Ребяческое объяснение, но оно ведь и предназначалось для ребенка.

– …Что это за глупость, – сказала тогда его жена, явно не удовлетворенная ответом, но потом шутливо спросила: – А ты не хочешь потом объяснить своему сыну значение слова «пенальти»?..

– Правда? – Кентаро удивлен неожиданным ответом, но практически сразу добавляет: – Но это же так глупо… – Он произносит эти слова монотонно и механически, так что даже кажется, что это не японский язык, а какой-то иностранный.

– Винни-Пух первым в мире использовал сочетание букв PK, потому что они с Киком очень дружили и вместе играли в футбол. А голкипером у них был тигр. Я забыл его имя… ну, тот самый, который повсюду прыгал на собственном хвосте, как на пружине.

– Тигра?

– Да, точно.

– Это тааак глу-у-упо-о-о! – повторяет Кентаро.

«Что же это…» Судзуки не может отделаться от мысли, что весь этот разговор мог бы происходить между ним и его собственным сыном, что он мог бы точно так же шутить и смеяться со своим ребенком. С их ребенком. Он улыбается, думая о своей жене. «Если б у нас были дети, это было бы именно так…»

Судзуки пытается передразнить Кентаро, подражая его интонации:

– Глу-у-упо-о-о!!

Он выходит из такси, остановившегося через дорогу от отеля «Тауэр». Поднимается по лестнице пешеходного моста и переходит дорогу. Пешеходный мост напрямую соединяется со входом на втором этаже отеля.

Башня состоит из сорока этажей. Ему приходится запрокинуть голову, чтобы увидеть ее целиком. Автоматические двери бесшумно открываются, и он спускается на эскалаторе в просторное лобби, рассматривая по пути причудливую яркую люстру, спускающуюся с потолка атриума. Ковер в лобби приятно пружинит под ногами, как будто сообщая, какой он дорогой. Кит садится на один из диванов и смотрит на свои наручные часы. Часы показывают пятнадцать минут второго. Однако Кадзи нигде не видно. Он скрещивает ноги, достает из кармана пальто книгу и заглядывает в текст. И в то же мгновение оказывается в мире молодого русского студента, наполненном его тревогами и заботами.

– …Спасибо, что пришел, – произносит голос спустя примерно десять минут. Перед ним стоит человек небольшого роста. Седые волосы, глубокие морщины вокруг глаз. Тонкие усики, как будто приклеенные к его лицу канцелярским клеем, настолько они кажутся ненатуральными. Знакомое лицо, постоянно мелькающее на экранах телевизоров. Вечно встающий в позу и делающий громкие заявления, бросающий направо и налево дешевые угрозы, но никогда не демонстрирующий истинной глубины суждений. Кит закрывает свою книгу и прячет ее в карман пальто.

– Другая работа – так скоро? – медленно произносит он.

– Пойдем в номер. Здесь слишком много любопытных глаз. Я бы предпочел, чтобы меня никто не видел разговаривающим с тобой. Это будет потом непросто объяснить.

– Тебе не нужно будет этого объяснять.

– Быть политиком означает необходимость объяснять разные вещи. Это моя работа.

«Как будто хоть кто-то из вас хоть когда-нибудь дал удовлетворительное объяснение хоть чему-нибудь, – Кит едва не произносит это вслух. – Всё, чем вы занимаетесь, – это ходите вокруг да около, как говорится, – понапрасну мутите чай».

– Все, что мне нужно, это имя твоего секретаря, его фотография и адрес.

– Это непросто. Возможно, ты не поймешь. – Кадзи идет в направлении эскалатора.

Кит следует за ним. «Он собирается тебя убрать, – эхом отдается в его голове голос призрачной женщины. – Он держит тебя за дурака».

«Возможно, она права».

* * *

Кадзи приводит его в просторную комнату. Двадцать четвертый этаж, номер 2409. В номере стоят большой шкаф и – в самом центре – роскошная большая кровать. Перед стойкой с зеркалом – длинный стол с полным ассортиментом разнообразных косметических средств, разложенных в идеальном порядке. Комната ослепительно чистая – настолько, что политик, которому пришло бы в голову привести сюда девушку, чтобы хорошо провести время, мог бы почувствовать, что это место совсем не подходит для осуществления его грязных намерений. Также рядом с окном есть круглый стол и стул, на который Кит и присаживается. Кадзи остается стоять и осматривает комнату.

– Что-то не так? – спрашивает Кит.

– Нет, все… – отвечает Кадзи, но больше ничего не говорит. В то же самое мгновение он быстро разворачивается и бросается к дверям номера, как будто что-то забыл. «Что это он делает?» – думает Кит, поднимаясь, чтобы посмотреть. Кадзи открывает боковую дверь возле входа. Кит смотрит ему через плечо. Это санузел, где находятся туалет и раковина для умывания. Также там имеется ванна, отделенная от общего пространства стеклянной панелью. Должно быть, включена вентиляция, потому что слышно, как работает вентилятор. Кадзи вновь закрывает дверь, как будто его напугало его собственное отражение в зеркале над раковиной.

– Что ты скрываешь?

Спокойный вопрос Кита, раздавшийся у него за спиной, похоже, обескураживает Кадзи. Он бы, наверное, не так сильно расстроился, если б ему сообщили, что жители Японии умирают от голода на улицах городов.

«Или оружие, или человек», – догадывается Кит. Это две возможные причины, почему Кадзи привел его сюда. Где-то в комнате спрятан пистолет, или нож, или, возможно, какое-нибудь снотворное, которое Кадзи планирует использовать, чтобы его вырубить; в противном случае в комнате прячется кто-то, кто должен выполнить всю грязную работу.

– Расскажи мне о новом задании. – Делая вид, будто он ничего не заподозрил, Кит возвращается на стул возле окна. На улице наконец выглядывает солнце. – Предоставь мне детали касательно твоего секретаря, которого я должен вынудить совершить самоубийство. Я могу приступить к делу без промедления.

– Ну, тут не так уж много деталей, – говорит Кадзи, открывая свой большой портфель и извлекая из него единственный лист бумаги.

Он вручает его Киту. Это резюме. В него вклеена фотография, и поля заполнены от руки явно женским почерком.

– Мой самый старший секретарь.

– Хочешь убить самого старого соратника?

– Я не собираюсь убивать его. Он совершит самоубийство. Верно? – Кадзи говорит достаточно гладко, но Кит чувствует в его словах вымученность.

Он пристально и внимательно смотрит Кадзи прямо в глаза. Видит мелкую дрожь его зрачков.

Не произнося ни слова, Кит направляется в ванную комнату. Над глянцево поблескивающим светло-розовым сиденьем унитаза к стене прикручен стеллаж со стопками аккуратно сложенных полотенец, рядом висит банный халат. Он снимает банный халат с крючка и вытягивает пояс. Взявшись за него двумя руками, рывком растягивает, проверяя на прочность. Довольно прочный. Определенно, достаточно прочный для того, чтобы сделать петлю, которая передавит чью-нибудь сонную артерию.