Разобравшись с параметрами, экипаж принялся выяснять причину несанкционированного запуска. Скоро стало ясно, что автоматика по какой-то причине отключилась. Ситуация казалась странной, запутанной и пугающей, словно чья-то невидимая рука пыталась навредить, спалив последние остатки топлива.

– Мистика какая-то… – щелкал тумблерами и клавишами инженер. – Третий раз прогоняю тестовую программу, и третий раз она сообщает о полной исправности всех систем.

– А с Земли не могла поступить команда? – спросил командир, листая бортовую справочную литературу.

Матюшин искренне удивился:

– Зачем?! Мы летели к Земле в полном соответствии с программой! Какого черта вносить коррективы?..

Тетрис не складывался. Единственной версией, в которую можно было поверить, являлся очередной отказ. Странный отказ. Необъяснимый. Но других мыслей и предположений у друзей не появлялось.

* * *

Остатки второго дня путешествия к Земле прошли без приключений и чрезвычайных происшествий. После ужина инженер опять возился с блоками связной аппаратуры, командир просматривал на экране ноутбука последние гигабайты отснятого камерами материала. Видеоролики и снимки потрясали своим качеством. При подготовке к полету, Басаргин и Матюшин изучили массу архивного материала, но ничего подобного и сравнимого по детализации не видели. При максимальном увеличении ряда фотографий, сделанных с небольшой высоты при неуправляемом падении, можно было разглядеть крохотные камушки на поверхности Луны, небольшие разломы грунта, воронки и «брызги» от падений мелких метеоритов.

На десятке снимков под различными ракурсами Олег заметил странный кратер. Странность заключалась в том, что на внутреннем склоне чернело отверстие. То ли естественное образование в виде пещеры или грота, то ли подобие тоннеля. В этом должны будут разобраться специалисты на Земле.

Заинтересовали Басаргина и снимки непонятной «башни» – так охарактеризовал он высокое каменистое образование в центре одного из лунных морей. Вместе с инженером они долго рассматривали это «строение» и пришли к выводу, что оно имеет высоту не менее двадцати пяти метров.

Помимо запечатленного одинокого модуля американского «Аполлона» в объектив попал и другой лунный модуль от одной из пилотируемых миссий. На этот раз никаких сомнений в том, что американские астронавты побывали на Луне не возникало – все пространство вокруг аппарата было усеяно отпечатками ног и колес луномобиля, также стоявшего неподалеку. Басаргину удалось даже распознать полосатый флаг, воткнутый в центр небольшой возвышенности шагах в пятидесяти от модуля.

– Значит, они все-таки были на Луне, – задумчиво проговорил инженер, копаясь в очередной схеме.

– Ты сомневался?

– А ты?

– Было дело. Но как только услышал мнение Алексея Архиповича Леонова и других уважаемых патриархов космонавтики – все сомнения отбросил.

– Да я тоже знаком с его интервью по этому поводу. Но сомнения все одно глодали. Это ж американцы… Они на любую пакость способны. Даже на самую дорогостоящую.

– Ну а какие доводы приводили скептики и противники американской лунной программы, чтобы всерьез сомневаться? – продолжал листать снимки Басаргин. – То заявляли о слишком хлипкой подвеске луномобиля, сравнивая ее с серийными земными автомобилями и забывая о наличии уникальных прочных сплавов, используемых только в космонавтике. То флаг, видите ли, на ветру трепещет… Но позвольте! Если съемки проводились в павильоне, то о каком ветре речь? С чего бы в голливудском павильоне гулять ветру?

– Согласен, – кивнул Матюшин. – И вообще, считаю, что на ту сумму, которую американцы затратили на программу «Аполлон», проще шесть раз высадиться на Луне, чем выдумывать аферы, строить и запускать полноразмерные макеты и пудрить мозги всему миру. Только один старт тяжелого носителя «Сатурн-5» стоил в сегодняшних ценах более миллиарда долларов.

– Представляю, во сколько обошлась вся программа. Дороговатая получилась бы афера…

Ближе к ночи экипаж снова проверил все системы и только после этого перебрался в бытовой отсек для отдыха.

* * *

Среди глубокой ночи Олег Басаргин опять почувствовал, как что-то твердое уперлось в плечо, и тут же легкий удар пришелся по правому бедру. На этот раз сон растаял быстрее, и секунд через пять он тормошил инженера:

– Миша, подъем! Злые духи нашего корабля снова активизировались.

Как и в прошлую ночь со стороны кормы доносилось мерное шипение, а слабая гравитация прижимала тела космонавтов к переходному люку.

– Чувствую, скоро у нас начнутся проблемы с топливом, – ворчал Матюшин, привычно усаживаясь в рабочее кресло. – Значит, духи желают пощекотать нам нервы в паху?

– Или не хотят, чтобы мы не вернулись на Землю…

По отработанной схеме экипаж заглушил двигатель, определил скорость, после чего активизировал автоматику.

– Все, остаюсь дежурить в посадочном модуле, – сказал командир, завершив все действия.

– Правильное решение. Еще пара несанкционированных запусков и нам даже корректировать траекторию будет нечем, не говоря уж о полноценном торможении перед входом в атмосферу. Во сколько тебя сменить?

– Часа через три.

– Понял. Удачи…

Глава четырнадцатая

Российская Федерация; Москва

Обстановка была напряженной – в последние дни Центр управления полетами походил на растревоженный муравейник. Руководители Роскосмоса, Главного оперативного управления и собственно ЦУПа метались от одного стола к другому, советовались со специалистами, кому-то названивали по местным или прямым линиям, беспрестанно совещались в отдельных закрытых помещениях. Связисты копались в своем оборудовании и пытались докричаться до экипажа на резервных частотах. Офицеры и гражданские служащие практически не отходили от рабочих мест, лишь изредка передавая дела сменщикам, чтобы перекусить или пару часов прикорнуть в комнате отдыха.

По мере того, как корабль приближался к Земле, ситуация не становилась спокойней. Скорее наоборот – люди нервничали и переживали, не зная главного: живы космонавты или нет. Все было крайне запутано. С одной стороны, по данным российских локационных станций, следящих за ближним космосом, «Мир-экспресс» никуда не пропадал и после некоторой задержки на лунной орбите возвращался к родной планете в полном соответствии с утвержденной программой. С другой стороны связь с экипажем была безнадежно потеряна. Космонавты не отвечали на запросы ни по одному из установленных каналов.

Слабая надежда решить проблему забрезжила, когда ветеран Роскосмоса – технический директор Сергей Ильич Филин – напомнил Воронцову о суперсовременном цифровом приемо-передатчике, в последний момент переданный экипажу Велесовым. Игорь Александрович тут же приказал Образцову связаться с миллиардером и позаимствовать у того аппарат. Передатчик доставили, подключили к мощнейшему усилителю сигнала и параболической антенне, но… голосов «Кречетов» так и не услышали.