— Докладываю. Борт А166 при подлете сменил курс, в настоящий момент заходит на предпосадочный круг на аэродром Домодедово. Ожидаемое время посадки — семь минут. Здесь его не будет.

— Домодедово? Они там что, совсем одурели? С бортом связь есть?

— Диспетчер Домодедово поддерживает связь с бортом, они идут на посадку согласно полетному расписанию.

Нечаев почувствовал, что неожиданно вспотел.

— Какому расписанию, они же должны были сесть здесь!

— Изначально 166-й борт должен был вылетать коммерческим рейсом на Домодедово, на десять минут позже спецборта. Так как они вылетели парой, то, по сути, он шел по своему прежнему маршруту, с небольшим опережением, и постепенно вошел в свой первоначальный график. В Домодедово никто информацию по отмене рейса, кстати, не передавал, так что его ждали и здесь, и там. Через несколько минут он сядет строго по расписанию. Спецборт, кстати, тоже прибывает по расписанию. Через пару минут увидим его.

— Да кому он нужен, этот спецборт! — в сердцах воскликнул Нечаев и, отключившись, набрал номер директора ФСО.

— Если мы их встречаем здесь, то кто их встречает там? — Директор был поражен не меньше Нечаева, но способность мыслить оперативно не потерял. — Выдвигайтесь срочно в Домодедово. Я направлю туда все оперативные группы, которые есть поблизости. Думаю, минут за пятнадцать они туда доберутся. Пусть диспетчер Домодедово потянет время, покатает их по дорожкам.

Уже через две минуты гигантский кортеж автомобилей с мигалками устремился к выезду с территории аэродрома, а диспетчер Чкаловского общался со своим коллегой из Домодедово.

Колеса самолета коснулись земли, на мгновение отскочили, и вот уже многотонный аэробус покатился по посадочной полосе.

— Слава Аллаху, у нас все получилось, я сомневался, что Домодедово нас примет. — Юсуфов потянулся в кресле, помассировал больное колено. — Ты уверен, что не зря это сделал? Ты показал недоверие всем местным воякам.

— Ничего, пусть обижаются, им не привыкать. Пока мы не разобрались, кто есть кто, я не очень хочу оказаться в кольце их снайперов.

— Я что-то не пойму, все эти годы мы если и ждали откуда удара, то от своих шайтанов, но никогда от федералов? Что-то случилось? — Юсуфов стал серьезен.

— Пока ничего, но у нас возник некоторый конфликт интересов с нынешним министром обороны. Его удалось обезвредить. Ты же в курсе его болезни? — Юсуфов кивнул. — Так вот это все не просто так вышло. Как-нибудь расскажу подробнее… к встрече все готово? Звони нашим, — резко оборвал разговор Батор.

Командир самолета вышел из кабины и, наклонившись к Батору, что-то произнес на арабском. Батор несколько секунд подумал и ответил также на арабском. Пилот улыбнулся и вернулся в кабину управления.

— Диспетчер тянет время, очевидно, хочет, чтобы местные силовики успели сюда добраться, что там наши?

— Они подъезжают, — Юсуфов улыбнулся, — все готово, мой президент.

Жамбаев довольно кивнул и тоже улыбнулся. Загудела открывающаяся задняя аппарель.

— Открывайте стойло, я выведу Френки! — крикнул Батор конюхам.

Десяток дорогих внедорожников в сопровождении пары диспетчерских машин подъехали к аэробусу. Один из автомобилей, огромный «лендкрузер», вез за собой конную перевозку. Внедорожники выстроились широким полукругом возле хвостовой части самолета. Из каждой машины выскочили по два вооруженных бойца. Диспетчер аэропорта подошел к старшему из встречающих и начал что-то возбужденно объяснять ему, показывая рукой заходящий на посадку очередной лайнер. Бородатый здоровяк в черной военной форме расхохотался, хлопнул диспетчера по плечу и повернулся к остальным:

— Он боится, что мы начнем стрелять в воздух и собьем самолет. — Все дружно захохотали. Здоровяк поднял руку, смех затих. — Он думает, мы дикие люди. Не вздумайте стрелять! Если у кого хоть одна пуля вылетит в воздух, я лично голову оторву, вы меня знаете, не впервой.

Грузовой трап опустился, и из глубины самолета появились два вооруженных человека, встреченные радостными криками и приветствиями. Убедившись, что встречающие на месте, один из них подал знак рукой находящимся на борту. Сопровождение Жамбаева стало спускаться по аппарели. Невзирая на приветственные крики своих земляков, личные охранники Батора держали оружие наизготовку, внимательно оглядываясь по сторонам, словно ожидая нападения.

В этот момент к группе встречающих подъехали два черных микроавтобуса «мерседес-виано». Дверцы обеих машин распахнулись одновременно, но люди оставались внутри. Два десятка стволов мгновенно были обращены в их сторону. Из первой машины медленно вышел мужчина лет пятидесяти, полностью седой, с худым длинным лицом. Он был без оружия, одетый в черный строгий костюм, в руке он держал раскрытое удостоверение.

— Федеральная служба безопасности! Я командир опергруппы, подполковник Семенихин. Кто здесь старший?

Здоровяк, до этого общавшийся с диспетчером, подошел к нему:

— Что надо, подполковник? Мы сами справляемся.

— Сами вы могли справляться раньше. Теперь речь идет об избранном руководителе государства. Очнись, борода. Вы что, думаете, вас с ним в Кремль пропустят?

— С ним нас везде пропустят, — усмехнулся бородач.

— Возможно, но только не сегодня. Пока президент еще не он, и приказы здесь отдает тоже не он. Закроем дискуссию. Мы здесь, чтобы обеспечить безопасность до прибытия группы сопровождения ФСО. — Подполковник махнул рукой, и из микроавтобусов выскочили несколько человек в штатской одежде, но с оружием в руках. — Они будут минут через десять. Надо сделать так, чтобы Жамбаев до их прибытия не выходил из самолета.

Здоровяк хмыкнул.

— Ну это надо еще ему самому сказать. — Закинув автомат на плечо, он пошел к самолету.

В это время на трапе показался Юсуфов. Охранник подошел к нему и заговорил, указывая рукой на Семенихина. Юсуфов несколько раз кивнул, потом похлопал великана по плечу, этот жест был очень похож на тот, которым не так давно сам здоровяк одарил диспетчера. Такой же пренебрежительный. С высоты аппарели Надир обвел взглядом окрестности и поднял руку, требуя тишины.

— Братья, встречайте нашего лидера, нашего героя, нашего президента! — громко крикнул он и сбежал вниз, чтобы присоединиться ко всем встречающим. Вслед за ним под радостные крики на трап вышел Жамбаев, ведя за повод удивленного Френки. Френкель нерешительно остановился перед спуском и недовольно мотал головой. Батор одной рукой крепко держал повод, другой гладил Френки по голове и говорил ему что-то успокаивающее. Моркови у него с собой уже не было, и задобрить коня было нечем. Наконец они пришли к взаимопониманию, и Френкель сделал осторожный шаг по пандусу, Жамбаев шел рядом, продолжая разговаривать с конем. Неожиданно Френки дернулся, поскользнулся и начал валиться на Батора. Повод, намотанный на руку, не давал возможности отскочить в сторону, Батор лишь успел сделать один шаг назад, когда следующая пуля пробила ему голову. Он умер мгновенно. Вороной конь еще бился в судорогах, когда прямо на него упало уже мертвое тело его любимого хозяина.