дороже борьбы, но, дева из рода Финвэ и Индис, не познав метаний, невозможно оценить упорядоченность. В Арде считают главным мятежником и лихим бунтарём Вала Мелькора, но на самом деле это не так. Ты знаешь, что Мелькор мешал остальным Айнур творить? Понимаешь, что это означает? Он не бунтарь, а тот, кто боится нового, поэтому готов портить и уничтожать что угодно, лишь бы не допустить перемен. Единственной же истинной бунтаркой в Арде являюсь я, Артанис. Удивлена?»

Дочери Арафинвэ пришлось признать, что да. Слова Элентари потрясли принцессу до глубины души, потому что Варда всегда казалась самой строгой и серьёзной из Валиэр.

«В бездне Эа темно, — пояснила Владычица, — так было всегда, и никого не смущало, ведь для осязания Музыки и слияния с ней не требуется зрение, но я захотела большего, и создала то, до чего никто бы не додумался. Так кто мятежница и разрушительница устоев?»

Услышав речи Элентари, эльфийка почувствовала искреннее восхищение. Пусть всё равно Варда оставалась далёкой, недосягаемой и холодной, как небесный купол с недоступными взору аманэльдар звёздами, но после такого откровения принцесса готова была склониться перед Владычицей и вечно петь ей славу.

«Мелькор противился моим начинаниям, — заулыбалась сверкающая бездна, — уничтожал свет, но всё равно в итоге стал искать огонь. А что даёт нам пламя?»

В голову Артанис пришли неуместные ассоциации с разрушением, которое способен учинить жар костра или горна, и Варда, похоже, всё поняла.

«Мелькор испугался, что с его находкой поступят так же, как он — с творениями братьев и сестёр, поэтому начал поиски не простого огня, но негасимого».

«И нашёл?» — спросила принцесса.

«Огонь не так силён, как кажется», — уклончиво ответила Варда и продолжать разговор не стала.

Засмотревшись на залитый серебром сад, Артанис думала о том, что слова Элентари нужно разгадать, только как? Речь Валиэ казалась зашифрованными письменами, которые являются совсем не тем, чем кажутся с первого прочтения. Но заигравший новыми красками образ Варды, назвавшейся мятежной Айну, заставлял дочь Арафинвэ улыбаться. Может быть, однажды удастся узнать о таинственной Царице Звёзд ещё больше нового и столь важного для юной эльфийки.

И тогда Музыка Творения станет ближе и понятнее.

Альтернативное использование Палантири

— Чем больше даров тебе преподносят, малыш, тем больше потом стребуют, не забывай, — обычно блистающий улыбкой Туркафинвэ посерьёзнел. — Тебя восхищает моя способность понимать язык зверей и птиц, тебе нравится мой пёс — самый быстрый, сильный, ловкий и преданный, но прежде чем завидовать своему любимому дяде, подумай: если Вала Оромэ так легко дал мне всё это, значит, его способности многократно превосходят возможность говорить с птичками, и этот навык для него ерунда. Если Вала Оромэ так легко подарил собаку, обладающую исключительными талантами, значит, у него есть гораздо более удивительные животные. А когда Валар делятся знаниями, учитывай, что тебе не скажут и тысячной доли того, что известно им самим. Не будь наивным, Тьелперинквар. Ты же потомок великого Феанаро Куруфинвэ!

— Ты всё врёшь! — запротестовал мальчик, угрожая дяде кулачком. — Вала Оромэ хороший! Он добрый и любит нас!

— Да, — согласился Туркафинвэ, — но у всего есть своя цена.

— Папа! — черноволосый мальчик едва не плача побежал к Куруфинвэ-младшему. — Дядя Тьелко не хочет меня учить разговаривать с птичками! Он нехороший! Я его любить не буду!

— Пойду себе кишки выпущу от горя, — вполголоса съязвил Туркафинвэ, думая, что брат не услышит.

— Не говори так при ребенке! — одернул его Куруфинвэ-младший. — Напугаешь.

— Я? Да никогда! — ослепительно улыбнулся беловолосый Феаноринг. — Хуан! Ко мне! Хороший пёс.

Собака, улыбаясь и виляя хвостом, выпрыгнула из золотисто-розовых зарослей, к лоснящейся шерсти прицепились бордовые и лиловые лепестки. Тьелко потрепал Хуана по холке, посмотрел в низкую бело-бирюзовую листву.

Откуда-то сверху из ветвей послышалось мелодичное чириканье, и на ладонь Туркафинвэ села переливающаяся розовым и золотым пташка. Слушая её пение, эльф нахмурился.

— Что случилось? — забеспокоился Куруфинвэ-младший.

— Потом поговорим, — фальшиво улыбнулся Туркафинвэ. Он перевел взгляд на обиженного племянника. — Дедушка велел папе учить тебя делать украшения, а ты хочешь взбунтоваться против главы Дома и стать охотником? Это неправильно, малыш. Дедушку надо слушаться.

— Я не хочу! — едва не заплакал Келебримбор, вытирая ладошкой носик.

— Ладно, — сдался Туркафинвэ. — Слушай первый и самый важный урок. Видишь эту птаху, сидящую у меня на ладони? С одной стороны, она только что мне рассказала красивую историю счастливой любви прекрасной девы и сладкоголосого менестреля. С другой, из перьев таких птичек моя возлюбленная делает украшения, поэтому будет рада, если я сверну шею этой пигалице, так неосторожно доверяющей мне, даже не думающей улетать, пока я её не отпущу. И знаешь, почему эта птичка все ещё жива?

Ошарашенный Тьелпе хлопал глазами и отрицательно мотал головой.

— Потому что, если я отниму жизнь у того, с кем только что разговаривал, как с другом, это будет подло. Поэтому я отпущу птичку. Но, если она будет неосторожна и однажды попадется в мои сети, её перья станут украшением.

— И это не подло? Что такое «подло»? — Мальчик смотрел на Туркафинвэ непонимающими глазами.

— Вот видишь, — с улыбкой резюмировал беловолосый Феаноринг, — тебе ещё рано становиться охотником. Поиграй пока с Хуаном лучше. А нам с папой надо поговорить.

Отведя Куруфинвэ-младшего подальше от ребёнка, Тьелкормо со злостью сломал ветку дерева.

— Засиделись мы в лесу! — прошипел он.

— Но… Это была твоя идея.

— Да! И она была неудачной! Майти выдал свою дочь замуж за Финдекано! Когда отец узнает…

— И что он сделает? — Куруфинвэ-младший пожал плечами. — Мне кажется, ему вообще плевать на наших дочерей.

— Ошибаешься, брат! Мы возвращаемся в Тирион! Немедленно!

***

Его переполняла ненависть, не находящая выхода. Чёрная злоба настолько всеобъемлюще завладела сознанием эльфа-нолдо, что, если бы в тот момент спросили его имя, он не смог бы ответить. В памяти один за другим возникали образы, и для каждого находилась причина ненависти.

Король Финвэ, «любимый дедушка», — да будь проклят этот безвольный жалкий королёк, променявший память о любви на тело для утех! Ненавижу!

И бабушку Мириэль ненавижу! Какое она имела право бросать семью?! Эгоистичная тварь!

Индис и подавно тварь! Песни она поёт! Любит дедушку, да-да! Ненавижу!

Отец…