной дивизии удалось деблокировать Холм. Армии Северо-Западного фронта понесли большие потери. Крепко досталось и противнику: одна только дивизия «Мертвая голова» потеряла убитыми 7000 человек. Однако Демянский выступ оставался у советского командования бельмом на глазу еще более полугода.

Ставка ВГК обладала достаточной информацией о стратегических намерениях противника. Г.К. Жуков в воспоминаниях, относящихся к событиям начала 1942 года, показывал четкое видение Верховным Главнокомандованием дальнейшего развития обстановки. «В общих чертах политическая и военная стратегия Гитлера на ближайший период 1942 года сводилась к тому, чтобы разгромить наши войска на юге, овладеть районом Кавказа, выйти к Волге, захватить Сталинград, Астрахань и тем самым создать условия для уничтожения СССР как государства.

Планируя наступательные действия на лето 1942 года, немецкое командование хотя и имело численное превосходство в людях над советскими Вооруженными Силами, но уже не располагало возможностями для одновременного наступления на всех стратегических направлениях, как это было в 1941 году по плану «Барбаросса».

К весне 1942 года немецкие войска растянулись от Баренцева до Черного моря. Вследствие этого их оперативная плотность резко снизилась…

Верховный предполагал, что немцы летом 1942 года будут в состоянии вести крупные наступательные операции одновременно на двух стратегических направлениях, вероятнее всего — на московском и на юге страны. Что касается севера и северо-запада, говорил И.В. Сталин, то там следует ожидать от немцев незначительной активности»[123].

Какие же решения были приняты, исходя из столь точной оценки предстоящих событий? Нанести противнику упреждающий удар, пока он еще не пришел в себя после разгрома под Тихвином, Ростовом и Москвой. Вроде бы логично.

Однако суть проблемы заключалась в том, что и Красная Армия в ходе кампании 1941 года понесла потери. Причем несоизмеримо большие, нежели потери противника. Поэтому ресурс стратегических резервов Ставки был ограничен. Не только у немцев, как точно определяли наши военачальники, но и у русских не хватало сил для одновременного наступления на всех направлениях. Следовало не предаваться головокружению от успехов, а выбрать из всех направлений наиболее оптимальное. И на нем, в соответствии с принципом концентрации, сосредоточить максимум сил и средств. Далее обрушиться на врага всей нашей мощью, гнать его из пределов нашей священной земли, не давать ему покоя ни днем, ни ночью. Весь вопрос был в том, какое направление в условиях на конец 1941 года — начало 1942 года могло считаться оптимальным.

Г.К. Жуков вспоминал, что маршал Тимошенко счел таковым юго-западное направление. Свое решение он мотивировал тем, что после провала всех попыток овладеть Ростовом и нашего успешного контрнаступления группа армий «Юг» серьезно ослаблена. Кроме того, проведение наступательной операции на юго-западном направлении тем более важно, что немцы именно там готовят летнее наступление. «Войска этого направления, — уверенно докладывал Тимошенко Сталину, — сейчас в состоянии и безусловно должны нанести немцам упреждающий удар с тем, чтобы расстроить их наступательные планы против Южного и Юго-Западного фронтов. В противном случае повторится то, что было в начале войны». Сталин такое наступление разрешил. Хотя на этом направлении группировка немецких войск оставалась достаточно сильной: 1-я танковая армия Клейста, 6-я, 11-я и 17-я армии.