– Что вы думаете, Судзуки-сан? Сможете ли вы помочь присматривать за моими мальчиками? – Сумирэ аккуратно промакивает салфеткой капельку соуса на губе и улыбается. – Судя по всему, огромные насекомые также станут частью вашей работы.

– Конечно… – В ответе Судзуки явно недостает уверенности, и его голос звучит довольно жалко.

Асагао, судя по всему, замечает это и резко выдыхает, явно не впечатленный его рвением.

– Эй, Кодзиро, – говорит Кентаро, положив ладонь на открытку и не давая брату дальше писать адрес. – Ты знаешь, что означает PK?

– Нет, а что? – Кодзиро смотрит на старшего брата взглядом прилежного ученика.

– Пух и Кик! «P» – это первая буква имени медвежонка Пуха, а «K» – первая буква имени его друга Кика, первоклассного футболиста! Вот что рассказал мне большой братец. Жуткая глупость, как ты думаешь?

Кодзиро, судя по всему не поняв ни слова из сказанного, смотрит на Кентаро озадаченно. Сумирэ вежливо улыбается.

– Конечно, есть масса других вещей, которым я могу тебя научить, – Судзуки решает проявить немного уверенности.

– Хорошо, хорошо, большой братец, а вот ты когда-нибудь ел такой сыр, который показывают по телевизору? – Кентаро неожиданно меняет тему разговора на совершенно другую. Судзуки пытается уловить связь, как будто мысленно соединяя линиями точки рисунка. «С чего он вообще вдруг заговорил о еде?» – Ну, ты знаешь, такой сыр, который показывают в мультиках и который любят есть мыши? Треугольный сыр с дырками, – он старательно вырисовывает треугольник пальцем на своей ладони. – Этот сыр выглядит просто отлично. Ты когда-нибудь такой пробовал?

– Ну…

– Папу я тоже спрашивал, но он не отвечает. Где вообще такой сыр берут?

Наверное, он решил, что все вещи, которые он видел в манге и аниме, существуют в действительности и точно такой сыр можно купить в каком-нибудь особенном магазине. Судзуки решает ему подыграть:

– О да, этот сыр действительно очень вкусный.

Кентаро и Кодзиро восторженно переглядываются.

– Так я и знал! Так я и знал, что этот сыр очень вкусный! Хорошо, хорошо, а кроты правда носят солнечные очки? А можно есть мясо мамонта сырым?

Судзуки не взялся бы сказать, во что из этого Кентаро действительно верит. Он отвечает на вопросы один за другим, стараясь соблюсти грань между чересчур развернутыми и слишком шаблонными ответами, – настолько, чтобы это звучало вежливо.

– А что насчет этих, они тоже вкусные? – Кодзиро наклоняется к нему и шепчет, прикрывая рот ладонью правой руки.

– Насчет этих – это чего именно? – переспрашивает Судзуки.

Все внимательно прислушиваются, пытаясь расслышать, что говорит Кодзиро своим тоненьким голоском.

– Этих собачек, которые спасут тебя, если ты заблудишься в заснеженных горах?

– Сенбернаров? – Судзуки представляет себе мохнатых собак-спасателей.

– Да, да, этих огромных собачек!

– Их нельзя есть.

Кодзиро отрицательно мотает головой.

– Не собачек. А эти бочонки у них на шеях. То, что там внутри.

– Виски?

– Да, да, это.

Наивность Кодзиро заставляет Судзуки и Сумирэ одновременно рассмеяться.

Асагао остается спокойным, но в углах глаз у него собираются морщинки. Кентаро заинтересованно восклицает:

– Да, я тоже хочу попробовать виски!

Теперь и Судзуки становится любопытно содержимое бочонков, привязанных к косматым шеям сенбернаров. «Оно, наверное, и впрямь исключительно вкусное».

– Давайте потеряемся в горах, – задумчиво предлагает Кодзиро своим голосом-шепотом, и все взгляды обращаются к нему.

Воздух в комнате как будто становится теплее.

Когда смех стихает, Судзуки неожиданно чувствует приступ головокружения. Этот спокойный и мирный семейный обед приводит его в замешательство. Ему трудно сопоставить эту милую доброжелательную семью с возможностью того, что Асагао может быть мрачным и безжалостным убийцей, не говоря уже о том факте, что сам Судзуки преследует Толкателя и сейчас изучает эту семью. Все это кажется каким-то нереальным.

Он накручивает пасту на свою вилку. Глядя на то, как спагетти, нарезанные шампиньоны, грибы шиитаке и соус закручиваются в его тарелке, вдруг чувствует, что его затягивает в водоворот. Глаза открыты, но он как будто видит сон наяву…

Тревожная сцена.

Машины, много машин. Черные роскошные машины одна за другой въезжают в жилой район. Останавливаются возле этого дома.

Десять или больше мужчин в костюмах выходят из машин и заходят в сад. Крепкие ребята и еще несколько молодых людей в очках и с более интеллектуальными лицами. Люди Тэрахары. Сотрудники «Фройляйн». Они поднимаются по каменной лестнице, подходят к двери дома и заходят внутрь. В центре их группы – Хиёко, она отдает приказы. Он видит стол в гостиной. Кентаро спрятался под ним, свернувшись калачиком; Кодзиро прижался к нему, боязливо озираясь. «Что происходит?» – шепотом спрашивает он у своего старшего брата. Оба они напуганы, но оба не представляют, насколько на самом деле безнадежна ситуация. Сумирэ стоит на кухне: она застыла от ужаса, ее лицо бледное, как лист бумаги. Двое мужчин, стоящих возле плиты, которых она никогда раньше не видела, направили ей пистолеты в лицо. На ее губах на мгновение проскальзывает нервная улыбка, но затем ее осеняет, что все это не шутка и не розыгрыш, и ее губы начинают дрожать.

Эту сцену сменяет другая.

Тускло освещенный склад. Двое мальчиков лежат связанные на земле. Сумирэ кричит и рвет на себе волосы. Происходят ужасные вещи. Допрос. Пытки.

– …Вы в порядке? – Голос Асагао возвращает Судзуки в реальность.

Все это время он сидел в неподвижности, поднеся ко рту вилку с намотанной на нее пастой.

– У тебя как будто села батарейка, большой братец, – говорит Кентаро.

– Я просто… погрузился в размышления.

«Я просто думал о чем-то ужасном, происходящем со всеми вами». Судзуки не произносит этого вслух. Ему кажется, что это было видение из будущего. Его сердце вновь бьется, как тревожный колокол.

– Что значит погрузиться в размышления? – спрашивает Кентаро, с аппетитом пережевывая пасту.

Сумирэ смотрит на Судзуки, явно заинтересованная тем, что у него на уме, но ничего не говорит. Она все еще производит впечатление студентки университета, которой любопытно все на свете.

Судзуки доедает пасту и кладет вилку в пустую тарелку. Очень жаль оставлять весь этот чудесный сливочный соус, но не будет же он вылизывать тарелку при всех.

– Мне было интересно, Асагао-сан… – начинает он, поворачиваясь к Асагао.

«Если уж спрашивать, то прямо сейчас. Ты просто должен это сделать. Как ты всегда мне говорила».